Я люблю тебя за это.
Ты сама об этом знаешь.
Жаль мне покинуть тебя, черноокую![2]
Жаль мне покинуть тебя, черноокую!
Ночь нас накрыла крылом.
Эх, да налейте мне чару глубокую
Пенистым красным вином!
Есть у меня кофточка, скоком добытая,
Шубка на лисьем меху.
Будешь ходить ты, вся золотом шитая,
Спать на лебяжьем пуху.
Знаю за долю свою одинокую
Много я душ погубил.
Я ль виноват, что тебя, черноокую,
Больше, чем жизнь, полюбил?
Что ж затуманилась, зоренька ясная,
Пала на землю росой?
Что ж пригорюнилась, девица красная,
Глазки налились слезой?
Как мне покинуть тебя, черноокую!
Ночь нас накрыла крылом.
Эх, да налейте мне чару глубокую
Пенистым красным вином!
Это было в городе Одесса
Это было в городе Одесса, (гоца)
Много там блатных и фраеров,
Там заборы служат вместо прессы, (гоца)
Девки любят карты и вино.
Там жила одна девчонка Женя. (гоца)
За нее пускались финки в ход.
За ее красивую походку (гоца)
Колька обещал сводить в кино.
«В крепдешины я тебя одену, (года)
Лаковые туфли я куплю,
Золотой кулон на грудь повешу, (года)
И с тобой на славу заживу».
«Крепдешины ты нигде не купишь, (гоца)
Лаковые туфли не найдешь:
Потому как нет их в магазине, (гоца)
На базаре тоже не возьмешь».
Колька не стерпел такой обиды, (гоца)
Кровью налилось его лицо.
Из кармана выхватил он финку (гоца)
И вогнал под пятое ребро.
«Ты меня не любишь, не жалеешь, (гоца)
Или я тебе не угодил.
Без тебя вся жизнь мне, как отрава, (гоца)
Вот за что себя я погубил».
Это было в городе Одесса, (гоца)
Много там блатных и фраеров,
Там заборы служат вместо прессы, (гоца)
Девки любят карты и вино.
Мы встретились с тобой лишь на минутку
Мы встретились с тобой лишь на минутку
Там, где стояла старая тюрьма.
Ты подошел и протянул мне руку,
Но я руки своей не подала.
Зачем меня так искренно ты любишь?
Ты не дождешься ласки от меня.
Мой милый друг, себя ты этим губишь.
Я больше не могу любить тебя.
Была пора, и я тебя любила,
Рискуя часто жизнью молодой.
Мой милый друг, тюрьма нас разлучила,
И мы навек расстанемся с тобой.
Тюрьма, тюрьма, разлуки не страшны мне,
Но страшен мне тюремный твой обряд.
Вокруг тебя там бродят часовые,
А по углам фонарики горят.
Мой милый друг, зачем меня ты любишь,
Сгорая страстью жаркой, молодой.
Мой милый друг, тюрьма тебя погубит.
Я не могу встречаться уж с тобой.
Маруся отравилась
Вот вечер вечереет.
Все с фабрики идут.
Маруся отравилась.
В больницу повезут.
В больницу привозили,
Ложили на кровать.
Два доктора с сестрицей
Старались жизнь спасать.
«Спасайте — не спасайте —
Мне жизнь не дорога.
Я милого любила,
Такого подлеца».
Пришла ее мамаша:
Хотела навестить.
А доктор отвечает:
«Без памяти лежит».
Пришли ее подружки:
Хотели навестить.
А доктор отвечает:
«Уж при смерти лежит»
Пришел и друг любезный:
Хотел он навестить.
А доктор отвечает:
«В часовенке лежит».
Идет милой в часовню.
Там черный гроб стоит.
А в этом черном гробе
Марусенька лежит.
«Маруся ты, Маруся,
Открой свои глаза.
А если не откроешь,
Умру с тобой и я.
Маруся ты, Маруся,
Открой свои глаза».
А сторож отвечает:
«Давно уж померла».
А вечер вечереет.
Густая тьма легла.
Маруся отравилась.
Маруся умерла.
На улице Маршрутной
На улице Маршрутной,
Где было три сосны,
Со мной прощался милый
До будущей весны.
Прощался он и клялся,
Что буду я его.
Все время повторяла я:
Не быть мне за тобой.
Однажды мне приснился
Тревожный, странный сон:
Мой миленький женился,
Нарушил клятву он.
Но я над сном смеялась
При ясном свете дня:
Но разве это может быть,
Чтоб он забыл меня?
Но вот и подтвердился
Тревожный, странный сон:
Мой милый возвратился
С красавицей женой.
Увидел мои слезы,
Глаза он опустил:
Наверно, знало сердце,
Что счастье он разбил.
Абраша
Имел Абраша состоянья миллион.
И был Абраша этот в Ривочку влюблен,
В Ривочку-брюнеточку, смазливую кокеточку,
И песенку всегда ей напевал:
Ах, Рива, Ривочка, ах, Рива, Рива-джан,
Поедем, Ривочка, с тобой в Биробиджан,
Поедем в край родной, поедем к нам домой,
Там будешь, Рива, законной мне женой.
Когда же Гитлер объявил нам всем войну,
Ушел Абраша защищать свою страну.
Пошла пехота наша, а с нею наш Абраша,
И песенку такую он запел:
Ах, Рива, Ривочка, любимая жена,
Нас посылает в бой великая страна.
Туда, где ширь полей, далёко от друзей
Я отправляюсь, Рива, честно, как еврей.
Запели пули у него над головой.
Упал Абраша наш ни мертвый ни живой.
Упал, за грудь схватился и с Ривочкой простился,
И песенку такую он запел:
Ах, Рива, Ривочка, любимая жена,
Нас посылала в бой великая страна.
И здесь, где ширь полей, вдали от всех друзей
Я умираю, Рива, честно, как еврей.
Пока на фронте наш Абраша умирал,
Другой у Ривочки Абраша заседал.
Он толстый и пузатый, он рыжий и косматый,
И песенку такую напевал:
Ах, Рива, Ривочка, ах, Рива, Рива-джан,
Поедем, Ривочка, с тобою в Ереван,
Поедем в край родной, поедем к нам домой.
Там будешь, Рива, законной мне женой.
И вот опять сегодня не пришла
И вот опять сегодня не пришла.
А я так ждал, надеялся и верил,
Что зазвонят опять колокола,
И ты войдешь в распахнутые двери.
Перчатки снимешь около дверей
И бросишь их на подоконник.
О, как замерзла, скажешь, отогрей! —
И мне протянешь зябкие ладони.
А я возьму твой каждый ноготок
И поцелую, сердцем согревая,
О, если б ты пришла хоть на часок!
Но в парк ушли последние трамваи.
И вот опять сегодня не пришла.
А я так ждал, надеялся и верил,
Что зазвонят опять колокола,
И ты войдешь в распахнутые двери.
Что ты смотришь на меня в упор?
Что ты смотришь на меня в упор?
Я твоих не испугаюсь глаз!
Так давай закончим разговор,
Оборвав его в последний раз.
Припев:
Ну что же? Брось, бросай! Жалеть не стану
Я таких, как ты, мильон достану.
Ты же поздно или рано
Все равно ко мне придешь.
Кто тебя по переулкам ждал,
От ночного холода дрожа?
Кто тебя по кабакам спасал
От удара финского ножа?
Припев.
Провожу тебя я на крыльцо,
Как у нас с тобою повелось.
На, возьми назад свое кольцо,
А мое хоть под забором брось.
Припев.
Если тебе трудно будет на пути,
Знай, что хулиган тебя любил.
Если тебе очень будет не везти,
Знай, что он тебе не изменил.
Припев.
Ты ушла сейчас в ночной туман,
Опустив насмешливо глаза.
Что ж? На том закончим наш роман…
А в глазах все та же бирюза!
Припев:
Ну что же? Брось, бросай! Жалеть не стану
Я таких, как ты, мильон достану.
Ты же поздно или рано
Все равно ко мне придешь.
Не пора ли нам, детка, расстаться
Не пора ли нам, детка, расстаться?
Бьет последний звонок, словно гонг.
Пожелаю счастливой остаться,
А я еду, я еду на фронт.
Далеко от родимого края,
Там, где горный лежит перевал,
Там холодные ветры гуляют,
И порой завывает шакал.
Там на камнях лежал, умирая,
Солдат, пулей простреленный в грудь.
И он, рану свою закрывая,
Больно, больно! — кричал, — я умру.