Буни (комментарий: Буни или Бунай... по молитве которого пошел дождь),
Тода (комментарий: Таддай, т.е. Фаддей...)» [307], с.312.
Рис.97.Двенадцать апостолов Христа. Книжная миниатюра якобы XIII века. Vigoroso da Siena. Dodici apostoli. Fondazione cini venezia. Взято из Википедии.
Естественно ожидать, что Вернер Садовник тоже назовет примерно такое же число главных соратников Гельмбрехта — от пяти до двенадцати. И действительно, он перечисляет девятерых. По-видимому, наиболее ярких, по его мнению.
Гельмбрехт сам представляет своих друзей:
«Мой первый друг — ГЛОТАЙ ЯГНЕНКА — науку вежливости тонко мне постарался передать, и прочих я могу назвать. Здесь мой наставник и дружок по кличке ДЬЯВОЛЬСКИЙ МЕШОК, и ОВЦЕГЛОТ, и ОСТРЫЙ КЛЮВ, что грабят, глазом не моргнув, ТРЯСИКОШЕЛЬ и БЫКОЕД, храбрей шестерки этой нет. Вот разве только ВОЛЧЬЯ ПАСТЬ, не постыдится он напасть на дядю, на родную тетку и кумовьев возьмет за глотку. В февральский холод все пожитки отнимет, не оставив нитки на теле, чтоб прикрыть им срам, разденет и мужчин и дам.
А мой приятель ВОЛЧЬЯ МОРДА свое прозванье носит гордо. Он у любого богача замок откроет без ключа, он только за год сто укладок открыл и там навел порядок, доходней нету ремесла! Коров крестьянских без числа угнал, не опасаясь риска, лишь только подойдет он близко, еще не быв в его руках, запоры рассыпались в прах. А мой девятый друг бесстрашен, он именем таким украшен, что лучше нет ни у кого, — УТРОБОЙ ВОЛЧЬЕЙ звать его. То имя получил он ныне от некой знатной герцогини, все чтут её в стране кабацкой, зовут Дурындою Дурацкой. Отважный рыцарь глух к добру, он грабит в стужу и в жару. Не бросит он своих повадок. Он так на злодеянья падок, как грач на молодой посев... Я (то есть Гельмбрехт — Авт.) удостоен славной клички: я прозываюсь ЖИВОГЛОТ», с.25-26.
И далее, при описании свадьбы, вновь перечислены все девять соратников Гельмбрехта, включая Глотай Ягненка = Лемберслинда, то есть жениха.
«У новобрачных для услуг почетных было девять слуг: Конюший — братец ЖИВОГЛОТ (то есть сам Гельмбрехт — Авт.), — коням он корму задает, быть кравчим вышло БЫКОЕДУ, гостей рассаживал к обеду дворецкий, ДЬЯВОЛЬСКИЙ МЕШОК, он от усердья сбился с ног. ТРЯСИКОШЕЛЬ, ЗАВЗЯТЫЙ ВОР, СТАЛ КАЗНАЧЕЕМ С ЭТИХ ПОР, а на поварне ОВЦЕГЛОТУ большую задали работу, ему как повару пришлось следить за всем, что там пеклось. Там должность исполняли твёрдо и ВОЛЧЬЯ ПАСТЬ, и ВОЛЧЬЯ МОРДА, взяв в помощь ВОЛЧИЮ УТРОБУ, с жарких и вин снимали пробу. А ОСТРЫЙ КЛЮВ, хоть был свиреп, на этой свадьбе резал хлеб», с.32.
Конечно, следуя заранее объявленной негативной окраске этих персонажей, Вернер Садовник упорно повторяет, что все они — воры и бандиты. Тем не менее, он сообщает некоторые характерные детали, позволяющие примерно распознать некоторых соратников и апостолов Иисуса.
Текст Вернера Садовника возник, скорее всего, в результате «склейки» нескольких разрозненных сюжетов про Христа. Это мы уже ясно видели при анализе истории Уленшпигеля-Каленберга. Поэтому в разных частях повести одно и то же имя могло «приклеиться» к разным персонажам. Выше, например, мы видели, что Лемберслиндом был назван царь-градский царевич Алексей. А вот в другом месте повести это же прозвище, оказывается, приписано апостолу Иоанну или же Иоанну Крестителю. Судите сами.
Сразу обращает на себя внимание тот факт, что Лемберслинд — главный товарищ Гельмбрехта. О нем говорится куда больше, чем про других соратников. Имя его Вернер Садовник переводит как Глотай Ягненка, то есть Глотай Агнца. Но ведь Агнцем часто именовали Иисуса. А почему «Глотай», что это значило? Не стоит, конечно, понимать буквально, что имелось в виду «проглотить Агнца», то есть «съесть Его». Совсем нет. И тут мы вспоминаем, что уже сталкивались с подобной неожиданной терминологией при анализе библейского Апокалипсиса, то есть Откровения Святого Иоанна Богослова. Напомним, что в Апокалипсисе сказано:
«И голос, который я слышал с неба... сказал: пойди, ВОЗЬМИ РАСКРЫТУЮ КНИЖКУ ИЗ РУКИ АНГЕЛА... И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: ВОЗЬМИ И СЪЕШЬ ЕЕ; ОНА БУДЕТ ГОРЬКА ВО ЧРЕВЕ ТВОЕМ, но в устах твоих будет сладка, как мед.
И ВЗЯЛ Я КНИЖКУ ИЗ РУКИ АНГЕЛА, И СЪЕЛ ЕЕ; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем» (Апокалипсис 10:1-11).
В книге А.Т.Фоменко «Античность — это Средневековье», гл.2, уже был подробно прояснен данный библейский эпизод, будто «Иоанн съел книгу». Речь шла, скорее всего, о том, что Иоанн ВНИМАТЕЛЬНО ПРОЧЕЛ книгу. Ведь до сих пор говорят, что кто-то «ПРОГЛОТИЛ КНИГУ», то есть жадно и быстро её прочитал. Поздний редактор Апокалипсиса мог не понять переносного выражения «проглотил книгу», и ошибочно (или специально) написал: «Иоанн съел книгу». Получилась странность. А позднейшие послушные художники, вроде А.Дюрера, принялись тщательно изображать — как именно Иоанн жует и, давясь, ГЛОТАЕТ бумажную или пергаментную книгу, рис.98, рис.99.
Рис.98.Гравюра А.Дюрера «Святой Иоанн глотает книгу». Первый вариант Апокалипсиса Иоанн «съедает», а второй, новый вариант пишет заново. Вторая книга изображена лежащей на земле, рядом с Иоанном. Вероятно, первый вариант Апокалипсиса до нас не дошел, а вместо него написали новый, который отредактировали в нужном направлении. Взято из [1234], илл.114.
Рис.99.Святой Иоанн «глотает книгу». Взято из [1443:1], с.174.
Скорее всего, та же самая идея звучит и в рассказе о Гельмбрехте. Его ближайший спутник Лемберслинд настолько восхищен Гельмбрехтом-Христом, что «проглатывает Агнца-Христа», то есть целиком и полностью ВПИТЫВАЕТ В СЕБЯ ЕГО СЛОВА, жадно ГЛОТАЕТ Его поучения, запоминает их, НАПОЛНЯЕТ себя Его мыслями.
Спрашивается, кто же из спутников Христа заслужил такую яркую характеристику? После сказанного выше ответ следует мгновенно. Согласно христианской традиции, это Иоанн Богослов, автор Апокалипсиса и, как считается, он же — апостол Иоанн, автор Евангелия от Иоанна. Кроме того, согласно той же традиции, апостол Иоанн был особенно близок к Христу, сидел рядом с ним на Тайной Вечере, и, как считается, именно ему поручил Христос свою Мать, когда умирал на кресте. На многих изображениях Тайной Вечери апостол Иоанн возлежит на груди Христа, рис.100, рис.101, рис.102, чем явно подчеркивалась его близость к Иисусу.
Рис.100.Тайная Вечеря. Апостол Иоанн возлежит на груди Иисуса. Иуда прячет кошель с 30 сребренниками. Симон Ушаков. 1685 год. Взято из Интернета.
Рис.101.Тайная Вечеря. Иоанн возлежит на груди Христа. Jacopo Bassano. Якобы 1542 год. Взято из Интернета.
Рис.102.«Тайная Вечеря». Якобы около 1475-1480 годов. Иоанн возлежит на груди Иисуса. На переднем плане — Иуда с кошельком, где лежат тридцать сребренников. Взято из [985:1], с.114, илл.120.
И действительно, Вернер Садовник описывает Лемберслинда = Глотай Ягненка (Агнца) как ближайшего соратника Гельмбрехта-Христа. Лемберслинд восхищается Гельмбрехтом, благодарит Его. Более того, обращаясь к Гельмбрехту, «Глотай Ягненка ликовал. ОН ДРУГУ РУКИ ЦЕЛОВАЛ И ДАЖЕ КРАЙ ЕГО ОДЕЖДЫ. Исполнясь радостной надежды, отвесил ветру он поклон», с.30.
Так что, весьма вероятно, что именно апостол Иоанн описан в повести Вернера Садовника под ярким именем «Глотай Ягненка».
Но не будем спешить с окончательным выводом. Дело в том, что в книге «Начало Ордынской Руси», гл.1:6-10, мы показали, что знаменитый античный оратор и государственный деятель Марк Туллий Цицерон, евангельский Иоанн Креститель и апостол Иоанн — это три фантомных отражения одного и того же персонажа XII — начала XIII века. В частности, первоначальный вариант знаменитого Апокалипсиса = Откровения Иоанна Богослова был, по-видимому, написан Иоанном Крестителем = Цицероном. Следовательно, в образ Лемберслинда = Глотай Агнца заметный вклад мог дать также Иоанн Креститель, известный пророк и оратор.
В таком случае становится еще понятнее то особое место, которое Лемберслинд = Глотай Агнца занимает в тексте Вернера Садовника. Ведь Иоанн Креститель был родственником Христа, его ближайшим соратником. Именно он возвестил о приходе Христа, именно он крестил Его в Иордане. А поскольку в Евангелиях Иоанну Крестителю уделено куда больше внимания, чем апостолу Иоанну, то, скорее всего, основным наполнением образа Лемберслинда = Глотай Агнца является именно пророк Иоанн Креститель. И лишь затем — Иоанн Богослов.
Интересно, что в повести о Гельмбрехте упомянут еще один его близкий товарищ, который, как мы теперь начинаем понимать, тоже является отражением евангельского апостола Иоанна, то есть евангелиста Иоанна. Речь идет о «рыцаре-разбойнике» по прозвищу Острый Клюв, см. выше. В самом деле, согласно христианской традиции, каноническим символом Иоанна евангелиста является ОРЕЛ. То есть хищная птица с острым клювом. Поэтому прозвище ОСТРЫЙ КЛЮВ, скорее всего, указывает в истории Гельмбрехта именно на апостола Иоанна.
Вероятно, «два Иоанна», а именно, ИОАНН Креститель и апостол ИОАНН слегка путались в сознании Вернера Садовника. Тем не менее, он аккуратно упомянул обоих среди ближайших соратников Гельмбрехта. А именно, под многозначительными и прозрачными именами: Глотай Ягненка (Агнца), и Острый Клюв (Орел).
На рис.103 показаны старинные миниатюры из так называемого Евангелия Хитрово, с каноническими символами четырех евангелистов: Лев — Марк, Телец — Лука, Орел — Иоанн и Человек (Ангел) — Матфей. Еще два изображения — из множества аналогичных — см. на рис.104 и рис.105. Видно, что эта символика была популярна среди иконописцев и художников.
Рис.103.Миниатюры из Евангелия Хитрово. Символы четырех евангелистов: Матфей — Человек (Ангел), Марк — Лев, Лука — Телец и Иоанн — Орел. Взято из Интернета.
Рис.104.