– Этот – немец! – проворчал Терко. – Был бы американцем, давно уже сбежал бы вместе с машиной, когда мы повязали его подельников… Но все равно, Уве, побеседуй с ним.
Первым делом Уве обыскал водителя и забрал у него пистолет. Пистолет был советского производства.
– Я же говорю – немец, – констатировал Терко. – Интересно, отчего они не поменяли водителя? Водитель – это ведь первейшее дело! Непонятно…
Уве тем временем затеял разговор с шофером. Он задавал ему короткие, резкие вопросы и выслушивал такие же короткие ответы.
– Он – немец, – сказал Уве, взглянув на Терко и Еремина. – А тех телохранителей, которых мы вывели из строя, он сегодня увидел в первый раз. Они ему объяснили, что теперь они должны охранять Ульбрихта. Такое, мол, распоряжение сверху.
– Понятно, – сказал Еремин. – Простая одноразовая схема: сделали ребята свое дело и исчезли. Непонятно только одно: что же, Ульбрихт не обратил внимания, что его охрана вдруг поменялась? Не насторожился?
Уве задал короткий вопрос водителю. Водитель ответил – на этот раз длинно и, похоже, подробно.
– Он говорит, – перевел Уве, – что товарищ Ульбрихт никогда не обращал внимания на своих телохранителей. Для него они все на одно лицо.
– Вот этим-то американцы и воспользовались! – хмыкнул Терко. – Изучили, так сказать, повадки и привычки клиента. Ну, а шоферу, я так думаю, очень сильно повезло. Если бы этим американским ребятам удалось похитить дорогого товарища Ульбрихта, то водителя они просто бы ликвидировали. Зачем им свидетель? Уве, это ты ему не переводи. Это я сказал так, между своими. Ну-ка, забери у него документы и пускай топает. Без документов куда он денется?
– А кто же отвезет Ульбрихта? – спросил Уве.
– Ты и отвезешь, – пояснил Еремин. – И кто-то еще из твоих парней. И будете находиться при нем неотлучно, пока не закончится вся эта круговерть. Задача ясна?
– А другие мои люди? – спросил Уве.
– Они пока побудут с нами, – сказал Терко. – Как-никак у нас на руках шестеро американских спецназовцев. Ребята здоровенные и злые! А вдруг развяжутся и начнут драться? Вдвоем, пожалуй, мы с ними не справимся.
– Понятно, – кивнул Уве.
– Ну, а если понятно, давай осматривать машину, – сказал Терко. – Очень даже не исключено, что милые американские мальчики сунули в нее сюрпризик. Так что – поищем.
Осматривать машину на предмет «сюрпризика» – дело тонкое. Это, можно сказать, целое искусство, которым советские спецназовцы Еремин и Терко владели на высшем уровне. Не отставал от них в этом смысле и Уве.
– Ну, я же говорил! – вскоре воскликнул Терко. – Ну не могут наши американские друзья без презентов! Ах, стервецы, ах, ковбои! Гляньте – самая настоящая мина! Дистанционного действия! Нажал на кнопочку откуда-нибудь издалека – и бабах! И – нет ни машины, ни бедолаги шофера, ни, может такое быть, и самого товарища Ульбрихта! Ну, ковбои!..
Обезвреживать заложенную мину – это, опять же, самое настоящее искусство, причем тончайшего филигранного качества. Не сказать про Еремина, а вот Терко был в этом деле большим мастером. Да и то сказать – всю войну прошел сапером. А война – это такая школа, которая чему хочешь научит. Терко она научила обращаться с минами.
– Система, конечно, нам знакомая, – в раздумье проговорил Терко. – Сейчас мы ее попробуем обезвредить… Но все равно, братцы, а не отошли бы вы куда-нибудь подальше. На всякий случай… Вот так. Еще дальше! И еще на десять шагов! Да проследите, чтобы никто сюда сдуру не сунулся! А мы сейчас с этой красавицей нежно пообнимаемся…
– Ну, что ты так напрягся? – с улыбкой спросил Еремин, глядя на Уве. – Все будет хорошо. Степан в этом деле – специалист! Если бы не он… – Еремин не договорил, лишь махнул рукой.
Терко возился с миной недолго – каких-то десять минут. Затем выпрямился и с улыбкой помахал рукой Еремину и Уве: идите, мол, сюда, все нормально.
– Ну, кажись, все! – выдохнул Терко, когда Уве и Еремин приблизились. – Теперь можно смело сажать товарища Ульбрихта в это авто и везти в его покои. Уве, зови вашего вождя и одного из своих парней, да и езжайте.
Вскоре подошел Вальтер Ульбрихт в сопровождении одного из молчаливых парней. Вместе с ними появился и Клаус.
– Все, можно ехать, – повторил Терко. – Клаус, переведи товарищу Ульбрихту…
– Не надо переводить, – вдруг на русском языке произнес Вальтер Ульбрихт. – Я понимаю по-русски. – Он помолчал и добавил: – Спасибо вам. Кем бы вы ни были…
– Чего там! – махнул рукой Терко. – Одно дело делаем! Ну, с богом!
Ульбрихт помедлил, потом подошел к Терко и пожал ему руку. И Еремину – тоже. И Клаусу. А затем сел в машину.
– Ну, прощаться не будем, – сказал Терко, обращаясь к Уве и молчаливому парню. – Авось еще свидимся. А не свидимся – что ж, такая наша работа.
Не говоря лишних слов, Уве и молчаливый парень сели в машину и уехали.
– Хорошие ребята, – сказал Терко, глядя им вслед. – Повезло нам с ними.
– Это – да, – коротко согласился Еремин. – Ну что, пойдем разбираться с нашими пленными?
Глава 18
Пока Еремин, Терко и Уве возились с машиной, искали в ней американские сюрпризы и обезвреживали обнаруженную мину, американские спецназовцы начали приходить в себя. Но много ли можно сделать, когда у тебя связаны руки, а рядом с тобой два молчаливых вооруженных стражника?
Убедившись, что все связанные пленники пришли в себя, молчаливые немецкие парни подняли их на ноги и отвели в помещение, находившееся неподалеку. Кажется, это был склад для хранения хозяйственного инвентаря, потому что там валялись лопаты, метлы и грабли.
На дверях висел замок. Но что такое обычный замок для спецназовца? Один миг – и дверь оказалась открытой. Молчаливые парни затолкали в помещение связанных противников, прикрыли дверь и встали по обе стороны, как два грозных изваяния.
– Вот это правильно! – одобрил Терко. – Пускай для острастки посидят! А то ишь что удумали – похищать государственных лиц! Да еще и закладывать мины в их машины!
– Да сидеть-то им как раз и некогда! – возразил Еремин. – Как и нам. Куда это подевалась Моника?
– Я здесь, – отозвалась немка.
– А, ну да… – потер лоб Еремин. – Прямо голова кругом от такой жизни! Говорят, вы – хорошая радистка?
– Да.
– А что вы скажете насчет рации? – поинтересовался Еремин.
– Рация – в нашей машине.
– Вот как! – с некоторым удивлением произнес Еремин. – Тогда пойдемте в вашу машину. Надо кое с кем связаться.
– Товарищ генерал! – перед генералом Парамоновым появился дежурный капитан. – Только что получено сообщение…
Капитан положил перед генералом лист бумаги. Генерал с мальчишеским нетерпением схватил бумагу и стал читать. Это было сообщение от Еремина и Терко. В нем говорилось, что задача по спасению Вальтера Ульбрихта успешно выполнена, а кроме того, попутно ликвидирована американская группа спецназа, пытавшаяся похитить Ульбрихта.
– Так… – с удовольствием произнес генерал Парамонов и взглянул на стоявшего перед ним капитана. – Они сейчас на связи?
– Так точно, – ответил капитан.
– Тогда немедленно свяжитесь с ними и передайте следующее. Пускай они как можно скорее заканчивают дела в Восточном Берлине и выдвигаются в аэропорт Тегель. Местные товарищи им в этом помогут, это дело решенное. И ждут там остальных. Когда те прибудут, всех их самолетом доставят в СССР.
– Слушаюсь! – ответил капитан.
В это же самое время на другом конце света происходил следующий разговор. Беседовали двое – генерал Галлахер и еще одни солидный мужчина в темных очках и наглухо застегнутом костюме. На этот раз генерал Галлахер общался с собеседником не по телефону, а вживую.
– Поздравляю вас, сэр! – язвительно произнес генерал. – И вас лично, и ваших бравых сотрудников! Ай да солдаты, ай да мастера своего дела! Так блестяще провалить операцию – это, знаете ли, надо ухитриться! Черт вас побери! И вас лично, и ваших бравых рыцарей плаща и кинжала! Вы же меня уверяли, что послали в Восточный Берлин своих лучших людей!
– Так и есть, – подтвердил застегнутый джентльмен.
– Представляю, какие тогда у вас худшие! – с наивысшей степенью сарказма произнес генерал Галлахер. – Если лучшие так бездарно провалились!
– В нашей работе это бывает, – спокойно парировал застегнутый джентльмен. – Тем более что против нас, похоже, действовали серьезные профессионалы. А тут – как ляжет карта…
– К черту! – взорвался генерал Галлахер. – Все к черту! И ваши люди, и ваши глубокомысленные оправдания! Важно одно – ваше ведомство сорвало операцию в Восточном Берлине! А это, доложу я вам, не самостоятельная операция, а часть другой, еще более важной операции! Вы представляете, какой козырь вы и ваши люди дали в руки Ульбрихту? И, что еще важнее – советским властям? Похищение первого лица государства – это же скандал! И попробуй вот так вот запросто от него отмойся! Попробуй убедить всех этих крикунов, – генерал яростным жестом указал куда-то в пространство, – что ничего такого не было и в помине!
– Ну, все это еще надо доказать! – возразил джентльмен в темных очках.
– Ой! – болезненно скривился генерал Галлахер. – Да ваши же люди, которые провалились в Восточном Берлине, все это подтвердят при первом же на них нажиме! Вот вам и будут доказательства!
– Я бы не стал делать такие преждевременные выводы, – не согласился застегнутый джентльмен. – Уверяю вас, что мои люди будут молчать.
– Что вы говорите! – иронии генерала Галлахера, казалось, не было предела. – Они будут молчать! Как же! Расскажут и устно, и письменно! Знаю я ваших людей! Своя шкура для них дороже, чем интересы государства и демократии!
Собеседник на это ничего не сказал, лишь отрицательно покачал головой.
– В общем, – горестным тоном произнес генерал, – самая пора подводить итоги. Наша база «Голубые цветы» в Западной Германии выведена из строя. Единственный аэродром, способный принимать наши военные самолеты, тоже захвачен противником. Добавьте сюда ваш оглушительный провал с Ульбрихтом, и картина сложится полностью. Замечательная картина, не правда ли? Называется «Как мы проиграли Советам битву за Берлинскую стену». Или что-то в этом роде. И что вы на это скажете, сэр?