- Продолжай.
- Нас накрыли в Лугано, - решил я щедро разбавить полуправдой свою ложь, - там ведьма вышла из-под контроля. В городе начало твориться чёрт знает что, и следы привели к нам. Унести вовремя ноги мы не успели. Баска прикончили, ведьму с кампеадором схватили, а меня выкинули в окно во время схватки, так чудом жив остался. За ночь сугроб под стеной намело, вот в него и упал, ну и удрал как можно скорее, пока не разобрались. Ведьму с сильным отрядом отправили во Фраумюнстер, а кампеадор решил вызвать за неё на ордалию воина церкви. Да только тот оказался получше него, и отправил кампеадора на тот свет. Ну, а дальше вы уже слышали всё.
Закончив говорить, я принялся за еду. Не то чтобы был так уж голоден, но когда ещё доведётся поесть приличной еды. С самого Чёртова моста питались походной кашей, которую варил кашевар Чокнутых, в ней полоски вяленого мяса встречались не особенно часто.
- Поедешь со мной во Фрейбург, - сообщил мне Ханнсегюнтер, - расскажешь там всё вильдграфу.
- С какой ещё стати? – удивился я, отрываясь от еды.
- Ну, для начала, потому что я так сказал, - бросил тот. – Меня вильдграф отправил сюда, чтобы проводить ведьму и кампеадора к нему в замок. Вот ты ему и расскажешь свою историю, а он уже решит твою судьбу.
- Отлично, - отложил я вилку. – Я, значит, пришёл сам, рассказал всё, а теперь ещё и мою судьбу решать будут. Просто слов нет, как замечательно!
Я заметил, как неуловимо напрягся слуга Ханнсегюнтера, готовый ответить на любую агрессию с моей стороны. Да и сам офицер наёмников был готов ко всему. Именно поэтому я ограничился лишь словами.
- А ты думал, что сам будешь решать свою судьбу? - снисходительно бросил мне Ханнсегюнтер, - это всегда делали за тебя, пора бы уже и привыкнуть. Через час мы выезжаем.
- Один раз, - как бы сам себе вполголоса сказал я, чтобы поддержать свою ложь, - сделал выбор. И, похоже, он оказался неверным.
- А вот это, - поднялся из-за стола офицер ландскнехтов, - не тебе решать теперь.
Час ушёл у слуги на то, чтобы быстро собрать вещи Ханнсегюнтера в тот самый большой сундук, откуда он прежде вынимал для меня столовые приборы. Слуга был удивительно проворен для своих отнюдь не юных лет, и управлялся с немногочисленным гардеробом и личными вещами Ханнсегюнтера довольно быстро. Пока он заполнял сундук, мы закончили трапезу и теперь сидели у огня, будто добрые друзья, нечаянно встретившиеся в этом богом забытом форте.
Крайне обманчивое впечатление. Мы не разговаривали, лишь потягивали вино из стаканов, да то и дело обменивались откровенно оценивающими взглядами. Я пытался составить мнение о Ханнсегюнтере, и пришёл к выводу, что первое впечатление о нём было всё же неверным. Он не был военным, не был наёмником, скорее, вельможей, в силу обстоятельств одевшим доспехи. Такие не бывают выслужившимися из ландскнехтов или обычных рыцарей, все его манеры – речь, поведение, жесты – говорили о том, что передо мной титулованный дворянин. Может быть и небогатый, зато компенсирующий недостаток золота в карманах избытком спеси.
И тот факт, что ландскнехты слушались его, пускай и с неохотой, говорил о многом. Та братия, что окружила меня, стоило мне только шагнуть к ним в форт, понимала лишь один язык – язык силы, а значит, за Ханнсегюнтером стоит немалая сила.
- Прикидываешь, кто перед тобой, - произнёс Ханнсегюнтер, - пытаешься оценить меня, верно? Взвесить, счесть, измерить. Хочешь понять, как вести себя со мной?
Слуга вышел из домика, чтобы вымыть посуду или найти того, кто сделает это, что скорее, и мы остались одни у потрескивающей печки.
- Не без того, - кивнул я, наливая и себе и ему ещё вина. – Это ведь никогда не рано начинать делать.
- И каковы выводы? – поинтересовался он, делая глоток вина.
- Их ещё слишком рано делать, - покачал головой я.
Тут вернулся слуга, и принялся складывать в сундук последние столовые приборы. Пара глиняных стаканов его не заинтересовали, скорее всего, они попросту не были собственностью его господина.
- Что с каретой? – спросил у него Ханнсегюнтер.
- Готова, - ответил слуга. – Эскорт ждёт.
- Тогда чего же мы ждём? – обратился ко мне с риторическим вопросом Ханнсегюнтер. – Идёмте.
Мы вышли из домика, а слуга с помощью пары ландскнехтов поздоровее выволок следом сундук и принялся грузить его на задок крепкой дорожной кареты, запряжённой парой вороных. Вокруг неё и в самом деле уже выстроился эскорт Ханнсегюнтера, одного взгляда на этих всадников было достаточно, чтобы понять: за ним стоит очень большая сила.
Мне всадники эскорта не понравились совершенно. Все они были нечистыми, и не скрывали этого. Бледные лица и обведённые чёрными кругами выцветшие глаза выдавали их с головой, но никто не обращал на это ни малейшего внимания. Они носили длинные зачернённые кольчуги с рукавами, тяжёлые мечи и кинжалы оттягивали их наборные пояса. Вся одежда и доспехи их были чёрными, а потому серебряная фибула в виде пронзённого кинжалом черепа особенно ярко выделялась. Эмблема чёрных полков короля Венгрии – не знаю уж, были это гусары или драгуны, я в них не разбираюсь, но в том, что никто в своём уме не станет надевать на себя мундиры и эмблемы венгерской гвардии, я уверен на все сто.
- Теперь ты можешь быть уверен, что до Фрейбурга мы доберёмся без проблем, - кивнул мне Ханнсегюнтер. – Со мной тут предпочитают не связываться.
- От тебя вообще лучше подальше держаться, господин Ханнсегюнтер, - бросил подошедший командир ландскнехтов. – Ты, наконец, решил покинуть мой форт? Надеюсь, теперь надолго.
- Слухи о старике не подтвердились, - пожал плечами тот. – Не буду же я торчать тут и ждать школяра до второго пришествия.
Они слишком свободно разговаривали в моём присутствии – и это многое сказало мне. Я уже не жилец. Что бы ни говорил сейчас Ханнсегюнтер, моя судьба уже решена. Живым мне из замка вильдграфа Гильдерика уже не выйти. Ну да, я не особенно и рассчитывал на иной исход. Вряд ли у нынешних хозяев Шварцвальда могли быть иные планы на человека вроде меня, что бы я ни наговорил. Вся моя вдохновенная ложь помогла пережить лишь первую встречу. Я сумел заинтересовать этого вот загадочного господина Ханнсегюнтера – и то хорошо. Дальше как обычно буду действовать по обстоятельствам.
Не став утруждаться прощанием, Ханнсегюнтер забрался в карету и махнул мне рукой, чтобы следовал за ним. Я не стал задерживаться. Первым делом кинул под ноги вещевой мешок, а после уселся напротив Ханнсегюнтера. Тот стукнул по крыше кареты костяшками пальцев, и спустя несколько секунд экипаж двинулся с места.
Я глядел в окошко на плавно проплывающий мимо форт, на открывшиеся со скрипом ворота, на частокол, прикрывающий деревянные стены. Дорожная карета Ханнсегюнтера оказалась удивительно хорошим экипажем – ухабы и выбоины на дороге, которых, уверен, хватало – почти не чувствовались, настолько мягкими были рессоры. Лошади шли размеренной рысью, рядом скакали всадники эскорта, позвякивая в такт конскому шагу доспехами. Всё было удивительно спокойно и размеренно, как будто я не угодил в самое натуральное осиное гнездо.
Пока это скорее напоминало око бури – невероятно спокойное место посреди кошмарного урагана. Сделай шаг в сторону, и тебя закрутит, завертит, разорвёт на куски, так что и памяти не останется.
- А я ведь знаю, кто ты такой, Рейнар, - обратился ко мне Ханнсегюнтер. – Потому и не попросил тебя представиться в ответ, хотя ты и знал моё имя.
- Думал, тебе просто наплевать кто я такой, - пожал плечами я.
- Не будь на тебе печати Господина, так оно и было бы, - согласился Ханнсегюнтер. – Кому интересен очередной бродяга, которому просто не повезло угодить в Шварцвальд? Не окажись меня в форте, ландскнехты прикончили бы тебя за крепкие башмаки и хорошую одежду. Я не говорю уже о твоём оружии.
- Выходит, мне повезло, - не слишком весело пошутил я. – Что ж, я признателен, что ты оказался в столь нужном для меня месте, господин Ханнсегюнтер.
- Не паясничай, Рейнар, тебе не идёт, - отмахнулся тот.
Я лишь плечами пожал в ответ. Ханнсегюнтер хотел было сказать что-то ещё, но тут карета вдруг начала замедлять ход, откуда-то спереди раздались громкие голоса. Понять, что именно говорят, было невозможно, но препирательство шло на повышенных тонах.
Это быстро надоело Ханнсегюнтеру, и он высунулся из кареты, чтобы своими глазами увидеть, что происходит.
- Господин! – тут же донёсся до нас голос. – Господин, это всего лишь я, ваш верный слуга – школяр! Велите этому чёрному невеже убрать плеть, покуда он не натворил глупостей!
- Пусть подойдёт, - бросил своим людям Ханнсегюнтер, - но если у тебя нет нужных мне сведений, школяр, то я велю крепко отделать тебя плетьми, чтобы ты не беспокоил меня без надобности.
- Нет-нет, - подбежал к карете невысокий человек в невообразимой хламиде и легкомысленной школярской шапочке с выцветшей кисточкой. – Господин, вести у меня самые приятные вашему слуху. Вы велите не батогами гнать верного вашего школяра. Нет-нет, вы скажете – отсыпать ему золотых флоринов за его вести. Никак не меньше двух десятков.
- Ты утомляешь меня, школяр, - оборвал его излияния Ханнсегюнтер. – Давай уже к делу. Тем более что ты опоздал, а болтать с тобой среди дороги у меня нет ни малейшего желания.
- Прошу заметить, не я опоздал, но вы покинули условленное место на день раньше…
- Мне надоело.
Этих двух слов школяру вполне хватило, чтобы вмиг позабыть о словоблудии.
- Старик в деревне, что в двух днях пути отсюда, и я могу гарантию дать, что он – тот, кто вам нужен.
- Гарантию? – приподнял бровь Ханнсегюнтер. – Ты хоть знаешь, что означает это слово?
- Обижаете, господин, - похоже, долго говорить нормально школяр просто не умел, - меня же не зря прозвали школяром. Я получил образование…
- Мне плевать на твоё образование, - оборвал его Ханнсегюнтер. – Ты начинаешь меня утомлять.