Кейт навела порядок в туалете, затем снова поставила свою подпись на карточке и указала время.
— К моему следующему приходу ремонтники закрасят граффити.
— Давайте присядем на минутку, прошу вас. — Линдси жестом показала на стол у сонной речки.
— Разве что на минутку. Я правда ничем не могу помочь. В детстве Марни постоянно попадала в какую-нибудь беду. Я пыталась её приструнивать, но она снова и снова находила возможность поозорничать. Отец говорил, что именно поэтому она у нас особенная. Он всегда брал её сторону, выступая против меня и Кейси. Они вдвоем были против нас.
— Особенная? — переспросила Линдси. — Как пчелиный рой?
Кейт впилась взглядом в Линдси.
— Точно. Пчелиный рой. Он изменил её. Всех нас изменил. Это истинная правда.
Линдси читала про тот пчелиный рой в «Неуёмном сердце». Фантастическая страшная история, почти столь же правдоподобная, как фильмы-катастрофы 1970-х.
— Сами вы не видели, как это произошло, да? — уточнила она.
— Мне неприятно об этом говорить. К тому же, к Калисте это не имеет отношения.
— Вы уверены?
— Да.
— Прошу вас, — настаивала Линдси. — Убиты две женщины. Их родные хотят знать, как и почему их убили.
— Разговорчивость никогда меня не доводила меня до добра. Но так и быть. Расскажу. Пойдемте в мой фургон. Там нам никто не помешает. Две женщины, говорите?
— Студентка университета, Сара Бейкер, была найдена мертвой у водопада Мейпл. Она была журналисткой, писала для университетской газеты. Собирала материал для статьи, как мы думаем, о Марни и Калисте.
— Про университетскую девочку ничего не могу сказать. Впервые про неё слышу.
Жилой автофургон Кейт стоял за искривленным земляничным деревом Менциса. Многое в нём — с той или иной степенью очевидности — указывало на то, что Кейт не всегда была смотрительницей кемпинга, проверяла туалеты и подбирала брошенное снаряжение для туризма и отдыха, что раньше она вела совсем другую жизнь. Это был «Минни Винни» старой модели, но в очень хорошем состоянии. Столешница у обеденного стола имела деревянное покрытие, а не из традиционной «формайки». Вдоль большого окна стояли в ряд керамические горшки с домашними растениями. Усаживаясь за стол, Линдси локтем задела веточки мяты, и внутреннее пространство мгновенно заполнил характерный запах приятной свежести.
На стене напротив обеденного стола висела небольшая абстрактная картина.
Линдси вытянула шею, рассматривая полотно. Пикассо. Потрясающая репродукция.
— Да-да, это Пикассо, — подтвердила Кейт. — Подлинник. Картину я забрала у дочери, когда навещала её последний раз. Всё равно она купила её только для того, чтобы досадить мне. Наверняка подала заявление о краже и получила страховку. Это в её стиле. Порой мне кажется, что она живет только ради денег.
— Вы не боитесь, что её украдут? — спросила Линдси.
Кейт заняла место за столом напротив нее.
— Шутите? Народ, что бывает здесь, больше ценит Томаса Кинкейда[23], нежели Пикассо. Я расскажу вам про тот день, когда прилетел пчелиный рой. А после у меня будет вопрос к вам, детектив.
Глава 31
Кейт и Джонни Спеллманов не было на ферме в тот день, когда одно непостижимое явление полностью перевернуло жизнь всей семьи — детей и их собственную. Они отправились в Беллингем в поисках новых ресторанов для сбыта своей экологически чистой продукции и, конечно же, меда, который пчелы в тот год вырабатывали особенно много. Спеллманы никак не смогли бы продать весь урожай своим обычным покупателям. В ту пору мед, тем более экологически чистый, редко попадал в буфеты и кладовые среднестатистических граждан. Это был деликатесный продукт и при ограниченных продажах цены на него повышались. С помощью сына и дочери Кейт экспериментировала с медом, находя ему самое различное применение — изготавливала восковые свечи, мыло на основе меда и даже крем для рук.
По возвращении на остров они с мужем на машине съехали с парома и тут же увидели одного из работников их фермы. Тот стоял у пристани и, словно безумный, отчаянно махал руками, чтобы привлечь их внимание.
— Что случилось? — спросила Кейт из окна со стороны пассажирского сиденья.
— С Марни все хорошо, — перво-наперво доложил он.
У Кейт на затылке волосы встали дыбом.
— Что стряслось?
— Её пчелы покусали. Но теперь она вне опасности. Мы вызвали доктора из «Уайлдвуд-Инн». Он хороший врач.
— Микки, давай в машину, — скомандовал Джонни.
Он нажал на газ, и машина Спеллманов, с визгом рванув с места, помчалась по дороге, что тянулась вдоль берега, который был усеян плавником.
— Брат не пострадал, — сообщил Микки. — Это произошло на его глазах.
— Что произошло, Микки? — спросил Джонни.
— Налетел рой пчёл. Сроду ничего подобного не слышал. Рой, мистер Спеллман. Рой подхватил её, поднял и понёс. Брат все это видел. Будто её подняла рука Господа.
Марни лежала на кровати, утопая в белых рюшах и оборках, в окружении плюшевых зверушек. Её брат, безмолвный и оцепенелый, сидел в углу.
Глаза девочки были закрыты.
— Марни, — прошептала Кейт, склоняясь над дочерью. — Мама здесь, с тобой.
Никакой реакции.
Кейт посмотрела на Джонни. Хотела что-то сказать, но у неё будто отнялся язык. Она снова перевела взгляд на Марни, и слеза, скатившись по её лицу, упала на щеку дочери.
Марни открыла глаза.
— Я знала, что всё будет хорошо.
Марни кивнула.
— Кейси говорит, на тебя налетел пчелиный рой, — сказал её отец.
Она опять кивнула.
Кейт стояла на коленях, разглаживая легкое одеяло, под которым лежала дочь.
— Как ты себя чувствуешь? — Она ласково приложила ладонь ко лбу Марни. — Горячая.
— Я не больна, мама.
И спокойный отчетливый голос дочери был тому красноречивым подтверждением.
Господь её спас.
— Завтра утром ульи будут сожжены, — заявил отец.
Марни резко села в постели и заплакала.
— Папа, не надо.
— Детка, они набросились на тебя.
— Вовсе нет.
— А Кейси утверждает, что набросились. И Микки тоже так говорит.
— Папа, прошу тебя, не трогай ульи. Пчёлы не причинили мне вреда.
Кейт оголила руку дочери, задрав рукав её ночной сорочки.
Обратила на мужа полный изумления взгляд.
— Кейт, что такое?
— Укусов нет.
— Мама, пчелы ужалили меня несколько раз. Но это я сама была виновата. Они говорили, чтобы я не дергалась.
20 сентября 2019 г., пятница
— Да-да, — кивнула Кейт, пристально глядя на Линдси. — Пчёлы разговаривали с ней. Так она мне сказала, и я ей поверила. И до сих пор верю, хотя порой, бывает, накатывают сомнения. — Она откинулась на спинку стула. — Я знаю, что вы думаете. Все так думают. Что я чокнутая деревенская бабка и мне не мешало бы проверить голову. Угадала?
— Слишком много информации, — уклончиво отвечала Линдси. — Поразительной информации.
Кейт помахала в окно туристу, выгуливавшему шнауцера. Он был в плаще, хотя дождь не шёл.
— Послушайте, — продолжала она, — как я сказала, меня там не было. Сама я этого не видела. Но очень хочу, чтобы вы поняли: я в это поверила. А одной веры вполне достаточно, чтобы сказку сделать былью.
Еще один тезис Марни.
— У меня нет вашей уверенности, Кейт. Но это ничего. Вы сказали, у вас ко мне есть вопрос. Задавайте.
— Потом. Я еще не всё рассказала.
Кейт с радостью ухаживала за дочерью целый день. Марни, казалось, уже вполне оправилась после случившегося и, если честно, выглядела вполне здоровой. Однако врач из «Уайлдвуд-Инн» еще раз наведался на ферму и сказал, что девочку следует подержать на постельном режиме. И Марни лежала в постели.
— Отдых — единственное лекарство. И жидкости ей побольше давайте. Физически она здорова, а вот её эмоциональное состояние, естественно, оставляет желать лучшего.
В окно кухни Кейт наблюдала за мужем и сыном. Они расхаживали между кустами лаванды. Скоро с неё можно будет собирать урожай. Аромат цветков лаванды проникал даже в дом. В тот момент казалось, что суета по поводу увеличения прибыли путём продажи продукции большему количеству ресторанов — это сущие глупости. Совершенно ненужные, лишние хлопоты. Главное — дом. С наслаждением вдыхая терпкий запах, Кейт налила чай. В чашку с ложки медленно сползла золотистая капля меда. Она размешала его в чае, заваренном по собственному рецепту — из перечной и курчавой мяты.
Добавила в чай еще один ингредиент, который она никому никогда не называла.
— Неизвестное, — сказала она как-то дочери, — мощный мотивирующий фактор. Люди либо избегают того, что им непонятно, либо тянутся к этому.
При воспоминании о том разговоре Кейт улыбнулась.
Муж с сыном исчезли из виду. Кейт устремила взгляд в сторону ульев. Всего их было двадцать, и стояли они аккуратными рядами. Уже не в первый раз у нее мелькнула мысль, что ульи похожи на надгробья на военном кладбище.
Стоят на вытяжку.
По линеечке.
Равняйсь, смирно!
Чай получился пряным, как ей нравилось.
Она услышала зов Марни. Это не был настойчивый крик или вопль, но она вздрогнула от неожиданности и выронила чашку. Та упала на пол и разбилась. Кейт не стала собирать осколки, а поспешила к дочери.
В комнате было темно, что её немало удивило, ведь на улице светило солнце. Тем более что недавно она заходила к Марни. Буквально десять минут назад.
— Мама… окно.
Кейт повернулась к окну и вскрикнула.
20 сентября 2019 г., пятница
Кейт умолкла. Линдси наблюдала за ней. Та встала, снова села, держась за края стола из красного дерева. Вены на её руках пульсировали, кровь отлила от лица. Она была бледна, как кора ольховых деревьев, что высились вокруг. Сквозь их листву на сырую площадку пробивались лишь редкие лучики света.