| Then he let out a piercing shriek suddenly and bolted toward the door in a headlong dash back toward the enlisted men's apartment for his camera, only to be halted in his tracks with another frantic shriek by the dreadful, freezing premonition that this whole lovely, lurid, rich and colorful pagan paradise would be snatched away from him irredeemably if he were to let it out of his sight for even an instant. | И вдруг с пронзительным воплем стремглав кинулся к дверям за своим фотоаппаратом, который оставил в квартире для сержантско-рядового состава. Но затем Заморыш Джо замер на всем скаку и издал еще один отчаянный вопль: его охватило ужасное, леденящее душу предчувствие, что весь этот красивый, соблазнительный, роскошный и цветистый языческий рай исчезнет бесследно, если он хоть на мгновение оставит его, потеряет из виду. |
| He stopped in the doorway and sputtered, the wiry veins and tendons in his face and neck pulsating violently. | Заморыш Джо остановился в дверях и сплюнул. Каждая жилка, каждая вена на его лице и шее надулась и неистово пульсировала. |
| The old man watched him with victorious merriment, sitting in his musty blue armchair like some satanic and hedonistic deity on a throne, a stolen U.S. Army blanket wrapped around his spindly legs to ward off a chill. He laughed quietly, his sunken, shrewd eyes sparkling perceptively with a cynical and wanton enjoyment. | Старик - хозяин борделя, присутствовавший на этой ассамблее, - наблюдал за Джо с веселым торжеством. Старик восседал в своем потертом голубом кресле, краденое одеяло с маркой "Армия США" укутывало его худые, как палки, ноги. |
| He had been drinking. | Он был под хмельком. |
| Nately reacted on sight with bristling enmity to this wicked, depraved and unpatriotic old man who was old enough to remind him of his father and who made disparaging jokes about America. ' America,' he said, 'will lose the war. And Italy will win it.' ' America is the strongest and most prosperous nation on earth,' Nately informed him with lofty fervor and dignity. | Нейтли почувствовал явную неприязнь к этому старому греховоднику, порочному, нечестивому, лишенному всякого патриотизма человеку. Старик отпускал обидные шуточки в адрес Америки. - Америка, - сказал он, - проиграет войну, а Италия ее выиграет. - Америка - самая сильная и самая преуспевающая нация в мире, -объявил Нейтли с горячностью. |
| 'And the American fighting man is second to none.' | - А что касается американских солдат, то по мужеству они не знают себе равных в мире. |
| 'Exactly,' agreed the old man pleasantly, with a hint of taunting amusement. ' Italy, on the other hand, is one of the least prosperous nations on earth. | - Совершенно верно, - любезно согласился старикашка, и в голосе его послышались насмешливые интонации. - А вот Италия - одна из наименее преуспевающих наций на земле. |
| And the Italian fighting man is probably second to all. And that's exactly why my country is doing so well in this war while your country is doing so poorly.' | Что же касается итальянских солдат, то они не знают себе равных в мире по трусости. Вот поэтому-то дела нашей страны в этой войне идут так хорошо, а вашей так скверно. |
| Nately guffawed with surprise, then blushed apologetically for his impoliteness. | Нейтли удивленно загоготал, затем, шокированный собственной невежливостью, виновато покраснел. |
| 'I'm sorry I laughed at you,' he said sincerely, and he continued in a tone of respectful condescension. 'But Italy was occupied by the Germans and is now being occupied by us. | - Простите, что я над вами смеялся, - сказал он вполне искренне и продолжал почтительно-снисходительным тоном: - Но ведь Италия была оккупирована немцами, а теперь -нами. |
| You don't call that doing very well, do you?' | И после этого вы утверждаете, что дела у вас идут хорошо? |