— Сотрите все, потом уничтожьте катушку, — приказал он, поднимаясь со стула. — Как обычно, вы ничего не слышали.
— Как обычно, генерал.
— И, как обычно, вы получите премиальные.
Было 4:17, когда Родченко вернулся в свой офис и сел за стол, изучая свои записи. Это было невероятно! В это было трудно поверить , но факты есть факты: он сам слышал слова и голоса, их произносившие!.. Не те, что касались парижского монсеньера; он теперь был второстепенен, с ним можно связаться в любую минуту при необходимости. Это подождет, но другой — нет, ни минуты промедления! Генерал поднял трубку и позвонил секретарю.
— Мне сейчас же нужен спутниковый канал к нашему консулу в Нью-Йорке. Все возможные шифраторы должны работать.
Как это могло случиться?
«Медуза»!
Глава 32
Мари хмуро кивнула Мо Панову через комнату отеля, слушая голос мужа в трубке телефона.
— Откуда ты звонишь? — спросила она.
— С автомата в Plaza-Athenee , — ответил Борн. — Вернусь через пару часов.
— Что происходит?
— Кое-какие осложнения, но есть и прогресс.
— Это мне ни о чем не говорит.
— Да и нечего особо рассказывать.
— Что это за Крупкин?
— Оригинал. Он привез нас в советское посольство, и я говорил с твоим братом по одному из их каналов.
– Что? .. Как дети?
— В порядке. Все в порядке. Джеми там нравится, а миссис Купер не подпускает Джонни к Элисон.
— Значит, Бро не очень-то и хочет к ней подходить.
— Возможно.
— Какой там номер? Я хочу позвонить.
— Холланд налаживает безопасную линию. Через час-другой мы узнаем.
— Что означает, что ты говоришь неправду.
— Возможно. Ты должна быть с ними. Если я задержусь, то позвоню тебе.
— Погоди минутку, Мо хочет поговорить с тобой…
Короткие гудки. Панов медленно покачал головой, видя реакцию Мари на резко прерванный разговор.
— Забудь, — сказал он, — меньше всего он сейчас хочет говорить со мной.
— Он снова взялся за свое, Мо. Это больше не Дэвид.
— У него сейчас другая цель, — сказал Мо тихо. — Дэвид с этим не справился бы.
— Кажется, это самое ужасное, что я когда-либо от тебя слышала.
Психиатр кивнул.
— Очень может быть.
Серый «Ситроен» припарковался в нескольких сотнях футов по диагонали от крытого входа в здание, где была квартира Доминик Лавьер, на фешенебельной авеню Монтейн. Крупкин, Алекс и Борн сидели сзади, Конклин снова на откидном сиденье, поскольку это позволяли его размеры и отсутствующая нога. Они разговаривали очень тихо, поглядывая на стеклянные двери здания.
— Ты уверен, что это сработает? — спросил Джейсон.
— Я уверен только в том, что Сергей — чрезвычайно талантливый профессионал, — ответил Крупкин. — Его тренировали в Новгороде, знаете ли, и его французский безупречен. К тому же, у него при себе столько удостоверений, что их хватило бы, чтобы заморочить голову даже Службе документации Второго Бюро.
— А другие двое?
— Тихие подчиненные, верные своему начальнику. Тоже эксперты в своем деле… Вот он идет!
Они видели, как Сергей вышел из стеклянных дверей; он повернул налево, пересек широкую улицу и подошел к «Ситроену», обогнул капот и сел за руль.
— Все в порядке, — сказал он, повернув голову к сидевшим в машине. — Мадам еще не вернулась, ее квартира — номер двадцать один, на втором этаже, на правой передней стороне. Ее тщательно проверили, помех не обнаружено.
— Вы уверены? — спросил Конклин. — Здесь нельзя ошибаться, Сергей.
— У нас лучшее оборудование, сэр, — ответил кагэбэшник, улыбаясь. — Мне больно об этом говорить, но разработано корпорацией «Джэнерал Электроникс» по заказу Лэнгли.
— Два очка в нашу пользу, — сказал Алекс.
— И минус двенадцать за то, что позволили украсть технологию, — заключил Крупкин. — Кстати, кажется, несколько лет назад в матрац мадам Лавьер могли вшить жучок…
— Проверили, — перебил Сергей.
— Спасибо, но, по-моему, Шакал вряд ли сможет следить за всем своим персоналом по всему Парижу. Это слишком сложно.
— А где другие двое? — спросил Борн.
— В коридорах на первом этаже, сэр. Скоро я к ним присоединюсь. У нас есть машина поддержки дальше по улице, радиосвязь и все такое, конечно… Сейчас я вас подвезу.
— Минутку, — прервал Конклин. — Как мы войдем? Что нам сказать?
— Все уже сказано, сэр. Вам не придется ничего говорить. Вы — секретные агенты французской эс-вэ-дэ-ка…
— Чего? — перебил Джейсон.
— Службы внешней документации и контрразведки, — ответил Алекс. — Это ближайшее местное подобие Лэнгли.
— А Второе Бюро?
— Специальное подразделение, — небрежно бросил Конклин, думая о чем-то другом. — Некоторые говорят, что это элитное подразделение, другие — нет… Сергей, а они не будут проверять?
— Уже проверили, сэр. Показав консьержу и его помощнику мое удостоверение, я дал им незарегистрированный телефонный номер, по которому им подтвердили мой статус. После чего описал им вас троих и попросил, чтобы они просто пропустили вас в квартиру мадам Лавьер… Теперь я подъеду к дверям. Это произведет должное впечатление на портье.
— Иногда простота, подкрепленная властью, — лучший способ обмана, — заметил Крупкин, пока «Ситроен» маневрировал среди редкого движения к подъезду белокаменного жилого комплекса. — Поставь затем машину за углом вне видимости, Сергей, — приказал офицер КГБ, берясь за дверную ручку. — Да, и мое радио, пожалуйста?
— Да, сэр, — отозвался помощник, передавая Крупкину миниатюрную рацию. — Я дам вам знать, когда займу позицию.
— Я со всеми из вас могу связаться?
— Так точно, товарищ. В пределах ста пятидесяти метров, частота невидима.
— Пойдемте, джентльмены.
Войдя в мраморный вестибюль, Крупкин кивнул консьержу в униформе, стоявшему за стойкой. Джейсон и Алекс шли справа от него.
– La porte est ouverte , [107] — сказал консьерж, не поднимая на посетителей глаз. — Я куда-нибудь исчезну, когда мадам прибудет, — продолжил он по-французски. — Как вы попали внутрь, я не знаю; хотя, сзади здания есть служебный вход.
— Если бы не официальный этикет, мы бы им и воспользовались, — сказал Крупкин, глядя прямо перед собой, пока они шли к лифту.
Квартира Лавьер была настоящим заветом миру высокой моды. Стены обклеяны фотографиями знаменитостей моды, посещающих важные показы и события, и оригинальными набросками известных дизайнеров. Мебель в стиле Мондриана была совершенна в своей простоте, цвета резкими с преобладанием красного, черного и темно-зеленого; стулья, диваны и столы лишь отдаленно напоминали стулья, диваны и столы — они казались более пригодными для использования в космических кораблях.
Конклин с русским сразу принялись исследовать столы, рыться в записках, лежавших у перламутрового телефона на стильном изогнутом темно-зеленом столике.
— Если это письменный стол, — недоумевал Алекс, — то где, черт возьми, ручки у ящиков?
— Это последний шедевра от Леконте, — ответил Крупкин.
— От теннисиста? — спросил Конклин.
— Нет, Алексей, от дизайнера мебели. Надави, и они выдвинутся сами.
— Шутишь.
— Попробуй.
Конклин попробовал, и еле заметный ящичек выдвинулся.
— Будь я проклят…
Неожиданно из нагрудного кармана Крупкина подало сигнал его миниатюрное радио.
— Это, наверное, Сергей рапортует, — сказал Дмитрий, доставая прибор. — Ты на месте, товарищ? — сказал он в рацию.
— Более чем, — пришел тихий голос помощника, слегка искаженный помехами. — Лавьер только что вошла в здание.
— Консьерж?
— Его не видно.
— Хорошо. Конец связи… Алексей, отойди от стола, Лавьер поднимается сюда.
— Мы будем прятаться? — шутливо спросил Конклин, листая телефонную книжку.
— Я бы не хотел портить с ней отношения, а так вполне может получиться, если она, войдя, увидит, как ты копаешься в ее личных вещах.
— Ну, хорошо, хорошо. — Алекс вернул книжку в ящичек и задвинул его. — Но если она не будет с нами сотрудничать, я возьму эту маленькую черную книжицу себе.
— Будет, — сказал Борн. — Я же говорил вам, она хочет выйти из игры, а это возможно только со смертью Шакала. Деньги играют второстепенную роль — они не помешают, но главное — выйти.
— Деньги? — переспросил Крупкин. — Какие деньги?
— Я обещал ей заплатить, и я заплачу.
— Могу вас заверить, деньги для мадам Лавьер далеко не второстепенны, — добавил русский.
Послышался звук ключа, вставляемого в скважину. Все трое повернулись к двери, в которую вошла испуганная Доминик Лавьер. Однако ее удивление быстро, почти незаметно, прошло; ее самообладание не дало трещин. Брови ее выгнулись на манер королевской манекенщицы, она спокойно убрала ключ в изящную сумочку, посмотрела на незваных гостей и заговорила по-английски.
— Что ж, Круппи, мне следовало ожидать, что без тебя дело не обойдется.
— Ах, очаровательная Жаклин… Или мы можем опустить эту выдумку, Доми?
– Круппи? — вскричал Алекс. — Доми? .. Это что, встреча старых друзей?
— Товарищ Крупкин — один из самых популярных офицеров КГБ в Париже, — сказала Лавьер, проходя к длинному кубическому красному столу возле белого шелкового дивана и кладя на него сумочку. — Быть с ним знакомым модно в определенных кругах.
— В этом есть свои плюсы, дорогая Доми. Если бы ты знала, какой дезинформацией меня пичкают на набережной д’Орсе и каково знать ее ложность, испробовав однажды правду… Кстати, я так понимаю, ты уже знакома с нашим высоким американским другом и даже имела с ним некие переговоры, потому, я думаю, тебе надо представить только его коллегу… Мадам, мосье Алексей Консоликов.
— Я не верю тебе. Он не русский. Я бы учуяла запах немытого медведя.
— Ах, ты меня убиваешь , Доми! Но ты права, это из-за ошибки его родителей. Так что он может представиться сам, если хочет.