Тони казалось странным вот так запросто разговаривать с ним, сидя за столом, как мужчина с мужчиной. Учитель выглядел озабоченным. Он закурил сигарету, и Тони заметил, что пепел он стряхивал в пустую вазу.
— Где ты был вчера днем, Кочиш?
— Так, в нескольких местах. Было у меня одно дело.
— В каких местах?
Когда разговариваешь с глазу на глаз, нет другого выхода, кроме как говорить правду.
— Собирал металлолом. Я ведь собираю не так, как другие: один денек, и все. У меня есть свои места. Я хожу туда, где и бумагу, и лом отдают только мне. Например, бумагу мне дает тетя Дези, а лом — дядя Копас и дворник по имени Тихамир. Я вчера был в мастерской у дяди Копаса. Он делает детали по заказу одной фабрики, а я ему помогаю. Ну, а за это он дает мне металлолом. Он на пенсии и ко мне очень хорошо относится…
Учитель Гал перебил его:
— А что, тебя никто не спрашивает, как твои дела с учебой? И где ты пропадаешь?
Как это не спрашивают? Конечно, спрашивают. Но Тони в таких случаях отвечает: все в порядке. Об этом тоже пришлось рассказать. В защиту дяди Копаса он сказал, что был не только у него, но и в других местах. Стояла отличная погодка: свежая, ветреная, и он забежал на набережную Дуная.
— И что же ты там делал?
Что делал? Что он мог там делать? Тони пожал плечами, теребя край скатерти.
— У меня там местечко любимое. Внизу, у самой воды. Такой большой камень. Я сижу на нем, смотрю на Дунай. В глубине вода зеленая, у берега она рябит от ветра. Льдины уже растаяли, а еще недавно плавали по реке. Над Дунаем много чаек. Иногда они садятся на воду, как будто купаются.
Учитель покачал головой:
— Красиво рассказываешь… Значит, смотришь, размышляешь. И о чем же?
— Да так, ни о чем, — медленно произнес Тони.
— Вот, вот, сейчас-то ты тихоней выглядишь. Но иногда ведь бываешь и другим. Например, вчера вечером, там, на углу.
Дело понемногу проясняется, и Тони встревоженно смотрит на учителя.
— На углу?
— Да.
— Когда возвращался домой?
Теперь Тони прекрасно знал, о чем идет речь, хотя и пытался оттянуть время. Учитель только пожал плечами. Он хотел все услышать от Тони.
— Подумай хорошенько. Тебя, кажется, кто-то окликнул? Неужели забыл? Вспомни-ка…
И вспоминать нечего. Тощий, кто же еще может быть. Именно его навязал Тони учитель Гал. Тощий вчера днем разыскал его в школе и предложил вместе заниматься математикой. Тони сразу сказал ему, что не имеет ни малейшего желания заниматься с ним и пусть тот оставит его в покое. А когда вечером Тони возвращался домой, то столкнулся с Тощим на углу улицы.
— Я уже два раза заходил к тебе домой…
— Ходи, пожалуйста, — сказал Тони, — раз у тебя так много времени. У меня его, к сожалению, мало. И заруби себе на носу: ты мне не импонируешь.
Тони сказал это, подражая Лазару, от которого услышал это выражение. Он ждал, что Тощий тут же смоется, но не тут-то было. У него хватило наглости говорить дальше. Ему, видите ли, поручил господин учитель Гал, а если уж он, Тощий, что-нибудь пообещает, то слово свое сдержит. А кстати, почему это Тони не хочет с ним учить уроки?
Тони не нашел другого, как заявить:
— Потому что ты учишься в «Б».
Тощий не понял:
— Не все ли равно: 7«А», 7«Б». — И он посмотрел на Тони так, что тому кровь ударила в голову.
— Знаешь, — сказал Тони, — чеши-ка ты отсюда. Плевать я на тебя хотел!
На это Тощий ответил:
— Зачем же подличать?.. Глупо…
— Кто тут подличает, интересно? Ты еще и оскорбляешь? Иди-иди, ябедничай. Скажи, что получил по шее…
Вот так все и случилось. Еще минуту назад он не хотел бить Тощего и все-таки ударил. Подумаешь, одна оплеуха ничего не значит!
— Ну что, Кочиш, вспомнил? — спросил учитель Гал.
— Да. — Тони кивнул. — Вчера на углу я встретился с Парди из 7-го «Б» по прозвищу Тощий. Значит, — с презрением сказал Тони, — Тощий вам накапал?
Учитель помолчал, стряхнул пепел, потом сказал:
— Ты не только скверно выражаешься, но, что еще хуже, плохо думаешь о других. Парди мне ничего не говорил. Он совсем не такой парень.
Тони удивленно посмотрел на учителя:
— Откуда же вы знаете?
А вдруг учитель своими глазами видел всю их стычку? Например, с другой стороны улицы.
— Что ты собираешься делать?
Тони вначале даже не понял. Вроде все уже решено. Тощий получил и смылся. На самом-то деле было немного по-другому: смылся не Тощий, а Тони, и так быстро, что тот просто не успел дать ему сдачи. По взгляду учителя Тони понял, что тот видел все, и покраснел до ушей. Ему стало так жарко, что он даже расстегнул ворот рубашки. Что же теперь делать? Внезапно у него вырвалось:
— Господин учитель… я этого Тощего… не перевариваю. Совершенно! Уж лучше я один буду заниматься, только не с ним!
Прозвенел звонок. Учитель Гал поднялся. Он не сердился, но лицо его было суровым. Снял, потом опять надел очки и, не глядя на Тони, бросил:
— Ты не очень красиво вел себя вчера…
Он повернулся спиной, и вот уже за ним захлопнулась дверь учительской.
Еще некоторое время Тони стоял неподвижно, переминаясь с ноги на ногу. Солнце скрылось за тучами, и приемная, еще недавно выглядевшая так приветливо, стала холодной и неуютной. Тони поежился, втянул голову в плечи, засунул руки в карманы.
— Надо бы надеть куртку, сынок, — сказала ему преподавательница младших классов, проходя мимо. — Одевайся на переменах обязательно. Ну, беги. По школьному радио объявили, что коридоры не отапливаются, поэтому здесь так холодно.
Но он не побежал, а поплелся как старик. У него было отвратительное настроение.
7
— Привет, Энтони! — произнесла Джизель радостно. — Я тебя заждалась. Знаешь, что я придумала? Давай устроим бал! Позовем гостей, много-много.
— Конечно, — проворчал Тони, — сплошных сэров и лордов. У нас в классе один-единственный Герцог, и то я его терпеть не могу. Он все время ехидничает, правда, я его тут же отшиваю.
— Здорово ты выражаешься, Энтони, — захихикала Джизель.
— Я с любым справлюсь. Андраша Чонта уложу на лопатки и Длинному как следует врежу. Я никого не боюсь, даже учителей. Недавно я Длинному подсказал по истории. Я ему всегда подсказываю и не боюсь этого делать. Даже Тихамир дает мне ключ от подвала, чтобы я брал оттуда лом. А уж там — кромешная тьма!
Джизель вздрогнула:
— И ты ходишь туда один?
— А с кем мне ходить?
— Ты всегда один?
— Мне так даже лучше. Из драмкружка я ушел. Они надо мной смеялись, особенно Гизи, по-английски она тоже Джизель. Но ты в сто раз лучше ее. И в сто раз красивее. И лучше Панни тоже. Она, правда, неплохая девчонка, но уж слишком правильная. Пифф-паффф: всех бы перестрелял. И Тощего тоже. Это один парень из 7-го «Б». Он все хочет заниматься со мной, но мне он не нужен. Такой же зануда, как наш Герцог-красавчик, только он скорее Герцог-уродец, потому что лопоухий. Еще других зубрить заставляет! Я сначала скрывался от него, а сегодня днем решил сам его ждать: пусть приходит, раз уж ему так хочется. Я ждал-ждал, а он взял и не явился, побоялся, наверное, свою физиономию показать.
— Да брось, Тони. Не обращай на них внимания. У тебя же есть мы, Рик и я. Мы тебя очень любим. Скажу тебе по секрету: Рик считает тебя моим женихом. Проблемы с жильем у нас не будет. В замке 15 залов, да еще комнаты в башнях, чуланы и, конечно, большой парк, огромные поля и синие горы. Ты хочешь поселиться у нас?
— А почему бы и нет? С удовольствием. Мне надоело дома, там у меня нет никого. Спасибо, Джизель.
— Мы красиво расставим твои любимые вещи, которые ты перенесешь к нам, и, если захочешь, семейные портреты. Мы их повесим в охотничьем зале, где висят наши предки. Среди них есть один по имени Ричард Львиное Сердце.
— Отлично, а я притащу с собой портрет дяди Оскара. Его тоже звали Львиное Сердце. Я люблю смотреть на него, потому что у нас с ним явное сходство. Я хочу быть таким же, как он.
— А когда ты навсегда переберешься к нам, Энтони?
— Немного погодя. Мне еще кое-что надо провернуть. Хотя бы эту историю с Тощим. Я был с ним все-таки не совсем прав. Пожалуй, совсем не прав.
— Но ты же не будешь перед ним унижаться, Энтони?
— Я? Перед Тощим? Да что ты, Джизель…
— Энтони, не уходи… Энтони!..
— Куда ты направляешься, Тони? — спросила его тетя Вали.
Он ничего не ответил. Закрыл тетрадь, что-то невнятно пробормотал и выскочил на лестницу.
Он сам не знал, зачем вышел на улицу. Скорее всего, просто так — погулять. Но гулял Тони недолго и не заметил, как очутился перед домом, в котором живет Тощий. Вошел в подъезд, потоптался около доски с фамилиями жильцов, посмотрел, есть ли там Парди. Конечно, есть: второй этаж, квартира номер четыре. А что, если дверь откроет его мать? У Тощего она, конечно, есть. Вечером возвращается с работы отец, вся семья садится ужинать. Болтают о том о сем, рассказывают о случившемся за день. Тони даже головой замотал, отгоняя это видение.
Долго ли подняться на второй этаж! Правда, все зависит от того, как быстро человек идет. Тони двигался так, словно на каждой ступеньке собирался повернуть обратно. И зачем он только идет? Глупо! Но он уже перед дверью квартиры, рука на кнопке звонка. С какой бы радостью он убежал! И все-таки Тони нажимает кнопку. Потом стоит и шепчет про себя:
— Только бы их не было дома… никого…
Дверь открывается, и перед ним возникает Тощий. Тони не здоровается, Тощий тоже. Войти он не предлагает, но и не гонит. В конце концов Тони произносит:
— Ты, наверное, думаешь, что я пришел, потому…
Тощий стоит прямо перед ним, на лоб ему упали волосы. Нос широкий, рот тоже. Вокруг носа у него веснушки. А волосы падают прямо на глаза.
— Ни о чем я не думаю, Кочиш! — произносит он. — Что тебе нужно?
— Слушай, Тощий, слушай… дело в… — Тони гневно смотрит на него, смахивает тоже упавшие на лоб волосы.