Пьяненькая печаль
Ночь тьмой окутала бульвары и парки Москвы,
А из Сокольников пьяненький тащишься ты.
Денег нет. Мыслей нет. Машины уносятся вдаль.
И, как всегда, со мной пьяненькая печаль.
Вот ты и пьяненький, идешь по бульвару один.
Эх, закурить тебе какой-нибудь даст гражданин.
Мимо проносятся, огнями сверкая, такси.
Милая девушка видит чудесные сны.
Денег не водится в карманах расклешенных брюк.
А жить так хочется без всяких забот или мук.
Денег нет. Мыслей нет. Машины уносятся вдаль.
И, как всегда, со мной пьяненькая печаль.
Сын поварихи и лекальщика
Сын поварихи и лекальщика —
Я в детстве был примерным мальчиком.
Послушным сыном и отличником
Гордилась дружная семья.
Но мне, непьющему тогда еще,
Попались пьющие товарищи.
На вечеринках в их компаниях
Пропала молодость моя.
Припев:
Увяли розы, умчались грезы,
И над землею день угрюмый встает.
Проходят годы, но нет исходу,
И мать-старушка слезы горькие льет.
А я всё дозы увеличивал,
Пил и простую, и «столичную»,
И в дни обычные, и в праздники
Вином я жизнь свою губил.
И хоть имел я представление,
Что это есть мое падение,
Но на работу стал прогуливать
И похмеляться полюбил.
Припев.
Сын поварихи и лекальщика —
Я в детстве был примерным мальчиком.
Послушным сыном и отличником
Гордилась дружная семья.
Но мне, непьющему тогда еще,
Попались пьющие товарищи.
На вечеринках в их компаниях
Пропала молодость моя.
Припев:
Увяли розы, умчались грезы,
И над землею день угрюмый встает.
Проходят годы, но нет исходу,
И мать-старушка слезы горькие льет.
Алешка жарил на баяне
В одной хавире повезло блатному Ваньке —
Удачно он проворотил скачок.
Он снял пивную в самом центре Молдаванки.
Туда сходился весь блатной народ.
Припев:
Алешка жарил на баяне,
Шумел, гремел посудою шалман.
В дыму табачном, словно бы в тумане, —
Там танцевал одесский уркаган.
На это дело он потратил тысяч триста,
Купил закуски, пива, водки и вина.
На остальные деньги нанял баяниста,
Чтоб танцевала одесская шпана.
Припев.
Как главный штырь он занял место у прилавка
И заправлял молочной этой кухней блюд.
На кухне шпарила его подруга Клавка.
Официантом был Арошка Вундергут.
Припев.
Там собирались фармазонщики и воры,
Туда ворованные вещи волокли.
Вино лилось рекой. Шпана играла в карты.
Такую там малину развели.
Припев.
Устал Иван-блатной крутить свое кадило.
Поставил верный самогонный аппарат.
Однако эта установка подкузьмила,
И он пошел работать прямо в комбинат.
Припев:
Алешка жарил на баяне,
Шумел, гремел посудою шалман.
В дыму табачном, словно бы в тумане, —
Там танцевал одесский уркаган.
Монах веселый
На свете жил монах веселый,
Любил он водку и вино.
Но не любил он труд тяжелый,
И к девкам лазил он в окно.
Швырял деньгами он с размаха.
Он много пил, много гулял.
Но если спросите монаха,
Он неизменно повторял:
— Так я ж не пью!
— Врешь, пьешь!
— Ей-богу, нет!
— Врешь, пьешь!
Так наливай бокал полнее.
Монахи тоже пьют вино
Оно на радость им дано.
Вино, шипучее вино, —
Оно на радость нам дано.
Но вот пришла и смерть лихая…
Монах ничуть не огорчен,
И, в путь-дорожку собираясь,
Берет с собой пол-литра он.
Монах стучится в двери рая.
Апостол Петр ему в ответ:
Куда ты лезешь, рожа испитая?
Здесь проходимцам места нет!
— Так я ж не пью!
— Врешь, пьешь!
— Ей-богу, нет!
— Врешь, пьешь!
Так наливай бокал полнее.
Монахи тоже пьют вино
Оно на радость им дано.
Вино, шипучее вино
Оно на радость нам дано.
У Соньки именины
Так собирайтесь же, брюнеты и блондины!
А Мендель Рыжий будет речь свою держать.
У нашей Сонечки сегодня именины,
И вся Одесса должна об этом знать.
Припев:
Тарара-рач, тач-тач, тарара-рара, (2 раза)
Одесса-мама первернулась, гоп-ца-ца.
В дверях раздался звоночек очень длинный.
Дверь отворилась — перед нею мент стоял.
А это значит, что у Соньки именины,
И сам легавый ей подарочек прислал.
Припев.
Вот подвалили гости в погребочек винный.
А ну-ка, дядя, наливай-ка нам вина!
А это значит, что у Соньки именины,
И вся Одесса об этом знать должна.
Припев.
А ну-ка, Сонечка, взбивай свою перину,
Ложись скорее на скрипучую кровать.
Ведь у тебя сегодня именины,
И я пришел тебя поцеловать.
Припев.
Эх, кабы в Африку!
Эх, кабы в Африку! Хотя бы в тропики.
Там, где слоны и антилопы гну,
Где готтентотики метают дротики,
Хотя и любят они мир, а не войну.
Я б жил с бушменами, жил с готтентотами,
Не знал бы горя и не ведал бы забот.
И не закусывал бы водку шпротами
И людоедом стал бы ровно через год.
Припев:
Вау-ва! Все к чертям!
Осточертело шататься по блядям!
Встретить бы нам
Людоедочку из племени ням-ням!
Вау-ва! Все к чертям!
Была бы водка, а закуски хватит нам,
Вмазать бы нам
С людоедочкой из племени ням-ням!
Там все веселые, танцуют голые.
Там поклоняются деревьям и кустам.
Там крокодильчики шныряют в Нильчике,
И прячется в ветвях орангутанг.
Там под бананами да ананасами
Я бы костер тропический разжег,
И с людоедочкой — красоткой Эллочкой —
Сплясал священный танец бути или рок.
Припев:
Вау-ва! Все к чертям!
Осточертело шататься по блядям!
Встретить бы нам Людоедочку из племени ням-ням!
Вау-ва! Все к чертям!
Была бы водка, а закуски хватит нам,
Вмазать бы нам
С людоедочкой из племени ням-ням!
Был нам отдан приказ
Был нам отдан приказ
Лететь в Корею.
Это значит — на смерть
Послали нас.
Бокал шампанского и джаз
Нам скрасят беды —
Вот один только путь,
Вот один только путь
Нам до победы.
Так проходит вся жизнь
В сплошном дурмане,
В сигаретном дыму,
В угаре пьяном.
Тоскует пьяный саксофон,
Рыдают скрипки,
В сигаретном дыму,
В сигаретном дыму
Плывут улыбки.
Кокаин и вино
Вас погубили,
Никогда никого
Мы не любили.
Есть только этот пьяный бред
И сакса звуки,
И в табачном дыму,
И в табачном дыму
Нас манят руки.
Так проходит вся жизнь
В сплошном дурмане,
В сигаретном дыму,
В угаре пьяном.
Тоскуй же, сакс, скорби, тромбон,
И плачьте, трубы!
Смерть нас тянет к себе,
Смерть нас тянет к себе,
И тянет грубо.
Был нам отдан приказ
Лететь в Корею.
Это значит — на смерть
Послали нас.
Уж лучше сразу пулю в лоб —
И крышка.
Но ведь смерть не страшна,
Но ведь смерть не страшна —
В ней передышка.
Что за хор певал у «Яра»!
Что за хор певал у «Яра»!
Он недаром знаменит.
Соколовская гитара
До сих пор в ушах звенит.
Как цыгане соберутся
Веселой, шумною гурьбой,
Под «Венгерочку» пройдутся,
И пойдет там пир горой.
Кто цыган любил безмерно,
Тот уж в рай не попадет,
И душа его, наверно,
В час роковой в аду споет.
Ты не езди, милый, к «Яру»,
Денег зря не пропивай,
А купи себе гитару,
День и ночь на ней играй!
Что за время нынче стало —
Ни богатых, ни кого…
Не залучишь, как бывало,
Пару сотен ни с кого.
Заявлялись к тетушке
Заявились к тетушке
Мы на день рождения —
Жареное, пареное,
Разные варения…
Тетушка, как водится,
Каждый год рождается,
Вся родня у тетушки
Выпить собирается.
Припев:
Улица, улица,