Да, мы на самом Северном полюсе Марса. За бортом температура −95°C, но тут бывает гораздо холоднее. Зато с водой нет абсолютно никаких проблем, пусть и посадку осуществить крайне геморройно. Из дополнительных плюсов также то, что наблюдательные станции американцев тут практически не пролетают, поэтому посадка наша имела неплохой шанс пройти незамеченной.
Садились мы, разумеется, не в самом эпицентре снежной шапки Марса, а на краю, тут недалеко находится «нормальная» местность, с песком, камнями и прочими радостями, которыми богата эта планета.
Мы взошли на борт «Астрея» и заняли привычные места, я сел на кресло первого пилота, а Прасковья в кресло второго.
Боевая рубка располагалась в самом сердце машины и соперничала в защищённости только с двигательным отсеком, где покоился ядерный реактор, на пониженных мощностях функционировавший весь наш полёт сюда.
Псевдо-ИИ корабля отделил грузовой модуль и раскрыл его, выпуская «Астрея».
УБР встал на всех «лапы», передние из которых являлись комбинированными манипуляторами, а затем, повинуясь моей воле, начал движение в сторону уже зафиксированного марсохода.
Бортовой псевдо-ИИ опознал его как марсоход «Есенин», тип 3Г. Вооружения никакого на нём быть не должно, но сканеры показали, что на крыше его оборудовали люк и установили некую пусковую установку, а также импровизированную пушку.
Просто так сугубо мирный марсоход так переделывать не будет, а это значит, что у них уже не старое-доброе мирное сосуществование с американцами.
=Попытка установить связь по радиоканалу=
Это бортовой псевдо-ИИ зафиксировал облучение корпуса машины направленными радиоволнами.
=Идентификация=
=Машина марсианской экспедиции Российской Федерации=
То есть это точно «Есенин» 3Г, а не нечто маскирующееся под него.
— Неизвестный объект, назовитесь, — раздалось из динамиков моих наушников.
— Это Клевец-5, — представился я. — С кем разговариваю?
— Наши? — напряжённо спросила Прасковья, держа руки на консоли управления орудийными системами.
— Мы — разведывательный отряд марсианской экспедиции Российской Федерации, — сообщил мне неизвестный. — Какое государство представляете, Клевец-5?
Киргизскую республику, блин... Тут только два государства можно представлять, это же Марс, блин...
— Российская Федерация, — ответил я. — Передаю пакет идентификационных сигнатур.
— Эм... — раздалось из динамиков. — Наша машина не оборудована устройством для считывания подобных данных, поэтому прошу передать пакет на следующей частоте...
Неизвестный надиктовал нам цифры, бортовой псевдо-ИИ обработал их и по моему разрешению отправил ПИС, то есть пакет идентификационных сигнатур.
— Мы получили ответ, — сообщил мне неизвестный. — Двигайтесь за нами.
— Скажите вашим, чтобы прислали свои сигнатуры, — потребовал я.
Доверяй, но проверяй. Я ещё не завёл на Марсе новых друзей, которым можно вот так просто доверять.
Спустя несколько секунд прилетел пакет данных, который бортовой псевдо-ИИ обработал ещё быстрее. 100% совпадение.
— Добро, — произнёс я в микрофон.
Марсоход развернулся на месте и поехал по своим следам обратно.
=Зафиксировано беспилотное летательное средство над зоной посадки=
Это сообщение от псевдо-ИИ ещё недавно космического корабля.
— Вы беспилотники не запускали? — спросил я по радиосвязи.
— Никак нет, — ответил неизвестный.
— Ясно, — сказал я и переключился на управление зенитной системой корабля.
Беспилотник был довольно крупным, с небольшими двигателями, благодаря которым он висел на высоте около четырёх километров. Навёл на него орудие и дал залп из пятнадцати снарядов. Плотность атмосферы Марса существенно ниже, чем у Земли, поэтому снаряды летят быстрее, дольше держатся на траектории, что существенно облегчает работу модулю автоматического наведения. Небольшие вспышки на обшивке дрона, затем он ломается пополам и осыпается вниз.
Мы двигались по следам марсохода, который развил скорость семьдесят километров в час.
«Астрей» мог разогнаться до ста двадцати на ровной поверхности или на трассе, а вот по всяким оврагам и холмам спокойно перемещался где-то со скоростью сорок-пятьдесят километров в час.
За час и двадцать минут мы достигли искусственного купола, под которым и находилась колония.
— Заводите машину в ворота, — сказал неизвестный.
В основании купола разъехались ворота, мы прошли внутрь, после чего заехал марсоход.
Не, реальной угрозы, даже если колония внезапно захвачена людьми, идентифицирующими себя как ниндзя-американцы, местные военные мощности не представляют. Весь замут в том, что «Астрей» — это машина, не имеющая аналогов в мире. И пусть США никогда не развивалась в направлении конструирования и совершенствования УБР, которые не вписывались в их военную доктрину, «Астрей» на порядок опережал всё, что было придумано и изготовлено даже у нас.
Годы работы вычислительных мощностей воплотились в виде ультимативной мощности боевой машины, которая предусматривает также использование в условиях Марса. На Венере, конечно, «Астрею» крышка, но там любой машине крышка. Давление в девяносто три раза выше, чем на Земле, температура в среднем 467 °C, полно сернистого газа, который из-за высочайшего давления представляет собой не газ в классическом смысле этого слова, а невообразимый сверхкритический флюид, то есть одновременно газ и жидкость. Всё это пагубно скажется на любом механизме, высаженном на Венеру.
Но, к счастью для нас, Марс не такой.
Тут тоже хорошего мало, но зато ресурс механизмов «Астрея», в том числе из-за низкой гравитации и давления, сохранится гораздо дольше.
Ворота герметично закрылись, а затем раскрылись внутренние ворота, которые пропустили нас в ангар для техники.
— Ставьте машину на место А-2, — распорядился неизвестный из динамиков.
Я не стал спорить и продвинул «Астрея» вперёд, протиснулся между ящиками и большим грузовиком-марсоходом, после чего поставил УБР в стояночный режим прямо на размеченном месте.
Марсоход «Есенин» припарковался на месте А-5, то есть через два автомобиля справа от нас.
Из него вышло три человека в скафандрах. Скафандры тоже были необычными, как и сам марсоход: самопальная металлическая броня защищала жизненно важные участки тел, а на головах их были инженерные шлемы с бронированными лицевыми щитками. Это боевой отряд, а не мирные колонисты.
Что-то тут не так...
Когда мы получали информацию об обстановке на Марсе, в ней не было ничего про то, что идёт какая-то активная война.
Я открыл донный люк и спрыгнул вниз. Дал сигнал и из специальных отсеков на пол спрыгнул десяток «Апелиотов».
РПП-1-1 «Апелиот» — робот прикрытия и поддержки. Это гуманоидной формы роботы, ростом ровно метр пятьдесят, компактные, изготовленные из очень прочных материалов и оснащённые противопульной бронёй, способной выдержать прямое попадание бронебойной пули калибром до 12,7 миллиметров с дистанции от двадцати метров. Одной из особенностей, отличающей их от остальных роботов является продвинутая система управления, которое осуществляет бортовой псевдо-ИИ, с минимальным пингом, который являлся и является для многих подобных роботов карающим мечом, снижающим их эффективность. Но главное, что отличает их от всего, что было разработано и пущено в серию на планете Земля, было то, что они чрезвычайно живучи: по всему их корпусу размещены миниатюрные узлы процессоров, несколько десятков. Даже если в ходе боевых действий каким-то образом будут уничтожены все, кроме одного, робот продолжит сражаться, так как контроль над ним не будет потерян. Управляющие процессоры распределены по всему телу данных фактически дронов в псевдослучайном порядке, поэтому, даже если кто-то подвяжется убивать их целенаправленно и будет делать это систематически, никакого существенного опыта поражения управляющих процессоров не накопит, так как в каждом отдельном случае они будут распределены в случайном порядке.
На дистанции до пяти километров от «Астрея» эти роботы будут сохранять полную функциональность и не страдать от задержек сигнала, но на дистанциях свыше обозначенной начнутся всем известные проблемы с пингом. В случае полной потери сигнала от «Астрея» они превращаются в роботов и начинают соображать самостоятельно, в рамках поставленной задачи, но делают это существенно хуже, чем псевдо-ИИ.
В массовое производство на Земле их пускать смысла нет, так как глушение сигнала ещё никто не отменял, поэтому их эффективность для самостоятельного полноценного выполнения боевых задач довольно низка.
Вооружили «Апелиотов» самозарядными винтовками «Сип», калибр 4,5×50 миллиметров, совсем как у штурмовой винтовки АК-135. Ёмкость магазина — 200 патронов, техническая максимальная скорострельность — 380 выстрелов в минуту. Каждый «Апелиот» снабжён пятью магазинами, но в «Астрее» хранится ещё сто пятьдесят тысяч патронов, которыми и будет по мере надобности комплектоваться находящаяся на борту абордажная команда. Мало, но оборудование для производства есть на борту космического корабля, поэтому, при условии нахождения сырья, а на Марсе его просто дохрена, мы наладим производство боеприпасов в любых количествах.
В общем-то, для решения определённых задач «Апелиоты» незаменимы, но ограничены дистанцией удаления от «Астрея». Впрочем, псевдо-ИИ может задать им порядок действий, который они выполнят на любой дистанции. Поэтому основная ставка в боевых действиях всегда на человеке. Суо говорила, что в будущем все войны будут вестись машинами, но до этого очень далеко. И «Апелиоты» — это, без лишней самонадеянности, прорыв в этом направлении. Учёные-робототехники уже, наверное, сотни раз собрали и разобрали доставшиеся им образцы и разрабатывают новые решения на их основе.
Я, как опытный робототехник, уверяю вас, что потенциал развития данного типа роботов весьма огромен. С учётом кода, вручённого Суо Парису, который передал его кому надо, разработка соображающего и дешёвого робота, который будет взаимодействовать с командованием не посредством легко заглушаемой связи, а прямых команд, хоть вербальных, хоть невербальных, весьма реальна. Это вопрос времени, которого у учёных России, к сожалению, может и не быть.