– Торопитесь, – с иронией произнесла Мелек-хатун, – понимаю, в тюрьме вас заждались.
– Ладно, спрашивайте, – усмехнулся Али.
– Почему вы ночевали в церкви, у христиан это не принято.
– Действительно, у них это не принято. У нас принято спать в мечети, у них почему-то нет. Дело в том, что мы бежали от крестоносцев.
– Звучит не очень мужественно. С крестоносцами надо воевать, а не бегать от них.
– Здесь я с вами полностью согласен. Но у них было многократное превосходство в численности. Мой друг, кстати, он сейчас здесь в Ленкоране, затеял с ними драку. Мы дрались, как львы. Если бы вы нас видели в тот момент, вы бы никогда не усомнились в нашем мужестве. Но, как я уже сказал, их было много. А в таких случаях бегство схоже с доблестью. Мы бежали и укрылись в храме. Среди ночи меня разбудил один несносный ангел.
– Это вы на кого сейчас намекаете?
– Почему вы решили, что я намекаю[12]? – удивился Али.
– Ну, как же, мое имя вам известно.
– Да, конечно, но я имел в виду не вас, а настоящего ангела.
– С крыльями?
– Нет, без крыльев. Настоящего, но без крыльев, они не ходят с ними все время. Крылья для ангелов, все равно, как у нас нарядная одежда. Так вот он разбудил меня и предложил выпить.
– Врете, мусульманский ангел предложил вам выпить вина?
– Ну да, а почему вас это так удивляет? Во-первых, дело было в христианском храме, где пастве потчуют вином. Я не знаю, может быть, там это является требованием этикета. Во-вторых, он же оттуда, – Али показал наверх, – там можно, пророк разрешает. Я повторяю, он разбудил меня и предложил выпить вина.
В этот момент открылась дверь, и в зал вошел евнух. Рядом с ним был слуга, держащий поднос с серебряным кубком.
– Простите, госпожа, – обратился к ханше евнух, – ходжа Али просил воды, чтобы смочить горло, вы позволите?
– Позволяю. Я сама могла его угостить.
Масрур взглянул на Али и кивнул. Под его внимательным взглядом Али поднес кубок к губам и ощутил дивный и терпкий вкус молодого вина. Он осушил кубок и, ничем не выдав своих чувств, поставил его на поднос.
– Надеюсь, вам теперь станет легче, – сказал Масрур.
– Значительно, благодарю вас сердечно, – ответил Али.
Евнух поклонился ханше и ушел.
– А почему вы решили, что это был мусульманский ангел? – спросил Али. – Я этого не говорил.
– Мне так показалось. Вы же мусульманин. Христианский ангел не может прийти к мусульманину.
– Считаете ли вы, что Бог един? – вдруг спросил Али.
– Я об этом не думала.
– Ну, давайте вместе подумаем. Каждый народ верит в своего Бога, именует его разными именами. У нас Аллах, у иудеев – Яхве или Иегова, у христиан – вообще без имени – просто Бог-отец, со своим сыном и святым духом. У индийцев – Шива. Но земля одна, ее создал кто-то один. Даже если допустить, что они создавали ее коллективно, значит, они дружны между собой. Почему же в таком случае их паствы истребляют друг друга. Нет, все же Бог один и ангелы не разделяются по конфессиям, – Али разгорячился.
– Кажется, вы отклонились от рассказа, – недовольно сказала Мелек-хатун.
– Да, простите. И кажется я потерял нить разговора. На чем я остановился?
– На том, что ангел предложил вам выпить. Я больше не могу об этом слышать. Скажите, уже, наконец, выпили вы или нет?
– Выпил.
– Ну слава Богу. И как вино?
– Вино было божественное, а до этого такую кислятину пили, уксус можно сказать, из храмовых запасов.
– Ну естественно, ангел разве может вас плохим вином угощать, – с иронией произнесла ханша, – так что было дальше?
– Дальше, он отвел меня в рай.
– Как вы это поняли.
– Там было хорошо.
– Много ли там было людей?
– Я там был один, не считая гурий, конечно. Много зелени, бассейн, увитая плющом беседка.
– Может, это было подстроено специально?
– Я слышал, что старец горы[13] практиковал такие вещи, – сказал Али, – вы мне сейчас напомнили, … он давал своим неофитам гашиш, а когда они погружались в забытье, переносил их в место, где были девы, а источники били вином. Люди после этого готовы были умереть в любой момент по его приказу, чтобы только вернуться в этот рай. Но они умирали напрасно. Рай был искусственным.
– А почему вы уверены, что ваш рай не был искусственным.
– Во-первых, в Иерусалиме, кроме крестоносцев до меня никому не было дела, во-вторых, родники не били вином. Там были красивые девушки, мы веселились. Они пели, танцевали. Я пил вино. Это было блаженство.
– Но вы же сказал, что вина там нет? – торжествующе воскликнула ханша.
– У меня с собой было, я взял кувшин.
– Какой вы предусмотрительный.
– Нет, это случайно вышло. Это был тот кувшин вина, из которого меня угостил ангел. Потом я лег спать с одной из девушек. Ее звали Ева.
– Ну, конечно, Ева, как же еще могли ее звать.
– До этого был еще массаж. Впрочем, я перепутал, ее звали Сара. Точно, Сара. Кстати, а кто играет на этих инструментах, – сказал Али, беря в руки кифару.
– Разные люди играют, мои девушки, например.
– Можно попросить, чтобы поиграла.
– Нет, иначе все, что здесь происходит, будет выглядеть, как увеселение. А мы здесь делом заняты – строптивую жену призываем к согласию.
Али улыбнулся.
– Вам смешно?
– Нисколько. Просто мне нравится, как вы к этому относитесь.
– А что все-таки ждет в раю женщин? – поинтересовалась ханша.
– Лично для вас нечего нового. Некрасивым женщинам обещано новое обличие, радующее глаз. Но вы и так красивы. А жить там вы будете со своим мужем. Единственная поблажка – если у женщины было несколько мужей, ей будет дозволено выбрать того, кто к ней лучше относился при жизни.
– И все?
– Да.
– Как скучно.
– Но жизнь еще не кончена.
– Что вы имеете в виду?
– Количество ваших мужей.
– Даже не знаю, как мне реагировать на ваши слова, – задумчиво сказала ханша, – засмеяться или приказать бросить вас в тюрьму. Отчего вы так дерзки? Или вам не дорога жизнь, или вы знаете то, чего не знаю я.
– Скорее первое, но еще и от ума. Тюрьма от меня никуда не уйдет. Зачем вам брать этот грех на душу? Смейтесь.
– Расхотелось мне смеяться. Почему-то не смешно. Лучше скажите, чем дело кончилось в эдемском саду?
– Так вы мне верите?
– Нет, но мне все равно интересно. Врать тоже надо уметь, а вы в этом, я вижу, преуспели.
– Спасибо. Неожиданный комплимент. Как все-таки устроено человеческое восприятие, – посетовал Али, – говоришь правду, а тебе не верят. А дело кончилось странно и грустно. Я проснулся оттого, что пошел снег, и снежинки падали прямо на меня.
– Снег в раю? – недоверчиво переспросила Мелек хатун.
– Учитывая то, что спал я под шелковыми простынями, и, простите, совершенно нагой …
– Деталей не нужно, – заметил ханша.
– … я не то, что бы замерз, больше подойдет слово – окоченел.
– Что же вас гурия не согрела, Сара? – насмешливо спросил Мелек хатун.
– Я был один, то есть не совсем один. Неподалеку сидел пресловутый ангел и грелся у жаровни. Он был крайне нелюбезен со мной. На расспросы отвечать не стал. Я оделся, и он вернул меня в храм. Иначе говоря, положил на место.
Дверь за спиной Али скрипнула, он обернулся и увидел в приоткрытую створку евнуха, который еле слышно спросил;
– Повторить?
Али скорее прочел по губам, чем услышал и согласно кивнул. Дверь открылась, и слуга поднес рассказчику еще один кубок. Али схватился за него, как утопающий за соломинку.
– Что это вы пьете? – вдруг подозрительно спросила ханша.
– Воду, – не моргнув глазом, ответил Али.
– Можно мне ее попробовать?
– Надо было раньше сказать, – ответил Али, переворачивая кубок верх дном. Падающую рубиновую каплю, он поймал и слизнул с ладони:
– Так вы дадите согласие на новый брак? – слегка ворочая языком, спросил Али.
Вопрос был задан невпопад, но он чувствовал спиной пытливый взгляд Зияда- эфенди.
– Нет, не дам. А почему вода красного цвета? – спросила ханша.
– Ее подсластили вишневой патокой, хатун. Вам только стоит приказать, и вам тоже принесут воды.
– Не надо, лучше объясните мне, зачем все это было нужно?
– Как зачем, пить хочется. Когда долго говоришь, горло пересыхает.
– Да, нет же. Это посещение рая. Зачем ему это было нужно?
– Так вы мне верите?
– Я просто пытаюсь понять. Даже во лжи должна быть логика.
– Пути Господни неисповедимы.
– Нет, этим выражением вы не отделаетесь. Это лукавство.
– Хатун, вы слишком умны, – сказал Али, – но, если вы так умны, почему вы не дадите согласие на новый брак. Я говорю о новой жене, у вас появится подруга.
– Вы хотели сказать соперница. Не понимаю, какая связь между моим умом и новой женой.
– Наверное, вашему мужу это нужно. Ведь вы не против того, что хан посещает наложниц. Значит, не ревность причина вашего упорства. Точно так же и вашим мужем движет не одно лишь плотское желание. Может быть, это политика.
– Может быть. Но, когда он сватался ко мне, моим условием было то, что он не возьмет кроме меня никого в жены. Он поклялся в этом моему отцу. Мужчина должен держать свое слово. А я не хочу, чтобы кто-то сказал, что мой муж – не мужчина.
– Вы не только умны.
– Да? Какое еще достоинство вы нашли?
– Я бы не назвал это достоинством. Вы упрямы. Жизнь переменчива. Все течет, все меняется, как говорил Гераклит. В одну воду не войти дважды, что там еще. Егорку бы сюда. Он бы вас просветил.
– Из всего того, что вы перечислили, я услышала лишь слово – упряма. Продолжайте дерзить. Я посмотрю, чем это закончится, – с угрозой произнесла Мелек-хатун.
– А что мне еще остается, ваша светлость? Положение безвыходное. Меня арестуют из-за вашего упрямства. А возможно, и казнят.