Вернулся Адам.
— Гектор, тут есть ручей в метрах сорока, только воду носить не в чем, — сообщил он мне.
— М-хм, — хмыкнул я задумчиво. — Тогда тащим Ника к ручью. Если гора не идёт к Магомеду...
Притащили Броуди к нужному месту и я тщательно отмыл руки в воде, обильно оттирая их от грязи. Херня метода, но лучших вариантов у нас всё равно нет.
Промывание раны сопровождалось воем и нытьём Никакашки, но обезболивающих у меня с собой нет, как и антибиотиков.
Пришлось порвать свою рубаху и перевязать ему ногу.
— Всё, надо двигаться.
Снова поместили раненого на волокушу и продолжили путь.
А тут неплохо! Особенно когда индейцы не стреляют тебе в спину.
До ночи ни докуда не дошли, поэтому пришлось остановиться прямо посреди леса. Ссыкотно, конечно — индейцы воюют и по ночам, их жизнь заставила и научила, но выбора у нас особо нет.
Ночной дозор не выставляли, так как мы всё равно в темноте не сможем оказать какого-то веского сопротивления, поэтому я спал не особо крепко, вполглаза, так сказать, время от времени подкладывая в костёр полешки.
С первыми лучами солнца встал на ноги и начал разминаться. Всё болит, ощущение, будто меня били всю ночь. Ещё и рана на руке начала беспокоить подёргиванием. Сука, забыл вчера у ручья промыть, а вечером, как вспомнил, поленился тащиться к найденному Адамом ручью... Вот тебе и расплата.
Неприятно, мать его...
Осмотрел царапину, вроде ничего такого, корка как корка. Ладно, после разберёмся.
— Подъём, надо идти, — разбудил я Адама. — Эй, Дезмонд, Броуди!
Броуди околел. Ночи холодные. Этим, кстати, можно объяснить то, что у меня начала воспаляться сущая царапина на плече: иммунитет от такого сурового обращения с организмом изрядно ослаб и не смог вовремя ответить на проникших в рану микробов.
Вроде искусственный мир, а как всё проработано...
— Дезмонд! — потряс я Мрачного за плечо.
— А-а? — слабым голосом спросил он.
— Вставай, надо идти, — сказал я ему. — Но перед этим похороним хоть как-нибудь Броуди, он не пережил ночь.
Иней на траве. В более тёплое время года это должно было стать росой. Теперь я понимаю, как тяжело живётся бомжам. Мы ведь сейчас фактически бомжи, ещё и на враждебной территории.
Не пропусти́те! Во всех кинотеатрах страны! «Бомжи: В тылу врага»!
Копал я, во многом чтобы побыстрее согреться. Ножом разрыхляя почву, я создал некое подобие неглубокой могилы, в которое мы поместили тело Николаса Броуди, после чего обложили его камнями, кои насобирали по окрестностям.
Поставив у головы могилы камень, я выбил на нём посредством гвоздя и камня имя покойника. Заняло всё это несколько часов.
— Зачем так много сил тратить на труп? — недовольно спросил Мрачный.
— Оставайся человеком в любых обстоятельствах, — ответил я ему. — Меня так родители воспитывали.
— Хорошие у тебя родители, — произнёс он задумчиво.
Продолжили путь. Индейцы, судя по всему, не стали тратить время на наши поиски, но это стало понятно ещё вчера, ведь логику индейцев понимал не только я: они были в рейде на чужой территории, поэтому не могли себе позволить тратить время на отлов беглецов.
Надо найти чего-нибудь съестного. Срочно.
Снова включил мозги и начал соображать.
Если идти вдоль реки, то есть шанс наткнуться на поселение. Но! Продолжи мы путь в направлении движения тюремного конвоя, наткнёмся на северянский форт, а это не то место, где мне хотелось бы оказаться сейчас. Поэтому река совсем не подходит.
На север идти — значит рано или поздно попасть в руки северян, которые здесь кишмя кишат, раз их форт неподалёку. На восток идти — тоже хрен знает куда попадём, потому что, насколько я знаю географию США, там тоже федеральные штаты. На запад пойдёшь — форт Ред-ривер. А на юг — конфедераты. Вот с последними можно попробовать иметь дело, по крайней мере не пристрелят сразу.
— Кто-нибудь бывал в этой местности раньше? — спросил я у своих временных попутчиков.
— Я вообще из Теннеси, — признался Адам. — Для меня Техас и Оклахома такие же дебри, как для тебя, Гектор.
— Я из Нового Орлеана, — сказал Мрачный Дезмонд. — Ничего не знаю о местных краях, хотя в Оклахоме бывал, но точно не в этой её части.
— Досадно, — пробормотал я. — Ладно, надо найти ближайшее поселение, раздобыть съестного и снаряжение, чтобы уходить на юг.
— А зачем на юг? — не понял Дезмонд. — Обратно в армию, чтобы сложить головы за Конфедерацию? Я снова под это не подпишусь!
Адам молчал.
— Тогда куда? — спросил я.
— На запад надо, — пожевал губу Дезмонд. — Через индейские территории не проскочим, значит, надо обходить их и...
— Пешком мы не дойдём, — вступил в разговор Адам. — Нужно сменить одежду, раздобыть деньжат и убираться на западное побережье, в Калифорнию. Там есть работа для таких как мы.
Калифорния... Что я знаю про Калифорнию? Сан-Франциско, Лос-Анджелес, золотая лихорадка, мексиканцы, Голливуд и, в принципе, всё. Мало.
— Откуда знаешь, что там есть работа? — нахмурился Дезмонд ещё сильнее.
— Везде есть работа для таких как мы, — философски ответил Адам. — Недавно там золото добывали, значит деньжата у людей есть.
— Для начала надо убраться из этого опасного края, — покачал головой Дезмонд. — А у нас даже лошадей нет. Не говоря уже о деньгах.
— Зато есть револьвер, — улыбнулся я. — А он, насколько я знаю, является универсальным средством для добычи денег. Кстати, какой сегодня год и число?
Глава двенадцатая. Незавидные перспективы
*Где-то в лесах штата Оклахома. 19 марта 1864 года*
— 20 или 21 марта 1864 года, насколько я знаю, — сообщил мне Адам. — Ты даже этого не знал?
— Теперь знаю, — ответил я. — Ладно, нехрен задерживаться, двигаемся дальше. Нужно хоть какое-то укрытие, следующую ночь я хочу провести не у костра на холодной земле.
Есть хотелось невыносимо, но слабость прошла, организм подключил запасённые резервы и активизировался для поиска пропитания. Даже царапина от стрелы перестала воспаляться и совершенно не беспокоила.
Это можно назвать условным боевым режимом организма, когда он ставит перед собой задачу найти пропитание как можно быстрее.
Искусственный мир. Я даю себе отчёт, что на самом деле нахожусь в капсуле, посреди специального геля. Но какое же тут всё настоящее!
В принципе, я понимаю, в чём секрет такой реалистичности этого мира. Примитивные и низменные ощущения.
Что игры могли дать тебе раньше? Красивая картинка, интерактив, интересный сюжет, нелинейность и так далее, даже появились специальные костюмы, которые могли имитировать удары по тебе или даже нежные прикосновения виртуальной сисястой бабищи, но это технология старая, чуть ли не двадцатилетней давности.
А здесь что?
Здесь голод, здесь холод, здесь неподдельная боль и страх быть убитым настоящий, я ведь ни на секунду не усомнился, что если стрела прилетит мне в спину посреди реки, то я уйду на дно и всплыву сильно потом, посиневший и поеденный рачками. И облегчение от конца погони и избавления от прямой опасности было неподдельным.
Игры, даже в тактильных костюмах и с самым дорогим шлемом расширенного VR, не дают таких ощущений, в этом их главная проблема.
И что-то мне подсказывает, судя по ощущениям, что вокруг не совсем игра. Похоже, что с этой игрушкой случилось то же самое, что и с нашей предыдущей моделью процедурно-генерируемого мира. И это не на шутку пугает...
Ладно, не думать об этом, Суо всё держит под контролем. Она бы не стала рисковать и пихать меня в мир, который может сгореть в любую секунду. Надеюсь.
Мы шли по лесу, строго на северо-запад, чтобы по-быстрому проскочить зону боевых действий и по пути обзавестись подходящей одеждой для Дезмонда и Адама.
— Ты ведь служил, да? — спросил меня Дезмонд, когда мы перебрались через очередной ручей.
— Довелось, — кивнул я. — А что, бросается в глаза?
— Выправку вижу, — Дезмонд достал из кармана недорезанный мною кисет табака и начал набивать трубку. — Офицер, да?
— Да, но это в прошлом, — не стал я спорить. — Уволили в запас, без возможности на восстановление.
— Проворовался что ли? — понимающе улыбнулся Дезмонд.
— Нет, — покачал я головой. — Неприятная история случилась. Противник подстроил одну довольно примитивную ловушку, в которую я, к сожалению для себя, попался. Крайним сделали меня. Но я легко отделался, просто был уволен в запас, без иных негативных последствий.
— Понятно... — протянул Дезмонд. — Так даже обиднее. Если бы проворовался, это значило бы, что ушёл со службы при деньгах.
— Ни о чём не жалею, — пожал я плечами.
Дальше шли молча.
Местность тут на удивление однообразная, деревья, камни, ручьи, лесные кустарники, трава. Оклахома, одним словом.
Где-то спустя три часа наткнулись на дорогу.
— Дорога — это опасно, — поделился я мыслью. — По дорогам ходят люди, а нам с людьми пересекаться не следует. Люди могут доложить кому надо и за нами организуют погоню, а мы без лошадей и хорошо пробиваемся пулями.
— Мудрёно говоришь, Гектор, — неодобрительно вздохнул Дезмонд.
— Нервничаю, — ответил я. — Ладно, сходим с дороги и держимся метрах в сорока от неё. Дороги, бывает, выводят на селения.
Спорить со мной мои попутчики не стали.
Держась параллельно дороги, спустя ещё два часа пути вышли на деревеньку.
Территории тут малонаселённые, индейцы рядом. В реальности индейцы вообще имеют мало общего с тем образом, который им создал Голливуд. Это жестокие дети родоплеменного строя, лишь единичные племена имеют достаточную организованность, чтобы их можно было назвать цивилизованными. Закон силы, ксенофобия ничуть не меньшая, чем у бледнолицых, жестокость и прочие атрибуты первобытных племён.
— Ты точно знаешь, что делаешь? — тихо спросил у меня Адам, когда мы пересекали небольшую опушку.
— В смысле? — не понял я.