– Например?
– Например, пойти на вечеринку по случаю годовщины первого выпуска «Разговоров».
– Серьезно?
Мара уже несколько недель умоляла разрешить ей пойти и слышала в ответ, что не доросла до таких мероприятий.
– Вместе пройдемся по магазинам, потом на укладку, купим красивые платья…
– Я тебя люблю, – заявила Мара, обнимая ее.
Кейт прижала к себе дочь, смакуя момент.
– А можно я Эмили расскажу?
Она начала набирать номер еще до того, как услышала в ответ «Конечно». Когда Кейт выходила в коридор, за спиной у нее уже звучал голос дочери:
– Эм, ты не поверишь! Угадай, куда я пойду в субботу?
Тихонько прикрыв дверь, она направилась к себе, удивляясь по пути, как быстро все меняется в отношениях с детьми. То ты старая, никому не нужная эскимоска, которую уносит на льдине в открытый океан[121], то гордая покорительница горных вершин, втыкающая флаг в снега на вершине Рейнира. Иной раз голова кружится, и единственный способ выжить среди этого безумия – наслаждаться хорошими моментами и стараться не думать о плохом.
– Ты улыбаешься, – прокомментировал Джонни ее появление. Он сидел в кровати, на носу очки для чтения, которые он скрепя сердце купил в аптеке.
– Это что, так удивительно?
– Если честно, то да.
Она рассмеялась.
– Да, наверное, ты прав. Просто у нас с Марой была не самая простая неделя. Ее пригласили на вечеринку с ночевкой, на которой будут мальчики, – все еще не могу этому поверить, – а я ее не отпустила.
– А почему тогда улыбаешься?
– Я ее позвала на вашу вечеринку. Устроим с ней девичник. Магазины, маникюр, прически – все как положено. Надо будет в отеле снять большой номер или попросить дополнительную кровать.
– Да мне все обзавидуются, – сказал Джонни.
Кейт улыбнулась, впервые за долгое время надеясь на лучшее. У них с Марой получится идеальный совместный вечер. Может, выросшая между ними стена наконец рухнет.
Талли полагалось чувствовать себя царицей мира. Сегодня – первый день рождения ее программы. Десятки людей месяцами работали не покладая рук, чтобы этот вечер стал событием года в Сиэтле. Приедут не только местные шишки – судя по ответам на приглашения, от знаменитостей отбоя не будет. Одним словом, все, кто имеет хоть какое-то влияние, соберутся на празднике в ее честь и станут рукоплескать ее невероятному успеху.
Она оглядела сверкающий зал для приемов в отеле «Олимпик». Кажется, теперь этот отель называется как-то иначе – здание без конца продают и покупают разные сети, – но для жителей Сиэтла он был и навсегда останется «Олимпиком».
Тут уже собрались многочисленные коллеги, партнеры, большинство приглашенных знаменитостей высшего разряда и несколько незаменимых сотрудников. Все они дружно подняли бокалы. Все они ее обожали.
И никто из них не знал ее по-настоящему.
В этом вся проблема. Эдна приехать не смогла, Грант даже не перезвонил. В желтом журнальчике, недавно попавшемся ей на глаза, писали, что он женится на какой-то старлетке, и, хотя эта новость не должна была расстроить ее, Талли все равно расстроилась. Как так получилось, что она дожила до своих лет одна? Так и не нашла того самого человека, с которым захотелось бы разделить остаток дней?
Она тронула за плечо пробегавшего мимо официанта и подхватила с его подноса второй за вечер бокал шампанского.
– Спасибо, – сказала она, включив фирменную улыбку Таллулы Харт, и покрутила головой, высматривая в толпе Райанов. Еще не пришли. Придется и дальше плавать в море шапочных знакомств.
Опрокинув в себя шампанское, Талли двинулась по залу в поисках очередного напитка.
Совместный с дочерью день красоты вышел именно таким, как мечталось Кейт. Впервые за очень долгое время они не ругались, Мара даже прислушивалась к ее мнению. Купив вечерние наряды (Кейт выбрала черное шелковое платье с открытым плечом, а Мара – очень красивое платье без бретелек из розового шифона), они на целый день отправились в «Джин Уорез», где им сделали маникюр и педикюр, новые стрижки и макияж.
А теперь, вернувшись в свой номер в «Олимпике», они стояли плечом к плечу в ванной Мары и изучали свои отражения в зеркале.
Кейт знала, что никогда не забудет этого зрелища: изысканной красоты своей дочери, такой высокой и стройной, ее улыбки до ушей, превращавшей глаза в щелочки, ее худенькой руки на своем голом плече.
– Мы с тобой просто огонь, – сказала Мара.
Кейт улыбнулась:
– Это точно.
Дочь порывисто поцеловала ее в щеку: «Спасибо, мам» – и по пути из комнаты подхватила с кровати расшитый бисером клатч.
– Пап, я готова, – провозгласила она, распахивая дверь в гостиную.
– Мара! – присвистнул Джонни, – Выглядишь шикарно.
Кейт вошла в гостиную вслед за дочерью. Она прекрасно понимала, что фигура у нее уже не та, что прежде, да и лицо с годами не посвежело, но в этом платье, с кулоном в форме сердца, который ей подарил Джонни, она чувствовала себя красивой и даже – стоило ей увидеть улыбку мужа – сексуальной.
– Ого. – Джонни шагнул ей навстречу и, наклонившись, поцеловал ее. – Выглядите соблазнительно, миссис Райан.
– Вы тоже, мистер Райан.
Смеясь, они вышли из номера и втроем отправились в зал, где уже собралось несколько сотен человек.
– Смотри, мам, – прошептала Мара, придвигаясь вплотную, – это же Брэд и Дженнифер. А вон Кристина. Офигеть. Вот бы сейчас позвонить Эмили.
Джонни взял Кейт за руку и повел через толпу к бару, где заказал напитки и стакан колы для Мары.
Прислонившись к барной стойке с бокалами в руках, они принялись изучать собравшихся.
Талли, в струящемся шелковом платье изумрудного цвета, было легко заприметить даже в этом скопище народа. Она тут же замахала рукой и поплыла к ним, поднимая за собой изумрудные волны.
– Выглядите просто божественно, – с чувством заявила она и рассмеялась.
От Кейт не укрылось, что подруга уже не слишком твердо держится на ногах.
– У тебя все хорошо?
– Лучше не бывает. Джонни, нам с тобой надо будет толкнуть речь на сцене после ужина. А потом на танцпол – потанцуешь со мной, разожжем эту вечеринку.
– А ты разве без кавалера? – спросил Джонни.
Улыбка Талли на мгновение угасла.
– Пусть его заменит Мара. Кейти, ты ведь не возражаешь, если я ее одолжу?
– Ну…
– Да какая ей разница, – вклинилась Мара, с благоговением глядя на Талли. – Она меня каждый день видит.
Чуть наклонившись, Талли сказала ей на ухо:
– Эштон здесь, хочешь, познакомлю?
Мара чуть не хлопнулась в обморок.
– Серьезно?
Кейт долго смотрела им вслед. Они шагали рядом – рука об руку, голова к голове, – точно подружки из группы поддержки, которым не терпится обсудить капитана футбольной команды.
С этого момента краски вечера для Кейт померкли. Потягивая шампанское, она таскалась за Джонни по залу, улыбалась в нужные моменты, смеялась, когда этого от нее ждали, отвечала: «Я мама. На полную ставку», когда спрашивали, и раз за разом наблюдала, как одно это слово, которым она привыкла называть себя с гордостью, на корню губит едва завязавшуюся беседу.
И все это время она наблюдала, как Талли притворяется, будто Мара – ее дочь, представляет ее одной знаменитости за другой, то и дело дает глотнуть шампанского из своего бокала.
Когда настало время ужина, Кейт заняла свое место за главным столиком – между Джонни и президентом «Синдиуорлда». Весь ужин Талли царствовала над своими гостями, иначе и не скажешь. Она оживленно болтала, шутила, и все присутствовавшие, в особенности Мара, не отрывали от нее восхищенных взглядов.
Кейт держалась как могла. Несколько раз она даже попыталась привлечь внимание дочери, но куда ей соревноваться с Талли.
В конце концов, не выдержав, она шепнула на ухо Джонни, что скоро вернется, и отправилась в туалет. В очереди только и разговоров было, что о Талли, о том, как замечательно она выглядит.
– А та девочка с ней…
– По-моему, это ее дочка.
– Похоже, они очень близки.
– Вот бы мне такие отношения с дочерью.
– Угу, и мне, – пробормотала Кейт себе под нос. Из зеркала на нее смотрела женщина, которая старательно наводила красоту ради дочери и мужа, а в итоге все равно слилась со стеной на фоне лучшей подруги. Она понимала, что нелепо обижаться, расстраиваться, если ее не замечают. Это ведь не ее праздник. Но все равно… она так на него рассчитывала.
Сама виновата.
Взвалила на плечи девочки-подростка ответственность за свое счастье. Вот дура-то. Эта мысль едва не заставила ее улыбнуться. Уж ей ли не знать, как это рискованно. Почувствовав себя лучше и будто бы даже обретя контроль над своими дурацкими переживаниями, она вернулась в зал.
Глава тридцатая
Ох, не надо было столько пить. Стоя на сцене, Талли опиралась на руку Джонни, чтобы не потерять равновесие.
– Огромное всем спасибо, – начала она, одарив собравшихся сияющей улыбкой. – Именно вам «Разговоры» обязаны своим успехом.
Она подняла бокал, и толпа разразилась аплодисментами. Ей тут же показалось, что она ляпнула что-то не то, что-то бессмысленное, но вспомнить своих слов не сумела, поэтому пришлось смириться.
Повернувшись к Джонни, она положила руку ему на плечо:
– А теперь время танцевать.
Оркестр заиграл медленную мелодию. Взяв Джонни за руку, Талли повела его на танцпол. Улыбка еще не сошла с ее лица, когда она узнала песню: «Без ума от тебя».
Прикоснись ко мне и поймешь, что я не лгу…
Первый танец Кейт и Джонни на свадьбе.
Чуть запрокинув голову, Талли посмотрела ему в глаза и тут же вспомнила то, о чем вспоминать не следовало, – последний раз, когда они вот так танцевали вместе. Тогда играла песня «У нас было все для счастья»[122], а когда она закончилась, Джонни поцеловал ее. Она могла бы сделать другой выбор, поставить на любовь, а не на славу, и тогда, возможно, Джонни полюбил бы ее, подарил бы ей дом и Мару.