— Я приехала на работу устраиваться, — сообщила женщина.
— В «Уайлдвуд-Инн»?
— Да. Как догадался?
— А здесь работать можно либо в отеле, либо на ферме Спеллман. Выбор небольшой. В отеле тебе понравится. Я там раньше работал.
Брюнетка с короткими ногтями, которые женщина смело накрасила светло-розовым лаком, одета она была в черные джинсы и розовый свитер.
— Нина, — представилась женщина.
— Кейси.
Они отъехали от пристани и покатили по окружной дороге в сторону гостиницы. Нина заговорила про свою будущую работу: она хотела устроиться горничной на полный рабочий день.
— У них на задворках стоит трейлер. Я могу жить там или буду ездить из дому. Но ездить утомительно.
— Я бы ездил, — сказал Кейси. — Я сам отсюда. Вечерами здесь никаких развлечений, а со скалы уже никуда не уедешь, хоть волком вой.
— Их отец сейчас на Аляске, на рыболовецком судне. Детей я могла бы оставить с его матерью.
— Я бы лучше ездил из дому. Честно тебе говорю.
Нина улыбнулась ему. От её доброй приветливой улыбки ему сразу захотелось, чтобы он не был как эта отвертка, торчавшая из приборной доски: застрял в подвешенном состоянии — ни туда, ни сюда. Он жалел, что не способен устроить свою жизнь.
А может, теперь и получится.
За тем он и вернулся на Ламми.
— Вот она, гостиница. — Кейси показал на старый фермерский дом, приспособленный под ресторан и отель на десять номеров с потрясающим видом на океан. Деревянный забор и вывеску оплетали стебли кампсиса с ярко-оранжевыми цветками и сочной зеленой листвой.
— До собеседования еще целый час, — сказала Нина. — Давай я тебя довезу до места?
Кейси она нравилась. Нравилась, потому что он не заметил блеска узнавания в её глазах, когда упомянул ферму Спеллман. В другое время, в другом месте, возможно, он понравился бы ей сам по себе. Она не стала бы, как другие, пытаться через него познакомиться с Марни.
— Нет, спасибо, Нина, — поблагодарил он. — Я лучше пройдусь.
Она припарковалась и повернула в зажигании отвертку, заглушая мотор. Кейси вылез из машины и попрощался.
В окно Марни наблюдала, как её брат неторопливо идет по широкой подъездной аллее. Дорогой повседневный наряд и ювелирные украшения — внешние атрибуты её успеха — она сменила на джинсы с футболкой. Потом она будет говорить, что переоделась специально — не хотела, чтобы он чувствовал себя человеком второго — или даже третьего — сорта по сравнению с ней. После смерти отца она прочно обосновалась на торговом телеканале. А Джонни Спеллман предпринял необычный шаг: многомиллионное поместье площадью в сто акров передал под полный контроль дочери, а не жены. Сыну тоже кое-что досталось, но получить свою долю наследства он сможет при условии, если сумеет продержаться без наркотиков и алкоголя два года. Кейт по завещанию, которое она могла бы легко оспорить, получала определённую сумму денег и обещание, что она вправе оставаться на ферме до конца своих дней. Судиться с дочерью она не стала, поскольку считала, что Марни — особенная, дар Божий для всего белого света.
Марни распахнула дверь и распростерла объятия, встречая Кейси.
— Я верила в тебя, — произнесла она.
— Я приехал за своей долей. — Кейси плечом оттеснил её со своего пути. — Я знаю тебя лучше, чем папа с мамой. — Он огляделся. — Современненько тут у тебя, сестрёнка. Надеюсь, ты не всё наследство спустила на ремонт.
Марни закрыла дверь.
— Да я сама зарабатываю достаточно.
— Да, я слежу за тобой.
— Я приготовила мамину лазанью, — сказала она.
— Я — пас, — ответил он. — Уеду со следующим паромом. Просто хочу забрать своё.
Кейси вытащил из кармана письмо от своего врача с результатами анализов, которые он сдавал на протяжении двух лет. Они подтверждали, что он не принимал наркотики в течение оговоренного в завещании периода.
— Письмо заверено нотариусом. В присутствии свидетелей. Все чин-чином.
Марни взяла документ, ознакомилась с ним.
— Да, вижу.
— Сколько мне причитается?
Кейси всегда отличался нетерпеливостью, подумала Марни. Вечно спешил. Присасывался к тому, кто имел наркотики. Пока всё из них не выкачивал.
— Документы готовы, — сообщила она брату и затем показала на кувшин, стоявший на столе. — Я приготовила медовый лимонад.
Кейси равнодушно улыбнулся.
— Как в старые добрые времена, сестрёнка?
Марни налила ему бокал.
— Как в старые добрые времена, — повторила она, наблюдая за братом. Тот взял бокал, поднёс его к губам и с жадностью отпил большой глоток.
— Ммм. — Кейси снова приложился к бокалу. — То, что надо. Странно, что ты не додумалась им торговать. — Случаем, не собираешься…
Внезапно глаза его округлились, бокал выскользнул из руки на пол, и брызги лимонада оросили полированные деревянные половицы.
— Ты, — выдохнул Кейси. — Марни. Ну ты и… стерва.
Глава 49
Все глубже погружаясь в историю Марни, Линдси периодически звонила тем, кто так или иначе имел к ней отношение, — чтобы из первых уст услышать, почему эти женщины становились её ярыми приверженцами, с готовностью принимая её «учение», на все лады расхваливая её продукцию, а потом вдруг ополчались против неё. Линдси надеялась, что в их рассказах она найдет объяснение тому, что случилось с Калистой и Сарой.
Всех их связывала ферма Спеллман.
И неоспоримая власть Марни.
Среди материалов, которые она насобирала, была статья о некой женщине из Вайоминга — Джине Крауз. Сведения о ней представила её сестра Александра.
Линдси нашла телефон Александры и позвонила ей, объяснив, что она сотрудник полиции, расследует дело об убийстве, возможно, связанное с фермой Спеллман.
— Всего одно? — спросила Александра.
— Насколько я понимаю, вам есть что сказать.
— Есть. И молчать я не стану. Буду рассказывать всем, кто готов меня выслушать.
О Калисте Салливан Александра знала лишь то, что читала в газетах и в Интернете. О Саре Бейкер она вообще не слышала.
Слушая Александру, Линдси делала записи.
— Позвольте рассказать вам про свою сестру.
Джина Крауз с трудом сдерживала радость, узнав, что она попала в число приглашённых на воскресный семинар Марни Спеллман под названием «Искусство быть собой», который та проводила на острове Ламми. До сей поры участниками этого мероприятия были, главным образом, знаменитости: политики, представители высшего света и Голливуда. Судя по приглашению, эти выходные планировались как своего рода эксперимент: Марни отобрала шесть участниц, представлявших «женщин, которые реализовали свой подлинный потенциал без лишнего шума и показухи. Эти женщины уже меняют мир».
За участие в мероприятии предлагалось заплатить всего-то десять тысяч долларов.
Чтобы сделать взнос, Джина сняла с банковского счета все свои сбережения и заложила бабушкину бриллиантовую брошь в стиле «ар-деко». На самолет денег не хватило, и она отправилась в штат Вашингтон на своем автомобиле «Форд Бронко». Сестре позвонила с таксофона в Бейкер-Сити (Орегон) и оставила голосовое сообщение:
— Марни я еще не видела, но уже чувствую её любовь. Она полностью изменила мою жизнь, хотя это трудно объяснить словами. Понимаю, я твержу одно и то же, будто заезженная пластинка. Прости. Мне не терпится поскорее добраться туда и узнать больше. Люблю тебя.
По словам Александры, с острова Ламми её сестра вернулась другим человеком.
— Джина была как наркоманка или зомби, — рассказывала она. Линдси, прижимая трубку к уху, в которой звучал её голос, записывала за ней. — Джине стало на всё плевать. Она никуда не ходила. Даже не одевалась. Просто сутками напролёт сидела перед компьютером, ловя каждое сообщение на том дурацком форуме. Она была одержима одной идеей: как бы завербовать побольше народу в так называемую «армию Марни». Я вообще не могла заставить её оторваться от компьютера. Говорила, что она меня беспокоит, что её бессовестно используют.
— Как она реагировала? — поинтересовалась Линдси.
— Ей это очень не нравилось. Она прямо заявила мне, что я неправа. И вообще дура, ни черта не смыслю в этой жизни. Тогда я не знала, что это за схема — финансовая пирамида или еще что. Полагала, что ей платят. Мне и в голову не могло прийти, что она ухитрилась дважды взять кредит под залог родительского дома и отдать эти деньги Марни. Так что, получается, Джина оказалась права. Я и вправду была дурой.
— Вовсе нет, Александра, — возразила Линдси.
— Спасибо на добром слове. Но это так. Меня до сих пор распирает гнев. На ферме Спеллман творилось зло. Надеюсь, вы выясните, что там происходило. Таких, как я, много, и мы все будем держать за вас кулаки.
Глава 50
22 августа 2019 г., четверг
Фэрхейвен, штат Вашингтон
За две недели до того, как у водопада Мейпл было обнаружено тело Сары Бейкер, Грета копалась на полках книжного магазина в Фэрхейвен-Виллидж — районе баров и бутиков на южной окраине Беллингема. Страстная любительница чтения, она не признавала электронных книг, отдавая предпочтение бумажным, которые можно было понюхать и пощупать. Традиция проводить субботы в книжном магазине, выискивая издания, которые могли бы научить её чему-то новому или скрасить её одинокое существование, зародилась двадцать лет назад. Замужем Грета никогда не была — и вовсе не потому, что ей никто не делал предложение руки и сердца. Просто она превыше всего ценила личную свободу. Сейчас Грета находилась в секции книг по садоводству, листала старенькое издание Энн Лавджой, посвящённое многолетним растениям северо-западного региона, и вдруг услышала знакомый голос:
— Грета, сколько же мы с тобой не виделись?
Она обернулась. К ней обращалась Марни. Она ничуть не изменилась со дня их последней встречи — тоже случайной — в центре города у старого отеля «Леопольд», который к тому времени уже давно приспособили под дом престарелых. Сегодня на Марни были свободный желтый свитер, кремовые брюки и туфли на каблуке и с открытой пяткой. Свитер у горловины украшала брошь в виде шмеля — её традиционного логотипа. Изделие от «Картье».