Авт.), стали говорить 'Adonaj — «Господь». Таким образом, личное имя Бога, которое было открыто Моисею на горе Хорив (Исх 3:3,16) и которым пользовались евреи ветхозаветной эпохи, ВЫШЛО ИЗ УПОТРЕБЛЕНИЯ и постепенно забылось» [307], с.339.
Таким образом, в царском христианстве, а потом и в раввино-иудейском сообществе, начиная с эпохи XV-XVI веков, сложился фактический запрет на произнесение вслух личного, тайного имени Бога. Это табу восходит к ветхозаветной традиции, возникшей, согласно нашей реконструкции, в христианскую эпоху XIII-XV веков в Великой = Ордынской Империи, а потом и в Османской = Атаманской Империи.
Сегодня в нашей речи и в текстах распространены иносказания, когда говорится одно, а подразумевается другое. При этом иносказание часто выступает как маскировка подлинных мыслей, настоящей сути дела. К этой же категории относятся и намеки. Когда по каким-то соображениям не хотят вслух высказать какую-то важную, но опасную мысль, ее озвучивают в виде иносказания, «подразумевания», намека. Обычно это происходит, если маскируемая мысль задевает чьи-то интересы, может вызвать резкую ответную реакцию, запретна по каким-то соображениям в кругу лиц, где оказывается данный человек.
Встает естественный вопрос — когда и почему появилась САМА ИДЕЯ таких иносказаний, подразумеваний? Ведь совершенно ясно, что на первых порах возникновения, развития письменности и литературы, ничего подобного не было. По той простой причине, что в ту начальную эпоху логика речи и текстов была еще очень проста, примитивна. Люди только-только начали пользоваться письменностью для выражения своих мыслей. Делали это, в основном, неуклюже, «спотыкаясь». И главное, что волновало их тогда — как быстрее и точнее донести до слушателя или читателя свои мысли. Стремились сформулировать нагляднее и понятнее, точнее. Сначала получалось плохо. И действительно, возьмите действительно старые тексты. В основном, они построены по принципу: стараюсь, чтобы меня точнее и быстрее поняли. Но этот путь был непростым и длительным. В результате, люди были вынуждены многократно повторять одну и ту же мысль разными словами, пытаясь осветить ее с разных точек зрения.
Поэтому в начальную пору письменности и становления устного общения людям было не до иносказаний. Ведь сама идея подразумевания, специальной маскировки сути дела уклончивыми заменителями и синонимами достаточно сложна. Она характерна для уже достаточно высокого уровня письменного и речевого интеллекта. Это — как бы «второй шаг» в развитии сложной логики мышления. Предполагает длительную языковую тренировку общества, привычку к многоступенчатой логике общения.
Надо сказать, что идея иносказания-подразумевания достаточно нетривиальна. Кто-то когда-то впервые выдвинул, осознал ее как полезный метод сокрытия подлинной сути дела под обволакивающей пеленой намеков и синонимов. Вот что говорит на сей счет В.Даль:
«ПОДРАЗУМИТЬ кого, наумить, надоумить, наставить, вразумить. ПОДРАЗУМЕВАТЬ что, недоговаривать, недосказать; говорить намеком, обиняком, иносказательно; понимать, разуметь догадкою; -СЯ, быть подразумеваему. Говоря: «Лучше бы тебе не ездить, не браться», подразумеваем: «лучше было бы». В баснях говорится о зверях, а подразумеваются люди. ПОДРАЗУМЕВАНИЕ — действие. ПОДРАЗУМЕВАТЕЛЬ -НИЦА чего, позразумевающий что-либо» [224].
Выскажем теперь нашу мысль. Впервые идея иносказания возникла в религиозной среде, в которой был наложен запрет на произнесение личного, «подлинного» имени Бога. Как мы объясняли выше, верующие были поставлены перед необходимостью заменять «тайное непроизносимое имя» его маскирующими синонимами. Это потребовало определенной тренировки интеллекта, выработки словесных и литературных условностей. Поскольку запрет-табу был жестким и опирался на авторитет Библии, то к его соблюдению относились весьма серьезно. Вот причина возникновения самой идеи подразумевания. Говорим одно, но имеем в виду совсем другое, а именно, тайное непроизносимое имя.
В дальнейшем идея иносказания была осознана как весьма полезная и для других целей. Например, для маскировки подлинной сути дела условными краткими синонимами — в деловой жизни, в политике и т.д. Потом эта (первоначально религиозная) привычка проникла и в бытовое общение людей. Стали, например, рассуждать в баснях о различных животных, подразумевая на самом деле людей, иногда совершенно конкретных. Высмеивать реальных людей напрямую часто было неприлично или даже опасно, а потому стали пользоваться прозрачными намеками. И так далее. В общем, идея стала развиваться.
Итак, наша мысль состоит в том, что когда в XV-XVI веках сложился религиозный запрет на произнесение тайного, подлинного имени Бога, в результате возникла идея иносказания-подразумевания. Поэтому в эпоху XVI-XVII веков сама эта мысль была еще сравнительно новой, и ее активно пропагандировали. В том числе и в диссидентской антиимперской литературе той поры.
Мы уже неоднократно обращались к раввинскому тексту «Тольдот Иешу», где скептически описана жизнь Иисуса. Так вот, как справедливо отмечают современные комментаторы, «ЛЕЙТМОТИВ ПРОИЗВЕДЕНИЯ — похищение Иешу из Святая святых Иерусалимского храма тайного имени Бога, пользуясь которым, он стал творить чудеса... Собственно говоря, Иешу похищает из храма не столько тетраграмматон (по-еврейски... «тайное», буквально «непроизносимое Имя»), сколько знание его правильного произношения. По представлениям средневековых евреев, знание такое давало человеку неограниченные возможности. Чудеса, творимые Иешу, тем самым объясняются как колдовство, которым он овладел нечестным путем. Вместе с тем читатели «Тольдот» должны были понимать, что Иешу обречен на гибель, поскольку, согласно Талмуду, «произносящий Имя Его буквами» лишен удела в будущей жизни» [307], с.339.
Таким образом, с раввинской точки зрения, Иешу незаконно познал скрытую суть дела, то есть «узнал тайное Имя Бога», а потому приобрел большую власть. За что будет наказан смертью без «удела в будущей жизни», то есть без Воскресения после смерти.
Итак, иудейская версия, несмотря на свое отрицательное в целом отношение к Иешу, тем не менее признавала Его большую чудесную силу, приобретенную потому, что Он «узнал истинное Имя Бога».
Но ведь тайное имя Бога было, согласно раввинской версии, специально и надежно защищено «оболочкой», состоящей из иносказаний, подразумеваний, замаскировано отвлекающими синонимами. Старались скрыть подлинную суть дела за туманом намеков. Подлинный смысл превратили как бы в «косточку» плода, окутанную защищающей оболочкой. Что-то вроде косточки вишни, окруженной толстой мякотью.
И вот, по мнению авторов «Тольдот Иешу», хитрый Иешу смог, тем не менее, проникнуть сквозь оболочку иносказаний и добраться до подлинной сути дела, «до косточки». Он, дескать, ухитрился узнать, «похитить косточку», НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ, дающее власть и силу творить чудеса.
Как мы теперь понимаем, реформаторы XVI-XVII веков всячески стремились развенчать Иешу. Для этого, собственно говоря, и были созданы книги-пародии про Фауста и Уленшпигеля = Амиса = Каленберга. Зададимся вопросом: как же хотели высмеять Иешу в данном случае? Ответ дадим в следующем разделе.
Разоблачение Иешу-Иисуса должно было звучать приблизительно так. ИЕШУ НА САМОМ ДЕЛЕ НЕ УЗНАЛ, НЕ ВСКРЫЛ ПОДЛИННОГО ТАЙНОГО ИМЕНИ БОГА. ОН, ПОПРОСТУ, ВОСПРИНИМАЛ ВЫСКАЗЫВАЕМЫЕ ВСЛУХ МАСКИРУЮЩИЕ ИНОСКАЗАНИЯ-ПОДРАЗУМЕВАНИЯ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ И НЕ ПОНИМАЛ ИСТИННОЙ СУТИ ДЕЛА.
Тем самым, ОТРИЦАЛОСЬ МОГУЩЕСТВО ХРИСТА. Которое, повторим, уважительно признавалось даже в иудейской версии. История Тиля — это антиевангелие. То есть многие идеи настоящих Евангелий выворачивались здесь наизнанку, перевертывались, заменялись на их отрицание. Вместо мысли: Христос УЗНАЛ ТАЙНОЕ ИМЯ БОГА, скептики раздраженно заявляли: НЕТ, ХРИСТОС НЕ УЗНАЛ ТАЙНОГО ИМЕНИ БОГА.
Более того, этот лозунг — «он не узнал сути!» — звучит, хотя и не в полную силу, даже в книге «Тольдот Иешу», признающей могущество Христа. Сказано, что сначала «ОН (то есть Иешу — Авт.) ЗАБЫЛ БУКВЫ» имени Бога. Потом, правда, всё-таки «вспомнил» и приобрел огромную чудесную силу.
Описанное выше схоластически-логическое построение отрицания характерно для многих раввинских текстов. Скорее всего, такой прием и был использован для развенчания Иешу. Критики-скептики, писавшие Народную Книгу, решили оспорить даже авторитетную книгу «Тольдот Иешу». Напрасно, дескать, вы так возвысили этого выскочку. Мол, до «косточки смысла» Иешу не только не добрался, но ошибочно принял за нее оболочку иносказаний. Иными словами, наивно думал, будто иносказания — это и есть суть дела. Он, дескать, ошибочно решил, что «мякоть вишни» это и есть истинная суть, настоящая «косточка». А потому воспринимал подразумевания БУКВАЛЬНО, не ища за ними скрытого подлинного смысла. Следовательно, на каждом шагу демонстрировал свою глупость. Смейтесь над ним!
Замечательным фактом является то, что действительно, вся Народная Книга пронизана именно такими насмешками над Уленшпигелем. Каким образом это сделали? Да очень просто. Как справедливо отмечают современные комментаторы, в Народной Книге много раз «описана ТИПИЧНАЯ ПОВТОРЯЮЩАЯСЯ СИТУАЦИЯ: УЛЕНШПИГЕЛЬ БУКВАЛЬНО ВЫПОЛНЯЕТ ТО, ЧТО ЕМУ ПРИКАЗЫВАЮТ, как это встречаем в сказках о ДУРАЧКЕ, но делает это не по глупости, а злонамеренно, так, что оставаясь формально послушным слугой, наносит вред своему хозяину», с.304.