найдётся, а потом встречаемся тут.
Уле-Александр влетел в квартиру совершенно запыхавшись. Мама была на кухне, но Уле-Александр не мог тратить время на разговоры с ней. Он знал, что у папы есть кепка. Она лежит на полке. Уле-Александр подцепил её зонтиком и выудил. Там же на полке виднелась и шляпа. Надо захватить и её, неизвестно, найдётся ли что у Оливера.
Когда Уле-Александр спустился вниз, все уже были в сборе. Ида одолжила у тёти Петры шляпу от солнца. У неё были такие широкие поля, что стоять рядом с Идой никто уже не мог. Монс щеголял в папиной кепке, она сползала ему на глаза. Уле-Александр тоже надел кепку, а шляпу одолжил Оливеру – тот очень обрадовался.
– Начнём с чужого двора, – решил Уле-Александр. И они вышли за ворота.
– Мы войдём, встанем красиво, скажем: «Раз, два, три!» – и заиграем, – сказал Уле-Александр.
Они дошли до каких-то ворот и зашли во двор.
– Как-то здесь страшно, – поёжился Монс. – Мы здесь никогда не бывали.
– Это просто тут в арке темно, – сказала Ида. И правда, как только они вышли в сам двор, стало светлее и веселее.
– Да тут полно окон, – прошептал Уле-Александр. – Значит, и квартир полно, а в каждой люди. Ого, сколько денег наберём! Раз-два-три – начали!
Уле-Александр с Монсом наяривали на расчёсках, Ида стучала крышками со всей силы, а Оливер дирижировал и пел высоким, тонким голосом.
Распахнулось одно окно, и к их ногам упал кулёк. Но, когда они развернули его, там была всего одна монетка в пять эре.
– Прекрасно, – сказал Уле-Александр. – Видите, получается.
Они долго кланялись и махали окну, откуда им бросили пятачок.
– Переходим ко второму номеру, – сказал Уле-Александр. – Раз-два-три!
Они заиграли песню «Все маленькие пташки». Монс знал партию второго голоса, и песня звучала божественно, Уле-Александр аж заслушался. И вдруг посреди песни раздался грозный рык из какого-то окна.
– Это что за дети? Вы откуда взялись? Вы здесь не живёте! Ну-ка марш отсюда, а то сейчас я спущусь. Ишь расшумелись!
Уле-Александр обвёл всех взглядом.
– Выходим строем, – сказал он. – Не бежим! А то он решит, что мы его испугались.
– А мы по правде испугались, – ответил Монс, – но ему этого не покажем.
Они гордо вышли на улицу, но заходить в чужие дворы им что-то больше не хотелось.
– Давайте сходим в магазин, узнаем, сколько велосипед стоит, – предложила Ида.
Трёхколёсный велосипед стоял у самых дверей магазина.
– Мы хотели спросить, сколько такой стоит, – сказал Уле-Александр.
– Сорок крон, – ответил продавец.
– Ого, – протянул Уле-Александр. – Придётся нам ещё попеть.
Они пришли в свой двор. Тут они никого не боялись, потому что всех знали.
– Раз-два-три – поём! – скомандовал Уле-Александр.
Только они начали, как рядом с ними упал свёрток. А в окне наверху показалась лохматая голова тёти Петры.
– Как чудесно! – крикнула она. – Почти как в Италии. Там всё время поют серенады под окнами!
Следом распахнула окно мама. Она бросила им кулёк с четырьмя кексами.
– Мама опять всё перепутала, – вздохнул Уле-Александр. – Но подкрепиться тоже надо.
Как ни странно, из других окон им ничего не кинули.
– Пойдёмте ко мне считать, – предложил Уле-Александр.
В первом дворе им подали пятачок, а тётя Петра набила в свой свёрток много монеток по одному и два эре, и сколько там получилось денег, было пока непонятно.
– Мне пора домой, – вспомнил Оливер. – Я обещал сварить картошку к маминому приходу, а мне ещё в магазин надо зайти.
– До завтра! – сказал ему Уле-Александр на прощание.
Дома мама помогла им сосчитать деньги. Набралось девятнадцать эре.
– Это слишком мало, – вздохнул Уле-Александр. – Нам надо сорок крон.
– Зачем вам так много денег? – удивилась мама.
– Нам надо заработать Оливеру на велосипед, а он стоит сорок крон.
– У-у, – задумчиво протянула мама. – Я думаю, что самое простое – устроить ярмарку у нас в доме. Мы попросим всех, кого знаем, прийти и купить билет.
И мама тотчас позвонила тёте Петре. Ничего лучше она и придумать не могла: тётя Петра загорелась идеей ярмарки. Она вспомнила массу странных прекрасных предметов, которые она может пожертвовать на продажу. Уле-Александр тоже пересмотрел все свои игрушки и решил, что отдаст грузовик. Мама испекла три каравая вкусного хлеба и пирог, а Монс притащил две старые вешалки.
Ярмарка была назначена на среду, но все дни до неё у ребят было очень много дел.
Наведываться к Оливеру они не успевали, а сам он думал, что знает их пока слишком мало, чтобы заявиться к ним без приглашения. Он с радостью вспоминал тот день, когда они ходили по дворам и пели. Денег на велосипед они, конечно, не набрали, ну и ладно. Зато ребята добрые и хотели ему помочь. Оливер только не мог понять, почему они больше не приходят, почему не хотят с ним разговаривать. Какие-то они всё-таки странные. Сперва были злые, потом стали добрые, а теперь никакие.
Оливер расстраивался зря, но он же ничего не знал. Просто мама Уле-Александра сказала, что, может, и неплохо заранее не рассказывать Оливеру о ярмарке. Вот будет для него сюрприз, если они наберут денег ему на велосипед!
В среду ровно в четыре часа тётя Петра позвонила в дверь квартиры Уле-Александра.
– Прошу прощения, благотворительная ярмарка проходит здесь? – спросила она так, будто никогда в глаза не видела ни Иду, ни Монса, ни Уле-Александра.
– Здесь, – ответил Уле-Александр. – Не хотите ли купить билеты?
– А сколько стоит один билет?
– Десять эре, – сказал Уле-Александр.
– Десять эре, – повторила Ида.
– Десять эре, – добавил Монс.
– Большое спасибо, поняла. Тогда я хочу десять билетов, чтобы выиграть этот грузовик, десять – для кружки с трещиной, пятнадцать билетов – для вешалки, потому что мне их вечно не хватает, и пять вот для этого клубка шерсти.
– Это очень дорого тебе будет, – шёпотом сказал Уле-Александр.
– Да уж, – кивнула тётя Петра и достала монетку в десять крон.
– Вот, получите, пожалуйста. А сдачи не надо, пусть пойдёт на хорошее дело.
– Ничего себе! – восхитился Уле-Александр. – У нас уже десять крон и девятнадцать эре! Отлично!
Потом пришли бабушка с дедушкой, и родители Иды, и родители Монса, и даже соседка Уле-Александра.
Дедушка вёл себя странно. Войдя, он сразу подошёл к ярмарочному столу и сказал:
– Пять билетов, пожалуйста.
Купил и сел на диван. Но через короткое время подошёл к столику снова:
– Пять билетов, пожалуйста.
И так он говорил каждый раз.
– Представляете, теперь мы вообще не знаем, сколько у нас денег, – сказал Уле-Александр.
Мама купила несколько билетов за Кроху, папа – за Пуфа, Монс, Ида и Уле-Александр купили по три билета каждый. Но вот настало время разыгрывать билеты. Мама принесла огромную кастрюлю, они сложили в неё все билеты, и Монс, Ида и Уле-Александр стали по очереди тянуть их. Прежде чем запустить руку в кастрюлю, они каждый раз крепко зажмуривались.
Тёте Петре достался грузовик, который отдал Уле-Александр, дедушка выиграл клубок шерсти, а родители Монса, к большой их радости, – два маминых каравая. Пуфу досталась треснувшая кружка, а Крохе – вешалка. Уле-Александр получил пирог, который испекла мама, а Ида с Монсом – по карандашу.
На этом ярмарка закончилась, но тётя Петра и бабушка с дедом остались. Им не терпелось узнать, хватает ли денег на велосипед. Тётя Петра считала, мама пересчитывала.
– Тридцать восемь крон и пятьдесят эре, – сказала она наконец. – Не хватает всего полторы кроны.
– Столько наверняка есть у меня в копилке, – сказал Уле-Александр. – Я коплю с Нового года.
Он достал ключ, открыл копилку, и мама помогла ему отсчитать полторы кроны.
– Сколько сейчас времени?! – громко крикнул Уле-Александр.
– Без четверти пять, – ответила мама.
– Успеем! – сказал Уле-Александр. Он схватил пакет с деньгами и выскочил за дверь, Ида и Монс бросились следом, и они со всех ног припустили в магазин.
– Нам нужен трёхколёсный велосипед, – прохрипел запыхавшийся Уле-Александр. – Вот сорок крон. Пожалуйста!
– Трёхколёсный велосипед? Извольте получить, – ответил продавец.
И принёс красивый синий велосипед.
– Вам его упаковать? – спросил он для порядка.
– Нет, не надо, – ответила Ида.
Они вывезли велосипед на улицу и покатили. Уле-Александр вёл за одну ручку, Монс – за другую, а Ида сидела на седле.
– Только бы он был дома, – сказал Уле-Александр.
Оливер, как всегда, стоял около своего дома. Сегодня, похоже, тоже Уле-Александр играть не придёт и остальные не придут. Надо мне придумать себе занятие, подумал он и нарисовал классики. Когда ребята подошли, он как раз прыгал в дальнем углу.
– Привет, Оливер! – закричала Ида. – А вот и мы.
Он очень обрадовался, ребята это сразу увидели. Но он смотрел только на них, не на велосипед.
– Закрой глаза, – сказал Уле-Александр. – Тебе сюрприз.
Ида слезла с велосипеда, и они бесшумно подкатили его к ногам Оливера.
– Открывай! – сказали они хором.
Оливер открыл глаза и посмотрел. Он смотрел, смотрел, смотрел. Потом осторожно коснулся велосипеда пальцем.
– Он твой, – сказал Уле-Александр. – Ты можешь сесть на него.
Оливер всё ещё не сказал ни слова. Он осмотрел колёса, седло, потом аккуратно сел на велосипед и покрутил педали.
– Он ездит, – сказал Оливер и улыбнулся во весь рот. – Катится. По-настоящему.
– Мы сбегаем за нашими великами и поедем в парк кататься, все вчетвером, – предложил Уле-Александр.
Оливер всё так и улыбался. Какой же он был счастливый, когда катил вслед за ребятами в парк по гладкой красивой дороге! Но, когда они два раза объехали весь парк, он сообразил, что давно хочет им что-то сказать.
– Спасибо, – сказал он.
– Хм, – пробормотал Уле-Александр. – Ты тоже зарабатывал на него деньги. Помнишь, мы петь ходили?