Луп поспешил по своим делам, и Марк остался один. Он расправил тунику, пригладил волосы и глубоко вздохнул, а потом вышел из комнаты и направился через двор в главный дом. Облака, висевшие над Римом рано утром, растаяли, и чистое небо на закате приобрело легкий золотистый оттенок. Обед намечался в саду, где вдоль дорожек были расставлены временные обеденные ложа. Скамьи и другая садовая мебель были составлены у задней стены, чтобы не мешали.
Для самых важных гостей и Цезаря была отведена та часть сада, что выходила к атрию. Порция сидела недалеко от своего дяди, рядом с крепко сбитым мужчиной с редеющими светлыми волосами. Он был поразительно похож на генерала Помпея. У Марка упало сердце, когда он понял, что смотрит на человека, за которого Порция должна выйти замуж.
Масляные лампы на высоких стойках уже были зажжены, тонкие струйки дыма уходили высоко в вечернее небо. Гости почти закончили с первым блюдом – пирожками, начиненными мясом, приправленным специями. Рабы спешили от ложа к ложу с кувшинами вина. Труппа греческих мимов готовилась к выступлению.
Фест стоял возле ложа Цезаря. Увидев приближающегося Марка, он наклонился и что-то прошептал на ухо хозяину. Цезарь поднял голову и улыбнулся, потом поднялся и кивком подозвал Марка. Он потянулся за бокалом и, найдя его пустым, отставил в сторону. Луп, стоявший за его спиной, шагнул вперед и налил вина из небольшого кувшина, украшенного золотом и серебром. После этого он поспешил к винным бочонкам, чтобы наполнить опустевший кувшин.
– Вот мой герой! – громко произнес Цезарь, и все разговоры сразу стихли.
Пока Марк шел к своему хозяину, он чувствовал на себе взгляды всех гостей, в том числе Помпея, Красса и других ближайших друзей Цезаря, которые возлежали на ложах на некотором расстоянии от него.
Цезарь положил руку на плечо Марка и легонько подтолкнул его вперед, чтобы гости могли хорошо его видеть.
– Друзья мои! Сегодня мы празднуем заслуженную победу над теми, кто привел бы Рим в новый темный век. Бибул и Катон были повержены в Доме сената, а жестокие банды их марионетки Милона изгнаны с улиц Рима. Но наверное, самая сладкая победа – это победа моего бойца Марка над гладиатором Бибула. Хотя обстоятельства были против него, он обладал смелостью, упорством и умением побеждать. Его победа способствовала нашей победе, поэтому я прошу вас поднять бокалы и приветствовать чемпиона Рима.
Все присутствующие в саду и в атрии торопливо подняли бокалы, выкрикнули его имя и отпили вина. Когда шум стих и гости вернулись к разговорам, Цезарь показал на место рядом со своим ложем:
– Встань сюда, Марк, чтобы все тебя видели.
– Да, хозяин.
Цезарь улыбнулся:
– Больше ты не должен так меня называть.
Марк склонил голову в знак благодарности и, сложив руки на груди, встал на указанное место у плеча самого могущественного человека в Риме. Он был горд своей знаменитой победой, а еще больше – тем, что завоевал себе свободу. За этим он и пришел в Рим. И теперь наконец он мог приступить к следующему пункту своего плана – найти и освободить мать.
Обводя взглядом гостей, Марк увидел Помпея, который улыбался и смеялся вместе с соседями. Красс, возлежавший неподалеку от него, казался подавленным. Он кинул на Помпея испепеляющий взгляд и отвернулся к своим соседям. Другие гости, в большинстве своем сенаторы, трибуны и богатые купцы, разделяли веселое настроение Цезаря. В противоположном конце сада греческие актеры с ярко раскрашенными лицами ждали сигнала начать пантомиму. Человек, следивший за их реквизитом, подошел ближе к винным бочонкам, чтобы лучше видеть представление. В этот момент Луп с личным кувшином Цезаря тоже подошел к бочонкам. Грек, ответственный за реквизит, улыбнулся и что-то сказал мальчику, легонько обняв его за плечи. Он указал на какого-то актера, и, когда Луп повернулся в ту сторону, кольцо грека блеснуло красным при свете масляной лампы, горящей рядом.
Движение было почти незаметным, и сначала Марк не был уверен в том, что он увидел. Но ему показалось, что что-то упало из пальцев грека в кувшин Цезаря. Прежде чем он успел понять, что происходит, кто-то позвал его по имени.
– Марк! – Это был Помпей. – Иди сюда, мальчик!
Марк вопросительно посмотрел на Цезаря, и его хозяин кивнул:
– Иди.
Марк подошел к ложу Помпея и склонил голову. Пока он шел, ему не давало покоя ощущение, что с этим греком из мимов что-то неладно. Было в нем что-то знакомое, несмотря на театральный грим.
– Вот это был бой, – улыбнулся Помпей. – Никогда не видел, чтобы взрослый гладиатор так быстро двигался, не говоря уже о мальчике! Ха! Цезарь прав. Ты будешь чемпионом, которого запомнят. Интересно, какова в этом заслуга твоего отца? Он готовил тебя к роли гладиатора?
– Мой отец мертв, господин. Но ты, наверное, помнишь его. Центурион Тит Корнелий. Он воевал вместе с тобой в последнем бою против Спартака. Однажды он рассказал мне, как в тот день спас тебе жизнь. Один из рабов лежал на земле, притворившись мертвым. Когда ты проходил мимо него, он вскочил и попытался ударить тебя ножом. Моему отцу удалось вмешаться и убить раба.
Помпей сдвинул брови, вспоминая. Вдруг глаза его расширились.
– Клянусь богами, так все и было! Если бы не он, тот проклятый раб всадил бы клинок мне в спину… А ты – его сын. Тогда как же ты стал рабом?
– Моего отца убили люди Децима, сборщика налогов, господин. Мою мать и меня похитили и продали как рабов. Вот как я стал гладиатором.
Помпей ответил не сразу:
– Это страшный рассказ, мальчик. Если бы я знал, что семья одного из моих офицеров перенесла такое, я бы вмешался. Повтори-ка мне имя этого сборщика налогов.
– Децим, господин. Но моего отца убил один из его слуг.
– А как звали слугу?
– Термон.
Что-то всколыхнулось в памяти Марка. Неприятный хриплый голос Термона в тот день, когда он вернулся на ферму и убил Тита. Голос, который Марк, кажется, слышал опять, причем совсем недавно…
Истина сразила его, как удар молота. Тот третий человек, которого он слышал в таверне. Тот, кто не снимал капюшона. Тот, кто носил на правой руке рубиновое кольцо…
От страха у Марка сдавило горло. Он повернулся и увидел, что Луп вернулся к хозяину и наливает вино в его бокал. Грек, стоявший у винных бочонков, выжидательно смотрел на Цезаря. Позабыв про Помпея, Марк бросился к хозяину. Цезарь взял бокал и поднес его к губам.
– Цезарь! – закричал Марк. – Нет!
XXX
В этот момент актеры выбежали в центр сада, и предостережение Марка утонуло в грохоте барабанов. Цезарь остановился, словно ему что-то послышалось, но потом опять поднес бокал к губам. Марк метнулся через ложе и оттолкнул бокал, так что вино выплеснулось на белое покрывало на ложе.
– Да что такое! – только и смог произнести Цезарь.
Марк решительно отобрал у него бокал и осторожно поставил на стол:
– Оно отравлено, хозяин.
– Отравлено? – Цезарь в ужасе уставился на бокал. – О чем ты говоришь?
Марк показал на Термона, все еще стоявшего около винных бочонков. Грек внимательно наблюдал за ними.
– Я видел, как он положил что-то в вино. Это тот человек, который был с Милоном и Бибулом. Его зовут Термон.
Цезарь посмотрел вглубь сада. Остальные гости следили за выступлением мимов, и только те, кто находился близко к хозяину, знали, что случилось. Цезарь повернулся к Марку:
– Клянусь богами, тебе лучше быть уверенным в этом.
Он приподнялся и жестом позвал Феста:
– Схватите этого человека, грека, стоящего возле вина. Сделайте это тихо, посадите его в погреб на цепях и следите за ним. Я приду к тебе, как только закончится обед.
– Да, хозяин.
Фест повернулся и быстро заспешил в ту сторону, призывая к себе своих людей, которых он расставил вокруг сада.
Но они опоздали. Термон заметил, что Фест направляется к нему, и внезапно бросился к стене сада.
– Остановите его! – крикнул Цезарь. – Фест! Не дай ему убежать!
Все присутствующие повернулись к Цезарю, актеры остановили представление. Наблюдая за тем, как Термон мчится к стене, Марк невольно спрашивал себя, как же он сумеет перепрыгнуть через нее. Но когда Термон обогнул угол и побежал к поставленным друг на друга скамьям, все стало ясно. Фест тоже кинулся туда. Но было поздно. Термон добежал до скамеек, забрался на самую верхнюю и перевалился через стену, при этом оттолкнув скамейки от стены. И исчез.
Фест не стал гнаться за ним тем же путем. Он крикнул своим людям, чтобы бежали на улицу и попытались поймать грека. Гости озадаченно наблюдали за всей этой суетой. Цезарь поспешил призвать всех к вниманию и заверил гостей, что беспокоиться не о чем. Он сказал, что это был какой-то воришка, пойманный за руку, и призвал гостей продолжать праздновать. Представление мимов возобновилось. Убедившись, что это происшествие не испортило праздник, Цезарь повернулся к Марку и спокойно приказал:
– Немедленно иди в кабинет. Жди меня там.
Марк сидел в потемках при свете единственной масляной лампы. Он пытался понять, что все это значит. Термон был слугой Децима, который, в свою очередь, был другом Красса, одного из ближайших союзников Цезаря. Почему Термон пытался убить Цезаря, причем уже дважды? Казалось, в этом не было никакого смысла.
Обед закончился поздно вечером. Гости стали расходиться, они шумно переговаривались, проходя мимо кабинета. Постепенно все звуки замерли. Прошло много времени, прежде чем за дверью послышались шаги. Фест открыл дверь и отошел в сторону, уступая дорогу хозяину, Помпею и Крассу. Марк поднялся со стула. Цезарь и два его политических союзника сели в более удобные кресла вокруг стола. Оба раба остались стоять.
– Что все это значит? – спросил Красс. – Почему ты позвал нас сюда?
– Сегодня была предпринята еще одна попытка убить меня, – ровным голосом ответил Цезарь.
– Ах! – Помпей хлопнул себя по бедру. – А я-то удивлялся, что за суматоха была. Ты поймал этого человека?