– Талли, что там случилось? Говори со мной. Ты в порядке?
– Я здесь, – сказала она. – Просто… рану перевязывала. Вроде в порядке.
– Слава богу. Если хочешь, выключи микрофон.
– Ни за что.
– Хорошо. Ты в прямом эфире. Не молчи. Меня никто не слышит, но тебя слышат все. Это твой звездный час, и я здесь, с тобой, я тебе помогу. Можешь рассказать, что сейчас происходит?
Морщась от боли, Талли поднялась и села на корточки, затем стала медленно продвигаться вперед, пытаясь в просветах между коробками разглядеть, что творится в зале.
– Всего несколько мгновений назад в мини-маркет в Бикон-Хилл ворвался вооруженный грабитель, – зашептала она. – Угрожая кассиру оружием, он потребовал открыть кассу. Он дважды стрелял. Первый раз в воздух, второй раз – в меня.
Неподалеку послышался какой-то звук, будто бы плач. Не поднимая головы, Талли переползла в соседний ряд и увидела маленького мальчика, который сидел, прислонившись к полкам с конфетами.
– Привет, – сказала она, протягивая мальчику руку. Он тут же уцепился за нее, сжал ее ладонь, точно в тисках, – не вытащить. – Тебя как зовут?
– Гейб. Я с дедушкой пришел. Тот дядя из пистолета стрелял, ты видела?
– Ага. Давай я попробую найти твоего дедушку, убедиться, что с ним все в порядке? А ты пока посиди тут. Как твоя фамилия, Гейб, и сколько тебе лет?
– Линклейтер. В июле будет семь.
– Значит, так, Гейб Линклейтер, ты пока посиди тут тихонько. Не плачь больше, хорошо? Ты уже большой мальчик.
– Ладно.
Прижав подбородок к груди, Талли снова зашептала в микрофон. Она не была уверена, что ее хоть кто-нибудь слышит, но все равно продолжала говорить:
– Возле полок с конфетами я нашла семилетнего мальчика, Гейба Линклейтера. Гейб пришел в магазин с дедушкой, и сейчас я попробую его найти. Грабитель держится у кассы, я слышу, как он угрожает кассиру. Передайте полиции, что он один, без сообщников.
В соседнем проходе, за углом, Талли обнаружила старика, который сидел на полу, стиснув в руках пачку собачьего корма.
– Вы дедушка Гейба? – спросила она шепотом.
– Как он?
– Немного напуган, но не пострадал. Он тут недалеко, рядом с конфетами. Расскажите, что вы видели?
– Тот парень приехал на синей машине. Я в окно видел. – Он бросил взгляд на ее плечо. – Может, вам…
– Я постараюсь подобраться ближе.
Талли плотнее прижала прокладку к плечу, снова поморщилась от боли, подождала, пока отступит тошнота. Рука, которой она держала прокладку, уже была вся в крови. Не обращая на это внимания, Талли снова зашептала, обращаясь к ведущему, которого не слышала:
– Майк, мне удалось узнать, что грабитель приехал сюда на синей машине. Скорее всего, она припаркована снаружи, ее должно быть видно из окна. Рада сообщить вам, что дедушка Гейба в порядке, он не пострадал. Я пытаюсь пробраться поближе к кассам. Отсюда я слышу, что грабитель требует денег, кричит, что должно быть больше, кассир отвечает, что не может открыть сейф. Вижу мигалки. Похоже, приехала полиция. Включили прожекторы, светят внутрь. Требуют, чтобы он вышел с поднятыми руками.
Талли поспешно прошмыгнула по открытому пространству между стеллажами и укрылась за ростовой фигурой Мэри Лу Реттон[87] с плошкой хлопьев для завтрака в руках.
– Майк, передай полиции, что грабитель снял маску. Блондин, на шее татуировка в виде змеи. Он крайне возбужден. Размахивает оружием, выкрикивает ругательства. Мне кажется…
Еще один выстрел. Звон разбитого стекла. И вот полицейские уже внутри.
В наушнике раздался голос Джонни, он звал ее по имени.
– Я в порядке.
Талли медленно поднялась на ноги, и тут же все тело пронзила страшная боль, голова закружилась снова. Сквозь разбитое окно она разглядела их передвижную станцию. Матт стоял рядом, снимая происходящее на камеру, но Джонни видно не было.
– Полицейские выстрелили в окно и уже ворвались в магазин. Грабителя задержали, он лежит на полу лицом вниз. Я постараюсь подойти ближе, задать им несколько вопросов.
Она выскользнула из-за картонной фигуры и медленно двинулась вперед. Возле полок с кукурузными хлопьями она вдруг вспомнила о субботних завтраках в семье Маларки. Миссис М. разрешала ей есть «Квисп». Правда, только по выходным.
Это было последнее, о чем она успела подумать, прежде чем потеряла сознание.
Кейт уже думала, что никогда не доедет. Сидя на заднем сиденье вонючего такси, она на каждом светофоре молилась, чтобы с Талли все было в порядке. Наконец машина остановилась у входа в больницу. Было начало двенадцатого. Заплатив водителю, Кейт бросилась прямиком в ярко освещенный вестибюль.
Джонни и Матт уже сидели там, развалившись на неудобных пластиковых стульях. Вид у обоих был потрепанный. Когда она вошла, Джонни вскочил на ноги.
– Я в новостях увидела, – сказала она, подбегая к ним. – Что случилось?
– В нее стреляли, попали в плечо, а она даже не подумала остановить репортаж. Ты бы видела, Маларки. Это было что-то. Она бесстрашная.
Восхищение звенело в его голосе, плескалось во взгляде. В любой другой ситуации она почувствовала бы боль, ревность, но теперь лишь разозлилась.
– Поэтому ты в нее влюбился, да? Потому что у нее, в отличие от тебя, есть яйца? Потому что ее можно подставлять под пули, а потом гордиться тем, сколько в ней страсти? – Голос ее дрожал, это последнее слово она растянула с отвращением, точно горькую ириску. – Да к черту такой героизм. Я не про новости твои сраные спрашиваю. А про Талли. Ты хоть узнал, как она?
Джонни ее реакция явно ошеломила.
– Ее сейчас оперируют. Она…
– Кейти!
Услышав голос Чеда, Кейт обернулась, увидела, как он вбегает в вестибюль. Они обнялись, прижались друг к другу, это вышло само собой, совершенно естественно.
– Как она? – прошептал Чед ей на ухо. В его голосе звучала та же тревога, которую Кейт чувствовала сама.
– Ее оперируют, – ответила она, отстраняясь. – Больше пока ничего не известно. Но она выкарабкается. Пулями ураган не остановишь.
– Она только притворяется неуязвимой. Ты ведь это знаешь не хуже меня.
Кейт сглотнула ком в горле, кивнула. Они замерли друг напротив друга, связанные общим страхом, не решаясь нарушить молчание. В его глазах яснее ясного читалось, как он любит Талли, как боится за нее.
– Я пойду родителям позвоню, они наверняка захотят приехать.
Кейт подождала ответа, но Чед лишь стоял неподвижно, уставив в пространство остекленевший взгляд, сжимая и разжимая кулаки, точно стрелок, готовый в любую минуту выдернуть из кобуры пистолет. Устало улыбнувшись, она пошла к телефону. Проходя мимо Джонни, не сдержавшись, бросила:
– Вот так нормальные люди друг о друге заботятся в беде.
Опустив в прорезь четыре монетки, она набрала номер родителей. Ответил, слава богу, папа – услышав мамин голос, она бы точно разрыдалась. Кейт коротко рассказала ему о случившемся и повесила трубку.
Обернувшись, она увидела Джонни.
– Мне очень жаль, – сказал он.
– Есть о чем жалеть.
– Но так уж в нашем деле все устроено, Кейти. Приходится отделять личное от профессионального и учиться расставлять приоритеты – работа на первом месте. Такой вот производственный риск.
– У таких, как ты и Талли, всегда работа на первом месте, – сказала Кейт и, пройдя мимо него, опустилась на диван и снова стала молиться.
Через несколько мгновений Джонни подошел и, ни слова не говоря, остановился рядом. Кейт вопросительно взглянула на него.
Он не шевелился, не моргал даже, но все равно было видно, насколько он напряжен. Казалось, его самообладание держится на тонкой ниточке, которая вот-вот порвется.
– А ты сильнее, чем кажешься, Маларки.
– Стараюсь.
Она хотела было сказать, что сил ей придает любовь – особенно в такие моменты, но, глядя на него, побоялась даже произнести вслух это слово.
Он сел на диван с ней рядом.
– Откуда ты так хорошо меня знаешь?
– Мы давно работаем вместе.
– Да не в этом дело. Ты понимаешь меня как никто. – Он вздохнул и откинулся на спинку дивана. – Я и правда подверг ее опасности.
– Она бы и сама не согласилась поступить иначе, – примирительно сказала Кейт. – И мы с тобой оба это знаем.
– Да, но…
Он умолк, так и не договорив, и Кейт вгляделась в его лицо:
– Ты ее любишь?
Он не ответил, не шевельнулся даже, лишь закрыл глаза.
Но Кейт уже не могла этого так оставить. Решившись наконец задать вопрос, она хотела получить ответ.
– Джонни?
Он поднял руку и обнял ее за плечи, притянул ближе. И она позволила себе утешиться в его объятиях. Сидеть вот так, прижавшись к нему, казалось естественным, все равно что дышать, но она знала, как опасно верить этому чувству.
Они еще долго сидели рядом, проживая одну за другой бесконечные, порожние минуты. Они ждали.
Талли потихоньку приходила в себя, медленно оглядывала окружавшие ее предметы: белые плитки на потолке, лампы дневного света, серебристую спинку кровати, поднос на тумбочке.
В сознание тонким ручейком сочились воспоминания. Бикон-Хилл. Магазин. Направленный на нее пистолет. Боль.
– На все готова, лишь бы оказаться в центре внимания, да? – В дверях палаты стояла Кейт – в старых спортивных штанах с логотипом университета и футболке, оставшейся от какого-то студенческого фестиваля. Когда она подошла к кровати, глаза ее блестели. Она досадливо смахнула слезы. – Блин. Обещала же себе, что не буду реветь.
– Слава богу, ты здесь.
Талли давила на кнопку подъемного механизма, пока не оказалась в сидячем положении.
– Где же мне еще быть? Все здесь. Чед, Матт, мама с папой. Джонни. Они тут с папой всю ночь играли в карты и обсуждали новости. Мама, по-моему, уже второе покрывало довязывает. Мы все чуть с ума не сошли.
– Как репортаж-то?
Кейт рассмеялась, чувствуя, как катятся по щекам слезы.