Тем не менее у Стерховой оставалась надежда на то, что в процессе обыска квартиры будут найдены неоспоримые доказательства виновности. Это позволит быстро оформить ордер и задержать Демулина.
Отдельной и, возможно, самой сильной ее печалью была необходимость встречи лицом к лицу со стариком. Пока она не знала, как вести себя с ним, и ей не хотелось об этом думать.
Прибыв на место с оперативной группой, она, не теряя времени и даже не заглянув в подвал двадцать второй квартиры, стала звонить в дверь Демулину.
Дверь не открыли, но на площадку вышла соседка.
– Вы к Сан Санычу? Его нет дома.
– Не знаете, где он? – спросила Стерхова.
– Рано утром, часов в пять утра, я выходила с собакой и видела, как он грузил вещи в машину.
– Много вещей?
– Много! Я еще спросила: переезжаете?
– И что он ответил?
– Сказал – на рыбалку.
– Сан Саныч грузил вещи в свою машину?
– Представьте – нет. Я очень удивилась.
– Спасибо… – Стерхова дала команду оперативникам: – Ломайте дверь.
И, пока они ломали, она позвонила в театр, где ей сообщили, что Демулин не вышел на работу.
Все это очень не понравилось Стерховой. Логичнее всего было предположить, что она не успела, и Демулин сбежал. Во всяком случае, сама она так бы и поступила.
Квартира Сан Саныча была на редкость безликой и минималистичной, словно ее недавно освежили перед продажей или сдачей в аренду. Полы были вымыты до блеска, ни одной пылинки на мебели. В воздухе ощущался слабый запах чистящих средств, которые создавали в помещении стерильную, почти больничную атмосферу.
Гостиная представляла собой просторное, полупустое помещение, в центре которого стоял старинный, хорошо сохранившийся диван без подушек и покрывал. На стенах не было ни картин, ни фотографий. Единственным предметом декора была небольшая лампа, стоявшая на журнальном столике. В комнате не оказалось ни книг, ни газет с кроссвордами – ничего, что могло бы намекнуть на существование хозяина.
Кухня выглядела так, будто ее никогда не использовали, – в ней не было следов приготовления пищи. В шкафах стояли несколько тарелок и чашек. Холодильник был совершенно пуст.
Спальня такая же аскетичная. Простая односпальная кровать, заправленная новым постельным бельем, на котором еще болтались этикетки. Шкаф был пуст, на тумбочке ни лампы, ни будильника, ни книги – ничего личного.
Эксперт-криминалист, обойдя квартиру, сказал со знанием дела:
– Мы ничего здесь не найдем. Хозяин не оставил ничего.
– И все же приступайте к осмотру. – Стерхова повернулась к оперативникам: – Переверните здесь все! Ломайте мебель, крушите стены, ищите тайники. Они должны быть в этой квартире. Хозяину есть, что скрывать.
Оперативники выполнили приказание Стерховой. Через несколько часов здесь было сломано и проверено все, что вызывало подозрение. Но квартира оставалась такой же безжизненной, как будто человек, который здесь жил, уничтожил все следы своего существования.
Этот обыск оказался тотальной неудачей, после которой трудно было оправиться. Стерхова составила необходимые документы и поехала в управление.
Думая, передумывая и решая, как действовать дальше, она на автомате поднялась на четвертый этаж и порывисто вошла в кабинет. Там, друг против друга стояли Зварцева и Семенов. Заметив Анну, женщина резко отстранилась и вытерла глаза. Стерхова заметила, что Екатерина Максимовна плачет.
Семенов тоже был очень расстроен и, сунув руки в карманы, нервно перекатывался с носка на пятку и обратно.
– Простите, – сказала Зварцева и бросилась к двери.
Проводив ее взглядом, Стерхова спросила:
– Что здесь произошло?
– Я сделал Екатерине Максимовне предложение, и она мне отказала, – сказал Семенов.
– Почему? – не к месту спросила Анна и получила ответ, который и ее заставил расстроиться:
– Потому что она вернулась к своему мужу и больше не желает с ним разводиться.
– Ага… – Стерхова, не раздеваясь, села в свое кресло и буквально заставила себя не задавать никаких вопросов, решив все обдумать позже. – У нас с вами на сегодня есть одно важное дело.
– Слушаю вас. – Семенов сделал вид, что внимательно слушает.
– Мы идем в театр.
Он не сразу сообразил, чего она хочет.
– В театр? С вами? Зачем?
– Придем туда вечером к концу спектакля, спрячемся в укромном месте, а ночью взломаем бутафорскую и обыщем ее.
– Это противозаконно.
– Я это знаю.
– Не проще ли получить разрешение на обыск?
– Времени в обрез. Мы уже упустили Демулина. Остался последний шанс.
– Это рискованно.
– Итак? – По обыкновению Стерхова взяла быка за рога: – Вы со мной?
– Куда же я денусь, – вздохнув, проронил Семенов.
Глава 27На живца
Три часа провел Игорь Петрович на строительном рынке. Отыскав хорошего слесаря, он предоставил ему чертеж и потребовал идеальной точности при изготовлении отмычек.
Уловив момент, когда слесарь уже собрался вызвать полицию, Семенов предъявил удостоверение и объяснил:
– Инструмент нужен для проведения следственных действий.
Со Стерховой он встретился в начале восьмого вечера у театра. Она ожидала его с билетами. В зрительный зал они вошли с опозданием. Для свободы передвижения Анна предусмотрительно выбрала крайние места в партере у двери, которая вела в боковой кулуар.
В первые двадцать минут Стерховой захотелось выйти из зала и переждать время в буфете. Не самую любимую пьесу «Гроза» любимого ею Островского разделали под орех. Бой барабанов, мельканье света, летающие лошади и мужики в кожаных пальто повергли ее в уныние. Семенов же сидел с каменным лицом и терпеливо переносил испытания.
В конце третьего акта Стерхова и Семенов выскользнули из зрительного зала в кулуар и через неприметную дверь вышли на лестницу, которая вела в технические помещения театра. Спустившись на первый этаж, к запасному выходу, они спрятались под лестничный марш и стали ждать, когда разойдутся зрители и работники театра.
Это случилось нескоро. В течение двух часов наверху раздавались голоса, по лестницам ходили люди и повсюду горел свет. Семенов осторожно выходил из-под лестницы и, вернувшись, сообщал:
– Еще не время.
Время наступило, когда было около двух часов ночи. Они выбрались из укрытия, в полной темноте поднялись на второй этаж, перешли на другую лестницу и, спустившись на первый, двинулись в дальнюю часть здания.
Бутафорская находилась поблизости от костюмерного цеха. Подсвечивая себе дорогу, Анна уверенно шла по проторенному пути. Приблизившись к двери, Семенов чертыхнулся:
– Придется повозиться! На такой замок я не рассчитывал.
И пока он взламывал замок, Стерхова стояла на стреме. В один из моментов ей показалось, что во время обхода охранник идет к ним, но тот свернул на другую лестницу и исчез из виду. После этого Семенов продолжил работать осторожнее.
На то, чтобы открыть дверь, ушло не так много времени. В начале третьего они вошли в неосвещенную бутафорскую. Тусклый свет фонарика гонял причудливые тени, заставляя их двигаться и постоянно менять форму. Висевшие на стенах предметы создавали ирреальное ощущение и, несмотря на то, что все здесь было знакомо, Стерхова ощутила, как по спине пробегает холодок.
– Держите фонарь ровно, Семенов, – прошептала она, прислушиваясь к шорохам и звукам.
Игорь Петрович поднял фонарь повыше, освещая старинные бутафорские мечи и какие-то маски, висящие на стенах. В центре комнаты высилась огромная фигура Командора из спектакля «Дон Жуан».
– Место из ночного кошмара, – пробормотал Семенов, оглядываясь. – Как будто дьявол выбрал его для своих делишек.
Стерхова молча кивнула.
– Смотрите, – сказала она, указывая на старый шкаф в углу. – Там Сан Саныч хранит все самое ценное. Начнем с него.
– Вы начинайте, а мне нужно выйти, – ответил Игорь Петрович, и в его голосе послышалось беспокойство.
– Зачем? – спросила Анна, но, вовремя сообразив, подсказала: – Прямо по коридору, не доходя до лестницы, направо.
Внезапно из глубины смежной комнаты раздался глухой стук. Они замерли, прислушиваясь.
– Что это было? – спросил Семенов.
– Не знаю, но давайте проверим, – ответила Стерхова, забрав у него фонарь и держа его наготове.
Они медленно двинулись к источнику звука. Свет фонарика осветил стоящий в углу сундук. На полу, рядом с ним лежал небольшой ключ. Стерхова подошла, подняла его с пола и отомкнула крышку сундука.
Семенов обошел помещение и нетерпеливо сказал:
– Здесь никого нет. И все-таки мне придется отлучиться. Я ненадолго.
Он ушел, а Стерхову словно примагнитило к сундуку. Казалось бы, надо дождаться Семенова, но она решила действовать в одиночку. Она стала вынимать из сундука различные коробки, в которых хранились бутафорские сокровища. Там же обнаружила стопку разноцветной воздушной туали, из которой Сан Саныч мастерил цветы невиданной красоты.
Поймав себя на этом воспоминании, Анна друг осознала, что два разных человека: добрый, заботливый Сан Саныч и жестокий убийца Демулин никак не совмещаются в ее мозгу в одного человека. Это тяготило и мучило. Требовалось время, чтобы к этому привыкнуть и привести в соответствие с реальностью.
Добравшись до самого дна, Стерхова замерла и, не поверив своим глазам, получше посветила фонариком. На дне сундука лежал маленький гроб, обитый золотистой тканью и отделанный красным кантом. На крышке красивая ручка и, судя по тому, что гроб миниатюрный, это была шкатулка.
Анна достала его из сундука и отнесла к столу, чтобы получше рассмотреть. Там, сняв крышку, она, не сдержавшись, ахнула. Шкатулка была заполнена старинными фотографиями. Рассмотрев лишь несколько из них, Стерхова поняла, что на всех сфотографированы мертвецы. Иногда они стояли, иногда сидели рядом со своими родственниками. Одно оставалось незыблемым: все без исключения фотографии были сделаны в жанре post mortem.