– Я не могу. У меня сейчас проблемы с университетом. Мне надо кое-что решить…
– Тогда я приеду, – оборвал его Нико.
– А как же школа?
– Я больше в нее не вернусь.
– Нико…
– Во всем этом нет смысла. Жалко, что тебя не было. Могло бы быть иначе.
– Мне тоже очень жаль, правда. Но я не мог: у меня есть и другая жизнь.
– Как и у всех вас, кроме меня, – эхом отозвался Нико.
– Послушай… ты сейчас расстроен. Не надо ничего решать на горячую голову. Я освобожусь в выходные и приеду, обещаю. Ты в Варшаве или вернулся в Брюссель?
Нико просто отключился, оставив Саида в тревоге. После неудачной вылазки в «Прометей» все пошло вкривь и вкось. Но больше их косяков Саида беспокоило состояние младшего друга.
Все знали, как он привязан к Винсенту. Нико боготворил его, несмотря на довольно пренебрежительное отношение того. Хотя Саид замечал, что эта связь все-таки была двусторонней. Винсент по-своему заботился о Нико, ровно настолько, насколько способна заботиться такая эгоцентричная и сумасшедшая свинья, как их мертвый предводитель. Покровительствовал, проводил с ним больше времени, хотя тот был совсем щеглом…
Нико, видевший его смерть в этих жутких подвалах «Прометея», просто закусил удила. Да, он был самым младшим, но его злости и энергии хватило бы на две «Невидимые армии». Для него быть частью их тайной организации (возможно, в силу возраста, допускал Саид) стало равносильно посвящению в ряды самой крутой тусовки на районе. Подростки нуждаются в этом ощущении принадлежности, и Нико жил их делом. После смерти Винсента он вознамерился искать справедливости, синонимом которой стала месть.
Саид по-человечески переживал за него. С самого начала этой шальной операции понимал, что если что-то случится с Винсентом, то «Невидимая армия» долго не протянет. Все коллективы держатся вокруг одного человека. Винсент знал, как управлять, он заряжал дьявольской энергией, и иногда они были под его дланью как укуренные. Но он облажался как никогда…
Что теперь со всем этим делать – Саид ума не мог приложить.
«Армию» он тоже по-своему понимал. Раз Винсента больше нет, то и вести их некому. Сами по себе все ребята были либо аморфные, либо, наоборот, себе на уме. Им страшно за свои жизни и за близких.
Но их просранную борьбу тоже жаль. В чем смысл благородных начинаний, если они так легко сдаются? Чего вообще тогда стоили их разговоры о ценности правды и подрыве информационной монополии? В таких невеселых мыслях и прошел остаток дня.
На следующее утро он пораньше ушел из дома, лишь бы его не втянули в очередные хозяйственные баталии.
Его дни в последнее время проходили бестолково. С должности кассира в магазине модной одежды его недавно уволили за регулярные опоздания. Толком он не учился, хотя уже почти окончил бакалавриат по информатике. Все лекции и семинары, которые он взял в этом семестре, пропустил. Это означало, что его учеба затягивалась еще минимум на год.
Все из-за «Невидимой армии». За эти полгода они рванули на весь мир, и Саид как одержимый работал над тем, что никогда не принесло бы ему славы, денег и безопасности. Но Винсент говорил, что делать надо ради идеи…
Винсент, чертов фокусник, безумный шляпник, карточный дурила. Когда он решил пойти в подвал, то показал, что ему плевать на них, их дело и риски. Есть только он и его прихоть…
Что им руководило всегда? Саид постоянно пытался понять, что лежит за его благими намерениями. Винсент был странным. Казалось, что через их атаки он ведет какую-то другую войну и длится та уже очень долго… А еще чувствовалось, что он холодный и одинокий человек, обладающий опасной силой убеждения и взъевшийся на весь мир. Ни о ком из них он по-настоящему не заботился, а просто использовал…
Саид шел так быстро, что не заметил, как ноги на автомате довели его до здания университетской библиотеки. Все выглядело буднично, да и Тюбинген – город, в котором мало что происходит. На лужайке валялись студенты, ловя солнечные деньки, а терраса Uni Café была забита. Послеобеденный чилаут.
Кто-то махнул ему, но Саид даже не обратил внимания. Зайдя в один из рабочих залов, он плюхнулся на свободное место и открыл ноутбук. Он приходил в библиотеку, чтобы убить время, а не учиться. Но только одного не мог понять: убить время до чего?
Ему постоянно казалось, что вот-вот что-то грянет.
«Вы дали маху с „Прометеем“, – нашептывал внутренний голос, – расшевелили кого-то очень злого…»
Мимоходом он глянул дайджест свежей прессы: конечно же, не обошлось без этой сфабрикованной статьи. Господи, экскурсия для журналистов. Какая прозрачность. Заключенные, которых и в помине не было. Из каждого новостного блока на него смотрела эта темноволосая женщина с загнутым носом и ястребиным взглядом.
«Мирра Василакис впускает в святая святых!»
«Крепость пала: „Прометей“ нашими глазами!»
«Под прицелом: вся правда о „Прометее“!»
Саид закрыл дайджест и проверил даркнет[10]. На хакерских форумах только о них и болтали.
Undead23: «И как отреагирует на этот выпад „Невидимая армия“? Они хотели дискредитировать тюрьму, а в итоге тюрьма дискредитировала их».
Mgmnzx465: «Отмочат еще что-нибудь. Они же без башни вообще. Попасть бы в их тусу…»
Honey-Bunny: «Да лажа эта ваша „Армия“. Не было их в „Прометее“. Обычная утка…»
VerteX: «Я знаю, что их главарь – какой-то гений, но его невозможно вычислить. Они сами пишут программы, каких даже в NASA не видали. Но государство на них теперь охоту-то начнет…»
Undead23: «Да-а-а, посмотрим, кто кого! =))»
Саид закрыл чат и призадумался. Слухи недооценивать нельзя. Он и сам уже видел, на что способны в этой тюрьме: их быстрая контратака продемонстрировала большой потенциал влияния на реальность.
Значит, «Прометею» важно сохранить свои тайны. Интуиция подсказывала Саиду, что что-то было в этой женщине, Мирре. Она не только источала флюиды власти, а была словно… сама по себе. Она явно решала все, что связано с тюрьмой. Это сквозило в ее взгляде и манере речи… Жалко, что Нико не заснял, как она стреляет в Винсента. Это могло бы быть уликой против нее.
Он вспомнил, что крутилось на обрывочных, прыгающих видеозаписях. Качество было ужасное, звук – и того хуже. Но после очистки Саид разобрал что-то… про богов? Об этом надо было поговорить с Нико вживую.
Мысли вернулись к их «Невидимой армии». Конечно, восприятие информации, возможно, было бы другим, если бы они не торопились с выкладкой. Но это же Нико. Как только они слегка обработали данные и смонтировали видео, тот, никого не слушая, стал сливать это в Сеть. Следовало просто поработать над способом подачи такого спорного материала… А из-за вспыльчивости младшенького их теперь держат за шутов гороховых.
Вокруг становилось слишком шумно. Галдящие студенты облепили Саида со всех сторон, и тогда он отправился бродить по косым улочкам, виляющим между пряничными домиками… Хотелось слегка потеряться, чтобы убежать от странной неопределенности, воцарившейся в его жизни.
День так и прошел: бестолково и в блужданиях.
К себе он отправился под вечер, но возвращаться в дом, из которого постоянно доносились вопли и вылетали вещи, ему хотелось все меньше. Каково же было его удивление, когда он обнаружил на крыльце в окружении поломанных стульев ушастого юнца в кепке, повернутой козырьком назад.
– Нико! – воскликнул он, стремительно подбегая к дому и обнимая младшего друга.
Тот вяло похлопал его по спине, выглядя слегка повеселевшим. Но в остальном на нем лица не было: бледный, глаза погасли, даже веснушки словно пропали.
– Салют, – буркнул он.
Саид заметил примостившийся у его ног пыльный рюкзак.
– Ты мог бы предупредить.
– Не было времени.
– Ладно. В кладовке есть раскладная кушетка. Лучше, чем ничего.
«Если только Каро и ее не вышвырнула…»
– Что у вас за бедлам? – нахмурился Нико. – Почему столько вещей и пакетов с мусором?
– М-м-м. Да это соседка. Раз в полгода у нее случается сдвиг по фазе и она чистит весь дом. Я вообще удивлен, что у нас еще остались какие-то вещи.
Он отпер дверь и пропустил Нико. Из кухни слышался раскатистый голос Леннарта, который разводил с кем-то полемику по телефону. Туда они даже не заглянули, сразу поднялись к Саиду, и, как только дверь закрылась, он потребовал:
– Рассказывай все и нормально.
Нико упал в кресло и начал говорить. Саид слушал очень внимательно, стараясь ничего не упустить. В общих чертах историю он знал, но теперь пришло время уточнить.
– Что вы нашли в подвале на самом деле?
В ответ Нико только развел руками.
– Я уже не знаю, верить или нет, – сказал он с нервной ухмылкой. – Мы стали свидетелями чего-то… иного. Не уверен, какое этому можно дать научное объяснение.
– Из видеозаписи я услышал только, что вы вели речь… э-э-э… о богах? Я верно понял?
– Так их называл этот Рашкевич. – Нико склонился к Саиду, и тот поймал дрожащее напряжение где-то в глубине его глаз. – Он сказал, что это древние боги, которые опасны, и их поймали до того, как они ушли.
– Куда?
– Не знаю, не уточнил он как-то.
В его голосе мелькнуло легкое ехидство. Саид сцепил руки в замок, глядя на свои длинные пальцы. Сейчас он был компьютером, получившим информацию в коде, который не может обработать. Боги. Да что за прикол?!
– Я ему верю, – добавил Нико. – Просто я видел. Один карлик без телесного контакта и оружия уложил десяток охранников, размозжил одного доктора взглядом. Еще одна пигалица швырнула Рашкевича в потолок. А когда я оказался один на один с этой мразью Василакис, она выстрелила в меня, но не попала. Меня словно кто-то обнял, и все провалилось в туман. Я просто не ощутил пули. Не знаю, может, она отскочила или растворилась в воздухе… И первый узник подсказал мне, где выход, причем его голос был везде, хотя его самого я не видел. И… там есть еще что-то, в этой тюрьме.