| Nately wanted the assurance that she was not going to bed with anyone unsavory or with someone he knew. Captain Black always made it a point to buy her each time he came to Rome, just so he could torment Nately with the news that he had thrown his sweetheart another hump and watch Nately eat his liver as he related the atrocious indignities to which he had forced her to submit. | Капитан Блэк бывая в Риме, ставил своей целью купить именно возлюбленную Нейтли - только для того, чтобы позднее помучить Нейтли подробным рассказом о проведенном с ней времени. Нейтли при этом чуть ли не лез на стену, доставляя тем самым капитану Блэку огромное удовольствие. |
| Luciana was touched by Nately's forlorn air, but broke loudly into robust laughter again the moment she stepped outside into the sunny street with Yossarian and heard Hungry Joe beseeching them from the window to come back and take their clothes off, because he really was a photographer from Life magazine. | Лючану растрогал несчастный вид Нейтли, но едва они с Йоссарианом вышли на залитую солнцем улицу, как она снова начала хохотать, как сумасшедшая. Высунувшись в окно. Заморыш Джо умолял их вернуться и божился, что он вправду фотокорреспондент журнала "Лайф". |
| Luciana fled mirthfully along the sidewalk in her high white wedgies, pulling Yossarian along in tow with the same lusty and ingenuous zeal she had displayed in the dance hall the night before and at every moment since. | Лючана весело бежала по тротуару, постукивая высокими белыми каблучками, и тащила за собой Йоссариана, как на буксире. Она и на улице оставалась такой же страстной, озорной и изобретательной девчонкой, какой была накануне во время танца и, видимо, вообще всегда. |
| Yossarian caught up and walked with his arm around her waist until they came to the corner and she stepped away from him. | Йоссариан обнял ее за талию, и так они дошли до угла. |
| She straightened her hair in a mirror from her pocketbook and put lipstick on. | Там она высвободилась, достала зеркальце, поправила волосы и намазала губы. |
| 'Why don't you ask me to let you write my name and address on a piece of paper so that you will be able to find me again when you come to Rome?' she suggested. | - Почему бы тебе не попросить у меня разрешения записать на бумажке мою фамилию и адрес, чтобы разыскать меня, когда в следующий раз приедешь в Рим? - предложила она. |
| 'Why don't you let me write your name and address down on a piece of paper?' he agreed. | - Действительно, - согласился он, - почему бы тебе не разрешить мне записать на бумажке твою фамилию и адрес? |
| 'Why?' she demanded belligerently, her mouth curling suddenly into a vehement sneer and her eyes flashing with anger. | - Почему? - спросила она задиристо, и рот ее внезапно скривился в горькой усмешке, а в глазах блеснул гнев. |
| 'So you can tear it up into little pieces as soon as I leave?' | - Чтобы ты разорвал эту бумажку на мелкие клочья, едва я скроюсь за углом? |
| 'Who's going to tear it up?' Yossarian protested in confusion. | - Почему я должен ее разорвать? - смутившись, запротестовал Йоссариан. |
| 'What the hell are you talking about?' | - Что за чертовщину ты мелешь? |
| ' You will,' she insisted. | - Разорвешь, я знаю, - настаивала она. |
| 'You'll tear it up into little pieces the minute I'm gone and go walking away like a big shot because a tall, young, beautiful girl like me, Luciana, let you sleep with her and did not ask you for money.' | - Разорвешь на мелкие клочья через секунду после того, как я уйду, и пойдешь, важно задрав нос, очень гордый тем, что высокая, молодая, красивая девушка, по имени Лючана, позволила тебе переспать с ней и не попросила денег. |
| 'How much money are you asking me for?' he asked her. | - Сколько ты хочешь попросить? - спросил он. |
| ' Stupido!' she shouted with emotion. | - Дурак! - крикнула она с чувством. |
| ' I am not asking you for any money!' | - Я не собираюсь просить у тебя денег. |
| She stamped her foot and raised her arm in a turbulent gesture that made Yossarian fear she was going to crack him in the face again with her great pocketbook. | Она топнула ногой и замахнулась на него. Йоссариан испугался, как бы она не трахнула его сумкой по физиономии. |
| Instead, she scribbled her name and address on a slip of paper and. thrust it at him. | Но вместо этого она написала фамилию и адрес и сунула ему листок. |
| 'Here,' she taunted him sardonically, biting on her lip to still a delicate tremor. 'Don't forget. Don't forget to tear it into tiny pieces as soon as I am gone.' | - Держи. И не забудь разорвать на мелкие клочья, как только я уйду, - съехидничала она и закусила губу, чтобы не расплакаться. |
| Then she smiled at him serenely, squeezed his hand and, with a whispered regretful | Потом она улыбнулась ему безоблачной улыбкой, пожала руку, прошептала с сожалением: |
| 'Addio,' pressed herself against him for a moment and then straightened and walked away with unconscious dignity and grace. | "Аddiо", на миг еще раз прижалась к нему и, высоко подняв голову, удалилась - грациозно, с полным сознанием собственного достоинства. |
| The minute she was gone, Yossarian tore the slip of paper up and walked away in the other direction, feeling very much like a big shot because a beautiful young girl like Luciana had slept with him and did not ask for money. | Минуту спустя Йоссариан разорвал полоску бумаги и пошел в противоположном направлении, важно задрав нос, очень гордый тем, что красивая молодая девушка переспала с ним и не попросила денег. |
| He was pretty pleased with himself until he looked up in the dining room of the Red Cross building and found himself eating breakfast with dozens and dozens of other servicemen in all kinds of fantastic uniforms, and then all at once he was surrounded by images of Luciana getting out of her clothes and into her clothes and caressing and haranguing him tempestuously in the pink rayon chemise she wore in bed with him and would not take off. Yossarian choked on his toast and eggs at the enormity of his error in tearing her long, lithe, nude, young vibrant limbs into any pieces of paper so impudently and dumping her down so smugly into the gutter from the curb. | Он был весьма доволен собой, покуда не заглянул в столовую Красного Креста, где принялся за бифштекс, сидя рядом с другими военнослужащими, щеголявшими военной формой самых немыслимых цветов и покроев. И тут внезапно на него нахлынули мысли о Лючане. |
| He missed her terribly already. | Сейчас он безумно скучал по ней. |
| There were so many strident faceless people in uniform in the dining room with him. | Вокруг него в столовой сидели грубые безликие люди в военной форме. |
| He felt an urgent desire to be alone with her again soon and sprang up impetuously from his table and went running outside and back down the street toward the apartment in search of the tiny bits of paper in the gutter, but they had all been flushed away by a street cleaner's hose. | Он почувствовал непреодолимое желание снова очутиться с ней наедине и стремглав выскочил из-за стала. Он выбежал на улицу, намереваясь отыскать в водосточной канаве клочки бумаги, но дворник, поливавший из шланга мостовую, давно смыл их. |
| He couldn't find her again in the Allied officers' night club that evening or in the sweltering, burnished, hedonistic bedlam of the black-market restaurant with its vast bobbing wooden trays of elegant food and its chirping flock of bright and lovely girls. |