Но как понять, что скрывает бабка? И почему Винсента больше не слышно?
«До цели доходят только одержимые. Подселяй к себе беса и действуй!» – приговаривала Рут все время, и это стало ее личным заклинанием.
Цель вызволить Винсента с каждым днем все больше походила на мираж.
Но этой ночью он впервые приснился ей во плоти. Раньше являлась только статуя Стража, взывающая к ней его голосом, теперь же Винсент проступил как наяву. Слегка безумные зеленые глаза смотрели прямо в ее распахнутое сердце, и сквозь туман сновидений доносились дрожащие слова:
«Все вокруг врут, Рут. Слушай только меня. Лови мои слова. Тяни их, как веревку из тьмы, и за ней выйду к тебе и я».
Всю дорогу до дома Клариссы Данила пинал перед собой банку из-под «ред булла». Ему нравился этот звенящий звук. Допинав до крыльца, он отвесил по ней такой удар, что она улетела по диагонали и воткнулась в живую изгородь соседского дома.
Привидения, как же! Единственный, кто тут отсвечивал, так это он сам, потому что Рут никогда не воспринимала его всерьез и в свою душу не пускала. Из всех темных колодцев в мире она была самым черным.
Что в Винсенте такого? Медом помазан? Золотом облит? Она цеплялась за него так, будто он был для нее божественным откровением.
Все накрылось: и побег, и девушка.
Хаблов выругался и вошел в подъезд. И не удивился, увидев на пороге подбоченившуюся Клариссу.
«Ну просто смерть шопоголика, а не женщина…» – подумал он, настолько паршиво она стала выглядеть в своих тинейджерских шмотках.
Вопреки его утренним манипуляциям она опять походила на накрашенный скелет. С ней уже бесполезно что-то делать. От состояния трупа ее отделяла только пара месяцев.
– Дай пройти, – процедил он сквозь зубы.
Кларисса хмыкнула и посторонилась.
– А нехило она по твоей гордости проехалась…
Он резко обернулся, уставившись на нее злыми глазами. Все-таки проследила его. А ведь сколько защит на себя поставил!
– Ну что вы меня все за дебилку держите? – всплеснула руками она. – Что ты, что Рут со своей мокрухой в Кельне. Ты вообще еще не дорос, чтобы от меня прятаться. Спасибо, что всю подноготную ей не выложил.
– Отстань от меня.
– Не сердись, тебе говорю, – сказала она. – Глупо это. Рут за тобой никогда не пойдет, сам подумай, кто ты в ее глазах.
– И кто? – устало спросил Данила, хватая с дивана свою домашнюю футболку и скрываясь в уборной.
«Ха, сложена как в магазине… Неужто бабка?» – подумал он.
Он помнил, что швырнул футболку, даже не вывернув ее. Это было странно и слегка комично. Может, она воспылала к нему материнскими чувствами? Голову отрывать она ему точно пока не собирается, что подозрительно. В ней даже было много снисхождения к его попытке соскочить с контракта за счет Рут.
Пока он переодевался в туалете, Кларисса сидела в своем кресле, дымя и подслеповато глядя на тусклые лучи уходящего осеннего солнца.
– Ты – Петрушка цирковая, Хабловушка моя… – продребезжала Кларисса. – Она в тебе не видит мужчину. Все время, что ты вокруг нее носился, ты либо визжал, либо отговаривал, либо ныл. Девушки такое не очень любят, даже мертвые.
Данила только фыркнул.
– А Винсент этот чем лучше? Кто он вообще такой, откуда взялся?
– Черт его знает, – отозвалась Кларисса. – Сама его предсказала ей и забыла. А он явился.
Он присел в другое кресло, уставившись, как и она, в окно, на облетающий листьями мир. В какой-то миг показалось, что они с Клариссой все-таки из одного теста. При всей его неприязни, они всегда были в едином потоке.
– Его я упустила, – пробормотала она, вспоминая события почти трехмесячной давности. – Думала, убив Рут, я получу покладистую прислугу, готовую работать на меня, лишь бы не жить в таком адском состоянии… Я хотела ей пообещать реальную смерть после служения. Таким мой пряник задумывался.
Лукавый ход, особенно если учесть, что это по ее вине Рут встряла. Но ведьма не учла, что на Перекрестке с той произошло что-то еще, и Рут додумалась поставить совсем другие условия, на которых будет служить. Скрипя зубами, Кларисса была вынуждена согласиться.
Винсент перешел дорогу им всем, сам того не зная, и стал ключевым звеном в цепи сделок, той самой палкой, выдернув которую рушишь весь домик из веточек…
– Все вы, бабы, такие, – зевнул Хаблов. – Из-за мужика начинаете строить сложные схемы. А когда мужик сбегает, они летят на фиг. Вообще классика жанра.
Кларисса только поморщилась его глубокому пониманию проблемы с гендерной точки зрения.
– Почему ты выбрала именно ее? Что она тебе сделала? – снова подал голос Данила.
Ведьма собрала брови в кучу и отмахнулась.
– Ой… «выбрала»! Да не выбирала я ее специально. Мне нужен был неуверенный, одинокий человек, который дальше своего носа из-за переживаний не видит. Рут просто попалась под ноги. Такую как она без магии можно сломать в два счета, что я и сделала, просто сказав ей много неприятной правды. Когда чей-то дух сломлен, им легче всего овладеть. Я направила на нее ту машину и, прежде чем ее душа улетела бы в новый цикл, выдернула ее из всех причинно-следственных связей. Засунула на Перекресток. Жалко, что она там не одна оказалась.
Рут была уязвлена словами Клариссы и своими мелкими невзгодами. Бабка не упустила момента и сделала из нее набитое чучело.
– Ты – варвар.
Кларисса потянулась к стоящему на столике чайнику, в котором были свежезаваренные травы.
– Не знаю, что тут осуждать, – проворчала она. – У меня подруженция была, гречанка, больная на всю голову. Она постоянно талдычила, что боги не оставили нам ни правил, ни указаний, ни завещания. Не было ни разрешений, ни запретов. И тогда человек создал религии, чтобы иметь ориентиры. Сам придумал добро и зло. И поверил во все это настолько, что забыл, что единый Бог был создан им же самим как лекарство от страха и одиночества. Мало кто может жить в мире без правил…
– И ты решила, что будешь сама решать, кому жить, а кому умереть.
– А кто против? Когда нет правил, нет и запретов. В этом подружка моя оказалась права, – заключила Кларисса.
Она пила свой чай и о чем-то думала.
Медленно Данила перевел взгляд на ведьму, и ему опять показалось, что на него смотрит ухмыляющийся череп. Ее невесомая ручка легла на плечо Данилы и слегка его сжала. Он почувствовал, как красные когти впиваются в плечо.
– Видишь, сколько сложностей… А ты тут мечешься, что девушка тебя отшила. Забудь уже эту Рут. Она нам скоро будет не нужна. Я знаю, кто мог вытащить Винсента, а значит, найду этого парня, руками самой Рут. У меня уже есть план, как исправить наши поехавшие контракты. Ты мне в конце еще благодарен будешь, что я тебя заставила пройти через это.
Браво, Кларисса. Из любой воды сухой выйдет. В этом они с Хабловым похожи.
– Думай о нашем деле. – В какой-то пелене он увидел сморщенные темно-бордовые губы. – У вас впереди большое задание, где главная роль отводится тебе. Помни об этом.
11Тайны людей и тайны богов
There was a garden
In the beginning.
Before the fall,
Before Genesis.
В самом начале был сад.
Перед падением,
Перед началом Бытия.
Сколько Саид ни спал, ему было мало. После того, что с ним случилось на Перекрестке, он предпочел бы впасть в анабиоз на десяток лет. Но на следующее утро его разбудил тычок Нико.
– Э-э-э!
Видно, это вместо «доброго утра».
– Отвянь… – только и выдавил Саид.
– Давай воскресай. Надо думать, что делать дальше. И жратвы нет.
– Где Фидель? – спросил он, присев на диване и осторожно ощупывая свой нос в компрессе.
Нико возмущенно фыркнул:
– Первый вопрос по пробуждении сразу о телке!
– Мы вчера ночью говорили, – проигнорировал его реплику Саид. – Она сказала тебе о своем… хм… шестом чувстве? Что Винсент жив и, скорее всего, так и остался в «Прометее»?
Губы Нико слегка дрогнули, и на лице забрезжила детская радость, но он себя сдерживал. Иногда боишься хороших новостей, ведь если это неправда, бывает в два раза больнее.
– Она вроде как это… ощутила… через интерьер здешний.
Нико обвел глазами обшарпанную полупустую комнату: диван, стол с тремя компьютерами и гору каких-то газет в углу.
– Типа… она чувствует хозяина через вещи? – наконец спросил он. – Ну да, он тут жил иногда. Хотя вообще Винсент жил чуть ли не по всему миру…
– Не знаю, можешь выпытать у нее на досуге механизм отслеживания жизненных показателей других людей, – зевнул Саид. – Так где она?
– Вышла за сигаретами. Но как он мог выжить?!
Они отправились на кухню, хотя от их вчерашнего похода в магазин осталось не много. Часть продуктов они тупо растеряли после инцидента, а остальное Нико съел ночью на пару с Фидель. Остались только шоколадная паста и та самая пицца с анчоусами, которую никто не собирался есть.
За окном было тусклое октябрьское утро. С их этажа виднелись деревья близлежащего маленького парка и еще какие-то новостройки.
Нико воткнул ложку в банку с пастой и поставил ее перед Саидом. Это был самый нелепый завтрак в его жизни, хотя в детстве он мечтал, что будет питаться одной «нутеллой». А Нико, судя по шоколадному пятну на щеке, уже приступил.
– Ты вчера видел ее сон? – задал Саид первый вертевшийся на языке вопрос.
– Ну да, – нервно хмыкнул Нико. – Ничего так она кино показывает…
– Так вот… – Мысли вернулись к Саиду. – Фидель вчера сказала, что он торчит в тюрьме, но туда мы без нее не попадем, а дистанционно их накрыть не получится. Да и не выдадут они его ни под каким давлением.
– На фиг он им сдался? Почему они его не добили?
– У него есть мозги – это многого стоит. Но не это меня беспокоит… – Саид зачем-то огляделся, как если бы их могли подслушивать. – Я не уверен, что нам надо лезть в эту тюрьму, как она предлагает.