— Куна ждала, что ты вернешься в горы после Училища, — медленно проговорил отец. — Переведешься в девятую армию, чтобы быть поближе к дому. Она может решить, что это я сбил тебя. Соблазнил высоким жалованием или привилегиями. В общем, поступил назло ей. Но все было не так. Я надеялся, что вы поговорите об этом.
«А ты сам не можешь?» — застрял вопрос в горле.
При мне родители не перезванивались. Мать говорила, что расстались хорошо, без скандала, но общаться с ним лишний раз не хотела. А я просил. Со слезами умолял позвонить отцу. «Нет. Он занят. Улетел в космос. Туда нельзя позвонить по обычному телефону». Я мог бы сам, но не знал личного номера, а в приемной вежливый либрарий спросил, что передать Его Превосходству. Мне было шесть циклов. Я испугался и бросил планшет на пол.
— Мама не будет против, — наугад сказал я. — Она никогда не возражала, чтобы мы виделись. А перевод из армии в армию — это сложно. Я ведь твой нилот. Мое место здесь, в пятой армии. Я всегда этого хотел. — Слова вязли на языке густой баландой. Нет, я не сомневался в том, что говорил. Думал о другом. Изводил себя всю жизнь и больше не мог терпеть. — Отец, разреши спросить. Я с ума сойду, если не узнаю. Почему вы расстались?
Неужели из-за меня? Мать клялась, что нет. «Что ты, Дарион, мы оба тебя очень любим. Так случается иногда, что папа и мама не могут жить вместе. У тебя есть сестренки и Амадей. Мы твоя семья. Я знаю, ты скучаешь по папе. Он очень занят, но обязательно приедет». Она солгала. Она семь циклов кормила меня пустыми надеждами. Из-за нее мне до сих пор больно.
— Наши судьбы разошлись, — ответил Наилий. — Куна встретила того, кого любила по-настоящему.
— А тебя нет?
Генерал сжал руки в кулаки и долго молчал. Я слышал, как щелкал инфузомат, подавая лекарство мне в капельницу, санитар катил тележку по коридору. Не задают такие вопросы мужчинам. Мы не обсуждаем отношения. Сегодня одна женщина, завтра другая, а послезавтра убьют, и не будет ни первой, ни второй. Какая разница, почему расстались? Не сошлись характерами. Надоели друг другу.
— У меня есть объяснение, — признался отец. — Двадцать с лишним циклов назад оно казалось очень серьезным и единственно верным. Но сейчас я понимаю, что оно не стоило ничего. Я мог бы жить с тобой. Найти способ, как-то договориться с Куной. Засунуть свое уязвленное мужское самолюбие поглубже и постараться сгладить углы. Но я решил поиграть в благородство. Отпустить твою мать к Амадею. Я думал, что так сделаю лучше для всех, а в итоге навредил тебе. Все сломалось, все пошло наперекосяк. Меня в такую бездну засосало, что рассказывать не хочется. Много там было ошибок. Попыток начать жить заново. Неудачных попыток. Тридцать шесть детей теперь, и я виноват перед каждым. Особенно перед тобой. Прости меня, Дарион.
Отец снял маску и шапочку с головы. Сидел передо мной уставший, расстроенный, весь в шрамах под военным комбинезоном. Скольких могло бы не быть, не окажись на его плечах генеральских погон? Ему дорого обошлась власть над сектором, и он сполна за нее рассчитался. «Ошибок было много, попыток неудачных». Он не о детях так говорил, а о том, что у генерала пятого сектора не было семьи. Он жалел и просил прощения.
Я оперся на стол и отец встал навстречу, чтобы обнять.
— Я никогда не обижался, папа. Разве что чуть-чуть. Мне не хватало тебя. Очень. Пожалуйста, не исчезай больше из моей жизни.
— Хорошо, — ответил он. — Я буду рядом.
После встречи с отцом я считал дни до выздоровления. Старался больше двигаться, маниакально исполнял все рекомендации Публия и переживал, когда специалист по реабилитации продлил мне курс процедур. На мне все заживало, как на васпе, зачем без толку занимать палату? С Тезона давно сняли медотвод, он уже принял один из территориальных отделов управления разведкой и влился в работу. Писал мне, что оставленный на планете людей аварийный маяк сработал. Может, его случайно раскопали, а может, кто-то из местных все-таки подглядывал за лагерем и решил поживиться инопланетной техникой. Маяк наводил на планету наши транспортники и служил кнопкой экстренного вызова помощи, если пропавшие без вести бойцы все-таки выходили на лагерь уже после отлета основных сил. Мы с Тезоном могли на него рассчитывать, если бы наша группа поднялась в космос. Теперь по Инструкции нужно выяснить, в чем дело. Обязательно. Собрать еще одну экспедицию уже в экстренном порядке и лететь к васпам. Тезон вызвался сам. Мог отсидеться дома, послать звезду разведки и ждать рапорт, но, должно быть, наши ученые озадачили его сбором дополнительных материалов. И капитан Тур, как самый опытный в вопросах проникновения в Ульи, решил взять все на себя. Рисковый. Я в Улей точно больше ни ногой. Пожелал Тезону удачи и написал, что хочу встретиться, когда он вернется. Погуляем по Равэнне, посидим в баре.
Всем офицерам после космических командировок положен день увольнительной. Своим я не воспользовался, потому что сразу поехал в госпиталь. И пока лежал, заработал еще по одной увольнительной за каждую неделю. Гуляй, не хочу. Можно слетать к матери. Я давно копил на билеты, сейчас с жалованием лейтенанта должно хватить. Уже открыл на планшете расписание гражданских транспортников, как пришло письмо с красным приоритетом.
Служба безопасности. Тьер. Я всегда напрягался, когда попадал в поле зрения этих ребят. Те еще профессиональные параноики и любители докопаться до личной переписки. Мы с Тезоном вроде бы ничего такого не обсуждали. Разведчики крайне осторожные ребята. Что же случилось?
Я выдохнул, открыл письмо, и из вложений на меня посыпались электронные формы о неразглашении. Пять штук. Высший допуск. Особый статус. Не слабо охранников в особняке генерала секретностью упаковали. Я давно подозревал, что там все не просто так. Отец под матрасом военные тайны хранил? Или в туалете за бачком унитаза, как какой-нибудь кадет из Училища? Не было давно бачков. Сливные системы, как и все остальные коммуникации, в стены убрали. Только кнопки слива оставили. Но особо ловкие все равно находили, куда заначку засунуть. Но я не дурак. Мне зачем? Личных вещей, как у васпы — утвержденный минимум. Да и прятали, в основном, консервы из сухпайка на «черный день» и гражданскую одежду, чтобы в город сбежать. Но патруль все равно легко находил кадета с военной выправкой и уставной прической на фоне прилизанных и расфуфыренных гражданских хлыщей. У меня зубы заныли, как на волю захотелось. Выписка завтра. Восемь часов осталось, я не доживу.
Полночи читал новые инструкции, подписывал формы и проходил тесты. К утру провалился в сон и, казалось, что тут же открыл глаза, а за окном уже просветлело. В Равэнне начинался новый день, а у меня целая жизнь.
Я умылся, побрился, переоделся в форменный комбинезон и сел поверх застеленной кровати ждать выписку. В одну минуту умещался целый час. Я постарел и поседел, пока, наконец-то, по коридору не загромыхали шаги. Стоп! Медики так громко не ходят. У них мягкая бесшумная обувь.
Дверь открыл сержант Грут. Я решил, что сошел с ума. Крепко зажмурился и потер пальцами лоб. Нет, не может быть. Грут не мог оказаться на Дарии. Генетические сканеры на транспортнике не допустили бы до телепортации. Кхантор бэй, да он умер! Ян прострелил ему голову! Мне померещилось на нервах, живот знакомо скрутило спазмом.
— Лейтенант Дар, — позвал хриплый голос, как стервятник прокаркал. — Дарион, с тобой все в порядке?
Я осторожно открыл глаза. Нет, не Грут, просто похож чем-то. Такой же лысый, крючконосый и взгляд у него холодный, цепкий. Майор с нашивками службы безопасности. Тьер, майор!
Я вскочил с кровати и вытянулся струной.
— Так точно! Готов к прохождению службы.
— Вольно, — сухо ответил он. Не стал цокать языком или качать головой. Вообще никак не выразил удивления или недовольства моим ступором сначала и резкой реакции после. — Меня зовут майор Рэм. С этого момента я твой командир.
«Тренер, царь и бог одновременно, — мысленно продолжил я, прикусив губу, чтобы не улыбаться. — Выше меня только небо и генерал». Я точно сошел с ума. Бездна, как все повторяется!
— В карточке перевода у тебя особняк числится местом службы, — проскрежетал майор, — но генерал попросил поставить тебя на другой пост. Поехали, покажу. С вещами на выход, лейтенант Лар.
Я чуть не застонал от обиды. Отец выгнал меня из дома. Не успел принять, как снова оттолкнул. Я знал, что у всего есть рациональное объяснение. Все, кто служил в особняке, жили там же. Возможно, нет свободной койки, чтобы меня поселить, она появится позже, а пока я послужу…
— Майор Рэм, разрешите обратиться, — догнал я лысого безопасника в коридоре. — А куда мы едем?
— Идем, — поправил он. — В генеральный штаб.
Я завис в раздумьях. Тоже неплохо, в принципе, но смотря, где поставят. В генеральном штабе официально двадцать три корпуса. Два стоят за чертой Равэнны. Но раз майор сказал «идем», значит, речь о центральных. Через дорогу от главного медицинского центра.
— Ты выписку получил? — майор остановился возле лифта и обернулся через плечо.
— Никак нет. Или да. Виноват, проверю.
— Отставить, — нахмурился он, когда я полез за планшетом. — Капитан Назо после перешлет, если не успел. Нет времени торчать здесь. Генерал скоро уедет на учения, поспешим. С тобой точно все в порядке? Походка деревянная.
Я смутился, как дарисса, которой сказали, что у нее пятно на платье. Хотел ответить, но майор отвернулся к панели с кнопками. Мы ехали на первый этаж.
Дорогу до генерального штаба я почти не запомнил. Крутил головой и все время отвлекался на архитектурные красоты Равэнны. Особняк — это хорошо, но, кажется, я понял, зачем отец перевел меня в штаб. Иначе бы я совсем не видел города. Так, первый корпус. Тот самый под шпилем. Замечательно!
— Допуски тебе еще не все сделали, — прохрипел майор, уводя меня узкими служебными коридорами куда-то в подвал. — Здесь десяток лифтов, но нам нужен единственный, который идет под самую крышу. Его закрыли почти три года назад. Скоро узнаешь, почему.