– Постараюсь.
«Ищет замену». Эти слова вновь и вновь всплывали у Кейт в голове.
Мы же с ним переспали… когда? Месяца два назад?..
Не любит он тебя…
Когда Талли ушла, Кейт позвонила на работу и, сказавшись больной, улеглась в постель. И двадцати минут не прошло, как стук в дверь выдернул ее из тяжелых раздумий.
– Ну блин, Талли, – бормотала она, натягивая розовый велюровый халат и нащупывая ногами тапки в виде зайцев. – Ну можно уже научиться не забывать ключи?
Когда она открыла дверь, на пороге стоял Джонни.
– Что-то ты не выглядишь больной.
– Не ври, я ужасно выгляжу.
Он протянул руку, дернул за пояс, и халат, соскользнув с плеч, упал к ногам Кейт пухлым розовым облачком.
– Фланелевая ночнушка. Очень сексуально.
Джонни закрыл за собой дверь.
Кейт пыталась прогнать из памяти разговор с Талли – ищет замену, не любит, – но слова теснились в голове, то и дело сталкиваясь с его: не хочу причинить тебе боль.
Лишь теперь она поняла, в какой омут наивно бросилась с головой. Ее сердце может разбиться вдребезги, и ничем от этой опасности не защититься.
– Я думал, ты будешь рада меня видеть, – сказал Джонни.
– Я рассказала про нас Талли.
– Да? А она что?
– Думает, я просто девочка на замену.
– Вот, значит, как?
Кейт с трудом сглотнула.
– Ты ее до сих пор любишь?
– Вот ты о чем. – Он подхватил ее на руки, легко, точно перышко, и отнес в спальню. Опустив ее на кровать, он принялся за пуговицы ночнушки, не забывая покрывать поцелуями каждый сантиметр обнажившейся кожи. – Это не имеет значения. Она-то меня не полюбила.
Кейт закрыла глаза и снова отдалась наслаждению, но когда все закончилось и они лежали в кровати, тесно прижавшись друг к другу, страх вернулся. Может, она и не самая умудренная опытом женщина на свете, но уж точно и не самая наивная и одно знает наверняка: чувства Джонни к Талли имеют значение.
Еще какое.
Глава семнадцатая
Быть с любимым человеком оказалось едва ли не прекраснее, чем Кейт себе воображала. К тому моменту, как город расцвел свежими красками весны, они с Джонни уже были самой настоящей парой. Выходные они почти всегда проводили вместе, да и вечерами после работы старались встречаться как можно чаще. В марте она познакомила Джонни с родителями, и оба пришли от него в восторг. Порядочный молодой человек из ирландских католиков, с хорошей работой и отменным чувством юмора, который никогда не откажется от партии в карты или настольной игры. Папа называл его «своим парнем», а мама и вовсе заявила, что он идеален.
– Такого стоило подождать, – шепнула она на ухо Кейт вечером, сразу после знакомства.
Джонни бесшовно встроился в клан Маларки – так, словно родился одним из них. Вслух он об этом никогда не говорил, но Кейт видела, как ему приятно после стольких лет одиночества снова быть частью большой семьи. Будущее они не обсуждали, вместо этого наслаждаясь каждой минутой настоящего.
Но скоро все должно было измениться.
Кейт лежала в постели, уставившись в потолок, Джонни спал у нее под боком. Еще и четырех утра нет, а ее уже дважды стошнило. Какой смысл оттягивать неизбежное?
Осторожно, стараясь не разбудить Джонни, она выскользнула из-под одеяла и, бесшумно ступая босыми ногами по ковру, зашла в ванную, заперла за собой дверь.
Взяв сумку, порылась в ее недрах, извлекла коробку, купленную вчера в аптеке, вскрыла и стала читать инструкцию.
Чуть меньше чем через два часа ответ был готов: розовый – значит, беременна.
Она уставилась на тест. Первым делом в голову пришла дурацкая мысль: что-то она не слишком счастлива для женщины, полжизни мечтавшей стать матерью.
Джонни вряд ли обрадуется. Он явно не готов заводить детей. Он даже еще ни разу не сказал, что любит ее.
А вот Кейт любила его без памяти, и последние несколько месяцев были наполнены счастьем. Но все же она не могла отделаться от мысли, что счастье это хрупко, что они постоянно балансируют на грани. Ребенок мог разрушить их отношения.
Она сунула тест и коробку обратно в сумку – спрятала огромную, невероятную новость среди привычных мелочей жизни, – залезла в душ и долго стояла под горячими струями. Когда она уже оделась и собралась на работу, зазвонил будильник. Кейт села на краешек кровати, погладила по волосам едва выплывшего из сна Джонни.
Он улыбнулся, сонно пробормотал:
– Привет.
Ей хотелось взять и выложить: «Я беременна», но слова не шли. Вместо этого она сказала:
– Мне сегодня надо пораньше на работу. Делаем большую кампанию для «Ред Робин»[95].
Он обнял ее за плечи и притянул к себе для поцелуя. Оторвавшись от его губ, она попыталась мягко отстраниться, прошептала:
– Я люблю тебя.
Джонни поцеловал ее снова.
– Как же мне ужасно повезло.
Попрощавшись с ним так, словно это было самое обычное утро, одно из многих, Кейт отправилась на работу. Войдя в свой кабинет, она захлопнула дверь и замерла посреди комнаты, стараясь сдержать слезы.
– Я беременна, – призналась она залепленным рекламными плакатами стенам.
Вот бы признаться в этом Джонни было так же просто. Разве с любимым человеком не должно быть просто делиться всем на свете? А она, бог тому свидетель, любила его сильно, пожалуй, даже слишком. Не могла уже вообразить жизни без него. Она полюбила их одну на двоих рутину: вместе завтракать на кухне его плавучего дома, стоя над раковиной плечом к плечу, вместе сидеть по вечерам в кровати, прижимаясь друг к другу под болтовню Арсенио Холла[96]. Всякий раз, когда Джонни целовал ее, – и неважно, был это целомудренный поцелуй на ночь или страстное приглашение отложить сон – ее сердце едва не выскакивало из груди. Они много разговаривали, между ними не было запретных тем, и до сих пор Кейт была уверена, что может поделиться с ним чем угодно.
Большую часть дня она передвигалась по офису на автопилоте, но около четырех часов силы ее покинули. Она сняла трубку, набрала знакомый номер и стала ждать, считая гудки.
– Алло?
– Это я. И у меня проблемы.
– Буду через двадцать минут, – ни на секунду не замешкавшись, отозвалась Талли.
Впервые за весь день Кейт смогла улыбнуться. Встретившись с Талли, она точно почувствует себя лучше, ее присутствие всегда помогало. Через пятнадцать минут, наскоро прибрав свой и без того опрятный стол, она схватила сумку и вылетела из офиса.
Бледный круг солнца заливал холодным светом линялое небо. По Пайонир-сквер бродили несколько закаленных туристов. По другую сторону дороги, в парке «Оксидентал», бездомные лежали на железных скамейках и прямо на земле, укрывшись горой одеял и старых спальных мешков. Деревья стояли все в цвету.
Кейт как раз застегивала пальто, когда из-за угла вырулила Талли на своем новеньком синем «шевроле-корвете» с откидным верхом.
Кейт заулыбалась, одновременно качая головой, как делала всегда при виде этой машины. Она была какая-то ужасно… фаллическая, но непостижимым образом подходила своей хозяйке на сто процентов. Талли даже оделась в тон – шерстяные брюки и шелковая блузка того же синего цвета.
Кейт открыла дверь с пассажирской стороны и залезла внутрь.
– Куда поедем?
– Удиви меня, – ответила Кейт.
– Будет сделано.
Они стремительно пропетляли по запруженным машинами центральным улицам, пронеслись по мосту в Западный Сиэтл и вскоре остановились возле ресторана на Алки-Бич. Этим бесцветным весенним днем пляж пустовал, и им тут же предложили столик с видом на стальную гладь залива Саунд.
– Слава богу, ты позвонила, – тут же начала Талли. – Я хоть вырвалась из этого ада. Всю неделю мотаюсь по городам и весям, побывала в каждом мухосранске нашего прекрасного штата. Вчера брала интервью у одного мужика из Чини – он собрал грузовик, который работает на дровах. Ей-богу, не шучу. У него там вместо кузова печка размером с авианосец, жрет полтонны дров в неделю. Дым коромыслом, я его сраный грузовик еле разглядела. А мужик говорит, мол, скажите всем, что я изобрел транспорт будущего. А завтра надо тащиться в Линден, разговаривать с какой-то девчонкой из гуттеритов[97], которая взяла тридцать две награды на сельской ярмарке. Вот счастье привалило. А, да, на прошлой неделе…
– Я беременна.
У Талли отвисла челюсть.
– Это шутка такая?
– Очень похоже, что я шучу?
– Охренеть. – Талли откинулась на спинку стула с огорошенным видом. – Я думала, ты противозачаточные принимаешь.
– А я и принимаю. Ни одной не пропустила.
– Беременна. Офигеть. А Джонни что сказал?
– Он еще не знает.
– И что ты думаешь делать?
Вопрос повис в воздухе свинцовой тяжестью – тяжестью выбора, о котором не говорят вслух.
– Не знаю. – Кейт подняла голову, встретилась глазами с Талли. – Но точно знаю, чего делать не буду.
Талли долго сидела, не сводя с нее взгляда, не говоря ни слова. В ее невозможно выразительных карих глазах мелькали, сменяя одна другую, противоречивые эмоции: недоверие, страх, грусть, тревога и, наконец, – любовь.
– Ты будешь прекрасной матерью, Кейти.
Глаза Кейт налились слезами. Она ведь всегда хотела ребенка – и только сейчас впервые позволила себе признать это. Вот для чего нужна лучшая подруга: чтобы служить зеркалом, в котором отражается твоя собственная душа.
– Он так и не сказал, что любит меня, Талли.
– Ну… ты ведь знаешь Джонни.
Кейт ощутила, как между ними стеной вырастает прошлое. И не сомневалась, что Талли почувствовала то же самое, – как ни старайся, не забудешь, насколько близко каждая из них знала Джонни Райана.
– Вы с ним похожи, – сказала Кейт после паузы. – Как думаешь, что он почувствует, когда узнает?
– Что его загнали в угол.