Дина нашла номер телефона, который оставила ей Сара. Даже не визитка, просто клочок бумаги, вытащенный из сумки! Да у неё, поди, и документов-то нет, подтверждающих, что она журналистка. Неужели какая-то дрянная девка сумеет её погубить?
Она схватила телефон, набрала номер. Ошиблась, пришлось набирать еще раз.
Сразу же включился автоответчик.
Ни слова, ни полслова от себя — робот за неё говорит!
— Послушайте, прошу вас, не упоминайте меня в своей статье. Это меня погубит. Неважно, что времена теперь другие. Мои поклонники не…
Что она несёт? И что это за умоляющий, примирительный тон? Конечно, она пьяна, но ведь еще и взбешена, даже сильнее, чем тогда, когда агент уведомил её, что ей пора играть более возрастные роли.
Бабуля! Добрая тётушка!
А ей тогда было всего-то тридцать семь лет.
— Сара Бейкер! Ты ничтожество, — заорала Дина в телефон. — Ты что — не знаешь, кто я? Какие у меня возможности? Если опубликуешь свою статью, клянусь богом, ты об этом пожалеешь.
Довольная, Дина положила трубку, отдышалась, подождала, пока остынет лицо. Откупорила бутылку вина, налила и выпила сразу полбокала, остальное отставила подальше на столе из орехового дерева, который изготовили для неё на заказ.
Она вспомнила, как Марни хвалилась, будто природа разговаривает с ней. Даже древесина. Но и теперь, много лет спустя, Дина затруднялась сказать, кем была Марни — искусной лгуньей или единственной женщиной, которая умела напрямую общаться с природой — со сверхъестественным.
Однажды, припомнилось Дине, она наблюдала за Марни, когда та водила пальцами по деревянной поверхности своего огромного стола — туда-сюда, туда-сюда. Дина и сама трогала эту поверхность, знала, что она гладкая, но не настолько, чтобы под шелковистой на ощупь полировкой не чувствовалась зернистость. Марни обводила ногтями рисунок древесины, которая, казалось, светилась изнутри, как топаз.
Марни считала древесину чрезвычайно чувственным материалом.
— Для меня зернистая фактура все равно что для слепого — шрифт Брайля, — говорила она зачарованно наблюдавшей за ней Дине. — Древесина, как и пчёлы, беседует со мной. Рассказывает о временах года далекой старины. Раскрывает тайны президентов, царей, людей, правивших миром с тех пор, как это дерево выросло из саженца.
Марни заявила, что кончики её пальцев наэлектризованы. И тело тоже, вибрирует. Ей хочется вскрикнуть, не допустить, чтобы экстаз поработил её сознание. Но она как будто сама себе не подвластна. И Дина тоже должна познать эти ощущения — почувствовать, как сквозь неё бесконечным электрическим потоком течет сила тысячелетий. Дыхание Марни учащалось. Она утверждала, что ощущает этот гудящий ток по воле Бога. Говорила, что это невыразимое счастье делиться с другими тем, что она может предложить. Что она способна высвободить силу природы. Разумеется, не только во благо себе. Во благо всех, кто осмелится об этом мечтать. Одна её рука скользнула под стол и проникла туда, куда пожелала Марни.
Дина млела от её прикосновения. И сейчас млела от собственных прикосновений, вспоминая прежние времена.
Глава 21
6 февраля 1997 г., суббота
Остров Ламми, штат Вашингтон
Марни всегда, особенно на раннем этапе, когда ещё только разворачивала свой бизнес, Дину приглашала на остров Ламми с определённой целью. Дина знала, что Марни будет демонстрировать её в качестве ходяче-говорящей рекламы своего предприятия. Группы тогда ещё были небольшие. Позже, приобретя более широкую известность, Марни уже не использовала её в качестве «паровоза».
К тому времени Марни уже раз десять появлялась на телеканале «магазин на диване», ассортимент её продукции неуклонно увеличивался. Свою прическу она усовершенствовала, а её искусно наложенный макияж, по мнению некоторых критиков, более уместно смотрелся бы в вечерние часы, а не в дневные. Марни на злые языки не обращала внимания. Ей всегда хватало ума понять, что правильно подобранный имидж во многом является залогом её растущего успеха. Особенно на телевидении.
Количество женщин, работающих на ферме, почти удвоилось с прошлого визита Дины, а она приезжала на остров чуть раньше в том же месяце. Дина, будучи актрисой, и мыслила актерскими категориями. Она отметила, что мужчинам в основном отведены роли второго плана, а в центре сцены блистают женщины. Марни повела её в одну из комнат на верхнем этаже.
Они остановились перед закрытой дверью.
— Дина, эту комнату я обустроила специально для тебя. В тебе я обрела сестру, которая долгое время была для меня потеряна, и… в общем… мне хотелось создать для тебя пространство, которое всегда будет закреплено за тобой. Всегда будет готово к твоему приезду, в любое время.
Марни распахнула дверь и помпезным жестом предложила ей войти.
Комната поражала великолепием. На её убранство денег не пожалели. Стены были обиты серовато-бежевым шелком, мебель — самый настоящий антиквариат.
— Кровать — Людовика XIV.
— Люблю этот стиль.
— Дина, не в стиле Людовика XIV, а Людовика XIV. Его кровать.
— Ты это серьезно? Не может быть.
— Абсолютно серьезно.
— Она, должно быть, стоит целое состояние.
Марни скромно пожала плечами.
— Бог наделил меня способностью дарить любовь тем, кто её достоин. Я молюсь об этом. И меня посещает видение. В нем ты, Дина, среди королей и королев.
Дина села на кровать. Ноги не доставали до пола. Она провела рукой по покрывалу в желто-бело-черных тонах.
— Это тоже сделано специально для тебя.
Дина присмотрелась к ткани. Черные полосы представляли собой вереницу пчел.
— Восхитительно.
Марни, улыбаясь, села рядом с Диной.
— Я рада, что тебе понравилось.
Дина накрыла ладонью её руку.
— Марни, ты должна быть более осмотрительной.
— Ты это о чем?
— Не сори деньгами, — объяснила Дина. — Я через это прошла. Думала, что поток моих доходов никогда не иссякнет. Если б я не снималась в телесериалах, что в свое время я считала для себя унизительным, мне не удалось бы выжить.
— Я ценю твою любовь, твою заботу. И я всё понимаю. Но сейчас я по-другому смотрю на вещи. Смотрю на мир Ее глазами. Слышу Ее голос. Она говорит мне, что пирог безмерно огромный и я вправе отрезать от него столько кусков, сколько хочу. Остальные, разумеется, тоже.
Дина знала, что в словах Марни есть доля истины. По крайней мере, она отчаянно желала, чтобы это было так. В своём ограниченном голливудском мирке она всегда чувствовала, что достойна «Оскара», но судьба почему-то не благоволила к ней. Другие актрисы, игравшие оскароносные роли, не были более талантливы, — им просто улыбнулась удача. В мироустройстве Марни Спеллман не существовало преград, препятствующих достижению поставленных целей. Она — Бог — хотела успеха. Вечного процветания. Неограниченной власти.
Дина с Марни это уже обсуждали.
— Ты получишь свою вожделенную награду, — сказала ей тогда Марни. — И, когда она будет у тебя в руках, ты поймешь, что тебе это, оказывается, совсем не нужно.
Их беседы часто протекали в таком ключе. Марни убеждала Дину, что на самом деле весь мир, всё человечество видит в ней более яркую звезду, нежели Голливуд.
— Ты — самый яркий светоч, — сказала Марни.
Дина пять раз выходила замуж и пять раз разводилась. И вот теперь она осталась одна. Детей у неё не было. Подруги постоянно соперничали между собой. Она знала, что в Голливуде она чужая. И вот на съемках одной из телепередач «Магазин на диване» она случайно познакомилась и подружилась с женщиной, которая стала ей наставницей, матерью, союзницей.
Калисту Салливан Дина впервые увидела на праздничном ужине в помещении амбара на ферме. Марни объявила, что она близка к прорыву в разработке собственной сыворотки против старения и запускает в производство новый продукт. Её косметика — средства наружного применения, воздействующие на внутреннюю суть, — призваны создать из женщины самое совершенное, самое прекрасное существо. Благодаря им женщина, предстающая перед внешним миром, излучает сияние и уверенность. Марни уже продала сто тысяч компакт-дисков со своими лекциями, книгу и наборы карточек с позитивными фразами и жизнеутверждающими формулами.
— Мне предложили вести на телевидении свою собственную передачу, — сообщила она небольшому собранию. — Под названием «Путь Марни». Её цель — научить женщин заботиться о душе и теле и наставлять их в вопросах веры.
Дина не верила своим ушам. Сама она чего только не делала, чтобы ей позволили вести собственное ток-шоу на телевидении, в котором она зарекомендовала бы себя глубокомысленной телеведущей в стиле Джейн Поли[17]. Дина пребывала в недоумении. Почему Марни утаила от неё, что она намерена сделать карьеру на телевидении?
Марни подняла бокал с вином.
— Дорогая Дина, — сказала она. — Этой возможностью я обязана тебе. Твой агент заверила меня, что я идеально подхожу на эту роль.
— Я безумно рада за тебя, — ответила Дина, сразу решив, что агента надо уволить. — Это так неожиданно.
— Вот видите, — продолжала Марни, — нам не дано предугадать, кем в этой жизни мы станем завтра. Нам лишь известно, что только мы, мы сами прокладываем свой курс. — Она возвела глаза вверх. — Конечно, не без Ее участия.
Глава 22
Осень 1996 г.
Сиэтл, штат Вашингтон
Грета Свенсен познакомилась с Марни, когда та уже слыла знаменитостью. В книжный магазин на Пайонир-сквер в Сиэтле на улице выстроилась длинная очередь из женщин — человек сто, если не больше. Днём раньше Марни участвовала в ток-шоу «После полудня на северо-западе» на местном телевидении, и разнесшаяся весть о том, что она будет раздавать автографы, привела к магазину много её почитательниц и просто любопытных.
— Подпишите, пожалуйста, — попросила Грета. — Правда, книжка у меня довольно потрепанная.