Глава двадцать первая. Колизей
Сознание возвращалось постепенно, с явной неохотой. Голова побаливала, но я чётко помнил всю прошедшую драку. Будет уроком.
Передо мной белый потолок больничной палаты, покрытый слоем белого пластика, стерильно чистый.
— Ох, слава богу! — воскликнула мама, сидевшая рядом со мной.
Я повернул голову направо. Шея, как и всё остальное тело, болела, но всю полноту ощущений я получил только при её повороте. Чуть не выключился обратно. Мерзкое ощущение беспомощности и слабости как нахлынуло, так и прошло. Я взял себя в руки.
— Кажется, я не сдох. — заключил я, пережив приступ колющей боли в шее.
— Тебе просто повезло, Гектор. — посчитала нужным сообщить мне Суо. — Я могла вмешаться, но тогда было бы только хуже.
— Почему? — мысленно спросил я, глядя на переживающую маму, утирающую слезы.
— Потому что систематическое истощение организма, которое ты пережил в институте, связало мне руки и активация боевого режима повлекла бы непоправимые повреждения твоего организма. — ответила на это Суо. — Подсчитав риски, я сочла, что в неравной драке с весьма разношерстной толпой у тебя есть шансы выкарабкаться с минимальными потерями. Сразу скажу, что активация боевого режима в текущем твоём состоянии с вероятностью 75 % вызвало бы неустранимый паралич нижних конечностей. И ещё, это будет тебе уроком. Ты совершенно не умеешь драться, берёшь грубой силой, а силы-то как раз у тебя сейчас нет. Нужно записать тебя на какие-нибудь боевые искусства на весь отпуск. И ещё, к нашему счастью, на втором курсе начинается цикл армейского рукопашного боя, что позволит тебе не позориться как вчера.
— Сынок, как ты себя чувствуешь? — спросила мама.
— Приемлемо. — ответил я. — Как Парис? Кажется, я видел, что он вернулся.
— Да, он вернулся. — улыбнулась мама. — Он сейчас в соседней палате, но с ним ничего серьезного, вывихнул левую ногу.
В палату вошел папа, держащий в руках телефон. Он подошел к кровати и склонился, приобняв меня.
— Это как Парис ногу вывихнуть умудрился? — удивлённо спросил я.
— Пока стоял над твоим бессознательным телом, неудачно махнул ломом. — объяснил папа. — Ты как, сынок?
— Более или менее. — не стал я жаловаться.
— Тебе здесь две недели ещё лежать, поэтому мы принесли планшет, наушники и набор аудиокниг. — мама начала доставать из х/б пакета описанное.
— Парис ещё дня три полежит, как врач сказал. — продолжил папа. — Хочешь услышать, что случилось с твоими недоброжелателями?
— И что с ними случилось? — было интересно, насколько сильно мы их отдубасили.
— Четверо, насколько знаю, загремели в нейрохирургию, причём троих из них Парис уверенно берёт на свой счёт. — начал перечислять папа. — Одна лежит в интенсивной терапии, сложная травма черепа, а остальные получили различные переломы конечностей и челюстей. Нехило вы там исполняли… Я бы гордился, но не так я вас воспитывал.
— Заявления, жалобы и прочее? — на всякий случай уточнил я.
— Я беседовал с их представителем. — папа явно не одобрял то, что случилось, но всё равно делал всё, чтобы инцидент прошел без последствий. — Никаких заявлений.
Я предполагал, что так и будет. У них так заведено.
Никаких заявлений в полицию, никакой влиятельной родни. Проиграл — значит слишком слаб для наших городских джунглей. Я уверен, что эти ребята уже оплатили административный штраф за нарушение спокойствия, а батя уже отказался от претензий. Тут дело такое — проблема существует давно, государство видит в этом возможность пополнения городских бюджетов, так как штрафы для конченных просто кавалерийские, как раз такие, на какие строят садики, школы, причём чем крупнее группа участников, тем больше штраф, именно поэтому даже такие мажоры редко ходят толпами более пятнадцати человек. Текущий расклад правительство устраивает, мажоры довольны и буянят только в специально отведенных рамках, а простые граждане… Ну, тут глухо. Даже если бы батя подал в суд, то сразу же столкнулся с армией адвокатов, с которой воевать бесполезно. Даже если абсолютно прав, то всё вывернут в нелицеприятном для тебя свете. Упади мы им под ноги и дай себя попинать — отделались бы лёгкими ушибами. Даже брошенный в Париса молоток не нанёс бы серьезного ущерба — метнула его та девчонка неумело и слабо, раз я его так легко поймал. А раз там начался серьезный замес с тяжкими телесными, то и они начали драться без тормозов. В общем, видите уже, что можно выставить так, будто это два злых и агрессивных грека напали на мирно проходящих представителей субкультуры?
Вошла медсестра и попросила родителей покинуть палату. Я попрощался с ними и взялся за планшет.
— Добрый день, Гектор. Меня зовут Филипп Александрович Семипасов. — приветствовал меня вошедший врач. — Как самочувствие?
— Ну, бывало и получше. Хотя, вы и без меня всё прекрасно знаете. — пожал я плечами и болезненно поморщился. — Дегенераты ещё здесь?
— Не все. — ответил врач. — Потихоньку разбирают по частным клиникам. Через пару дней с ними всё будет хорошо.
— Я же могу ходить? — уточнил я у врача, хотя уже и сам чувствовал, что могу.
— Конечно можете. — улыбнулся Семипасов. — Да-да, можете. Но зачем?
— Могу я встретиться с кем-то из этих ребят? — спросил я. — Исключительно мирно побеседовать, без сведения счётов.
— Если драться не будете, то никаких проблем, одна из них как раз сидит в фойе. — пожал плечами врач. — Но если начнёте драку в медицинском учреждении, то…
— Прекрасно понимаю последствия. — заверил его я.
К медицине у нас сейчас относятся серьезно, за драку в больнице административкой не отделаешься.
— Тогда пожалуйста. — улыбнулся врач. — Прасковья Кипарисова. Дочь…
— Неважно мне, чья она дочь. — отмахнулся я от этого, вставая с койки.
Неуверенно встав на ноги, я почувствовал мимолетную слабость и сделал первый шаг. Семипасов поддержал меня. Вроде ходить можно.
Прошагав до выхода, взялся за ручку двери.
— Удивительно, что вы так легко перенесли это… избиение. — произнес врач. — Кости не сломаны, вывихи мы вправили, гематомы пройдут, легкое сотрясение мы уже купировали, поэтому последствий почти не будет. Вы счастливчик, Гектор.
— Спасибо. — кивнул я ему. — Только организм мой так не считает.
Я узнал её. Та самая конечная, которая и начала "мирную" беседу с нами. Я сломал ей левое колено броском молотка, а также несколько рёбер, когда ей не хватило и она полезла в общую драку повторно.
— Ну здравствуй. — приветствовал я её. — Или точнее, выздоравливай.
— Лучше о своём здоровье переживай, у меня всё хорошо. — огрызнулась она агрессивно.
Я посмотрел на гипс, на обильно перебинтованную грудь.
— Что-то не очень похоже. — скептически скривил я бровь. — Но я сюда не за твоим здоровьем пришел. Скажи своим дружкам, что через три недели, жду их на Кристалле, буду размазывать вас по арене, одного за другим. У вас же есть такая тема, да?
Кристалл? Когда-то в незапамятные времена это был городской стадион на Насыпной, но потом, случилась Олимпиада-2036, которую планировалось проводить во Владивостоке. В процессе подготовки к Олимпиаде Кристалл превратился из простого городского стадиона в олимпийский объект, на котором собирались проводить соревнования, а затем случился бойкот Олимпиады-2036 "цивилизованным сообществом", так как Империя Зла, надо препятствовать, не заслужили олимпиаду. Сняли кандидатуру РФ, причём стройки уже были начаты. Сейчас недостроенный/недоразрушенный стадион никем не охранялся, бомжи, наркоманы и алкаши встретят любого посетителя лучше олимпийского комитета. Причём бомжом, наркоманом и алакшом может быть один и тот же человек. Вроде, говорят, ходит там такой…
— Бросаешь вызов? — зло усмехнувшись, спросила она. — Потянешь?
— Об этом не переживай, у меня силёнок и здоровья на толпу мажоров хватит. — я пристально уставился ей в самодовольные глаза. — Не приходи. Не хочу портить такое красивое личико. Но если придёшь… У нас равенство полов, скидок делать не буду.
Пройдя по коридору, вернулся обратно в палату. Родители уже были здесь.
— Зачем ты с ней разговаривал? — спросил отец неодобрительно.
— Решу проблему раз и навсегда. Нелетально. — ответил я. — Иначе не отстанут.
— Зачем тебе лишние проблемы? — папа непонимающе посмотрел мне в глаза.
— Вы назвали меня Гектором. — я сел на больничную койку. — Проблемы и Ахиллесы сами меня находят.
— Андрей… — мама требовательной посмотрела на папу.
— Я мог бы запретить… — начал отец.
— Я всё равно пойду. — отрезал я. — Вопрос чести.
//Стадион "Кристалл". Три недели спустя//
К сожалению, пришлось перенести встречу сокурсников, я обзвонил всех, объяснил ситуацию. Ребята отнеслись с пониманием, поэтому мы встретимся в начале августа, я сниму коттедж и мы оторвёмся как положено.
Сейчас же я был разогрет и готов к бою.
— Не паникуй, салага. — ободрила меня Суо, когда я увидел десятки дорогих машин на парковке недостроенного стадиона. — Если что, я их всех перебью, сколько бы их не было.
— Утешила. — нервно рассмеялся я. — Тут это грозит пожизненным.
— Тогда перекалечу. — Суо появилась перед глазами в каком-то странном чёрном мундире и стилизованной треуголке. — Не дрейфь, всё будет хорошо.
Я вошел в ворота стадиона.
Не такого я ожидал. Тут собралось человек пятьсот, и все поголовно конченые. Пьют пиво, разминаются, громко общаются, кто-то дерётся — видно, что совмещают приятное с полезным.
— Ты. — пробасил знакомый мне борчик, который остановил меня в тот вечер.
— Его я покалечу первым. — указал я на него рукой. — Сломаю руку и ногу. Статья за это суровая, но ты ведь не побежишь в полицию?
— Я первый выйду. — уведомил всех присутствующих борчик.
Мы вышли на бетон недостроенного бассейна. Я скинул куртку, наблюдая, как толпа обступает нас.
— Оу-оу-оу! — вышел вперёд парень лет двадцати пяти. Выглядит опасно, жилистый и с серией шрамов на руках и лице. — Не будем превращать это знаковое мероприятие в банальный мордобой! Итак, условия…