Прасковья села на кожаный диван и стиснула в руках голову.
— Не уходи. — попросил я её запоздало. Она уже ушла в мысли. — Я сам не ожидал увидеть такое, так что прости…
— А чего ты ждал? — вскинулась она и вперилась в меня немигающим взглядом, затем опустила взор в пол. — Ублюдочный мир…
— Люди, а не мир. — поправил её я. — Тварь заслужила свои пули и теперь горит в аду. Мы не могли спасти того человека. И предыдущих жертв. Ты не виновата, что тварь появилась на свет и творила зло.
Я говорю это для неё. Я нихрена не чувствую себя так уверенно, как пытаюсь показать.
— Но это же… — Прасковья снова не сдержалась и разрыдалась.
— Есть алкоголь? — спросил я.
Тычок в стенной шкаф.
— Кажется, у тебя проблемы с алкоголем. — попытался я пошутить. Тупая, несмешная и неуместная шутка.
Полки шкафа были забиты бутылками с различным бухлом. Алкомаркет, сука его мать. Вина, коньяки, ликёры… Я взял две бутылки бренди "Brave Lucy", тридцатого года. Видел в рекламе, но никогда не пробовал. Я вообще с алкоголем не очень. Но рекламу запомнил: разбитная барышня в мужском деловом костюме бухала по-черному, дралась с посетителями бара, летала на биплане, сожгла зачем-то газетный киоск, а потом пришла домой и легла спать. Смысла не понял, но художественная ценность у ролика определенно была.
Налил полный стакан и протянул его Прасковье. Та взяла у меня бутылку и начала пить с горла.
— У тебя точно проблемы с алкоголем. — произнёс я утверждающе, делая глоток из стакана. Ну и дерьмо.
Я достал из шкафа коробку шоколадных конфет, раскрыл её и сходу зажевал горечь неприятного напитка парой конфет.
— Это очень хороший алкогольный напиток. — отметила Суо. — Высокое качество очистки и длительная выдержка сделали своё дело.
— Всё равно дерьмо. — подумал я, тем не менее допивая стакан до дна.
— Мало. — недовольно произнесла Суо. — Выпей ещё пару стаканчиков.
— Ты же должна заботиться о моём здоровье? — недоуменно подумал я.
— Это нужно для химического… да кого я обманываю! — Суо усмехнулась. — Хочу снова почувствовать это ощущение…
— Так ты чувствуешь всё, что чувствую я? — подумал я, изрядно удивившись.
— Естественно! — Суо рассмеялась. — Я же симбионт, а не машина какая-то! Наливай живее!
Налил полный стакан, заготовил три конфеты и залпом выпил. Закусил конфетами, за штанину джинсов кто-то дёрнул. Опускаю взгляд — на полу сидит Прасковья и требовательно тянет руку к моей бутылке.
Наливаю ещё один стакан и отдаю бутылку ей. Опрокинул внутрь, зажевал конфетами. В голове зашумело, тело стало слегка ватным. Прасковья держала пустую бутылку из-под бренди горлышком вниз и бессмысленно смотрела в стену.
— Ещё? — удержал себя от лишних слов я.
— Угу. — пьяно мотнула она головой.
Я встал из-за стола и нетвердой походкой подошел к открытому настежь шкафу. Взяв длинную зеленую бутылку среднего размера, я прочитал на ней "Absinthe" и пожал плечами. Нихрена мне не говорит. Бутылка только странная. Вернулся к Прасковье, налил полный стакан и протянул бутылку вниз. Прасковья пробормотала что-то недовольное, но бутылку приняла. Залп. Горькое говно… Шоколадки заканчиваются, но не сдаются.
— Знаешь… а мне уже приходилось убивать… — я сел рядом с Прасковьей, пытающейся отдышаться от глотка горького пойла. — Я даже нихрена не почувствовал сегодня… Как будто по мишени отстрелялся… Это, наверное, плохо… Это был урод, каких поискать, а то, что он в подвале натворил… Дерьмо… Но когда стрелял, не видел же… Это, наверное, патология… И я, и он… Ох, что-то мне нехорошо…
Я быстро проковылял в туалет и опорожнил желудок в унитаз.
Вернувшись, увидел Прасковью, сидящую на полу и крутящую в руках необычного вида револьвер.
— Зря… — покачал я головой. — Согласен, так было бы легче всего, но это не есть конечная остановка для красивой, но стервозной мажорки вроде тебя…
— Пошел ты, Гектор… — почти трезво ответила Прасковья.
Я взял бутылку случайного пойла и опустился на пол напротив Прасковьи.
— Прас-ковья… — протянул я после стакана сладкого напитка типа мартини. А, это и есть мартини. Насрать. — Имя у тебя необычное. Даже странное…
— Чья бы корова мы-мычала, Гхектор! — алкоголь взял своё, она пьяно улыбнулась. — Ты весь такой умный, быстрый, сильный… мечта любой девушки. Но что-то я не видела, чтобы ты встречался с кем-нибудь. Эту… Марину в расчёт не беру, у вас что-то там было, но это было что-то неловкое и неудобное… раз вы общаетесь как какие-то… ты меня понимаешь… Ты ответь мне, мне надо знать, Гхектар… Ты не гхей?
— Чо? — завис я от её длинной речи.
— Ты… не из заднеприводных? — повторила она вопрос, добив мартини, отнятый у зависшего меня.
— Чиво?! — возмутился я. — Почему ты так решила?
— Ну вот Альбину возьми, к примеру. — Прасковья прислонилась к ножке стола возле моих ног. — Она явно не против… меня считает досадной помехой… а ты… ты пойми, ты идеал для многих девушек в институте… для Альбины… для… даже для меня… будь ты из моего социального сегмента, или класса, как раньше говорили… я бы не пожалела никаких денег, чтобы быть рядом с тобой… ты не самый расписной красавчик… но и не урод… мужественный, сильный… твой брат другой… таких красавчиков как он… много таких… а ты… настоящий офицер… и будь всё иначе, давно бы был моей главной мечтой…
Неожиданный поворот. Особенно для тупого меня. Когда речь о девушках и намёках, я туплю чуть выше обычного.
— Ты меня ненавидишь… — продолжила говорить Прасковья. — Есть за что… Все ненавидят… даже друзья и подруги… я ушла в институт, а всем плевать…
Она водила пальцем по курку револьвера. Не хватало мне ещё сегодня…
— Дай сюда. — потребовал я, протягивая руку.
— Неа. — отказалась Прасковья.
Я встал, прошел к алкошкафу и взял случайную бутылку. Выбил пробку и снова сел рядом с Прасковьей. Глоток. Сладкий напиток со слабым градусом. Батя говорил, что никогда нельзя понижать. Как жаль, что всё пошло по…
— "Розовый рассвет"? — прочитала Прасковья на этикетке. — Даже бухло берёшь гейское…
— Дай сюда пистолет. — я приблизился к ней.
Её лицо, с розовыми от принятого алкоголя щеками, было в нескольких сантиметрах от моего. Правой рукой я приблизил её лицо к своему и поцеловал. Левой же выхватил револьвер. Она что-то промычала, не размыкая поцелуя, обняла меня, а я разъединил её руки и отстранился.
— Ублюдок… — прошептала она. — Как же я хочу тебя…
— Ты пьяна. — сказал я ей. — Пора спать.
Встав кое-как на ноги, я поднял Прасковью с дорогого паркета и понёс в направлении спальни. Самому было не очень хорошо, понижение градуса давало о себе знать — голова кружилась, жар от тела Прасковьи невыносимо жёг руки. По дороге увидел настенные часы — два часа ночи. Охренеть, скоро просыпаться и лететь в Ростов.
Я положил Прасковью на кровать и лёг рядом. Сила воли куда-то пропала. Я просто так хотел, поэтому лёг рядом.
Наши глаза встретились. Она как-то завороженно смотрела на меня. Я такого ещё не видел. По красивому лицу, вбок, стекла слезинка.
— Ты всё-таки очень красивая… — произнёс я. — Но стерва и туповка…
Я закрыл глаза и почти мгновенно уснул.
Глава двадцать четвертая. Страшные сказки: Золушка
Черти дери, какое "прекрасное" утро… Ещё темно, но Суо насильственно разбудила меня в пять тридцать, так как нам надо лететь в Ростов.
Я лежал на кровати одетый, что почему-то вызывало жуткий дискомфорт, голова болела, в горле будто за ночь открыли небольшой филиал пустыни Сахары. Рядом лежала Прасковья, обернувшаяся в шелковое одеяло.
— Вечер не удался… — произнёс я вслух. — Если каждый раз так пить, недолго и спиться…
— Не говори… — хрипло ответила на это Суо.
Кажется, мой симбионт тоже способен испытывать похмелье. Я поморщился от привкуса алкоголя на языке. Меня ещё не отпустило.
— М-м-м… — потянулась Прасковья. — С кем ты говоришь?
— Мысли вслух. — ответил я. — С тобой всё в порядке?
— Ты про вчера? — сонно уточнила она. — Нет. И больше никогда не будет.
— Ты помнишь, о чём мы вчера разговаривали? — спросил я.
— Нет. — твердо заявила Прасковья, накрывая голову подушкой. — Не было никаких разговоров.
— Как я и надеялся, мне всё приснилось. — кивнул я, внутренне сожалея. — Откуда у тебя столько бухла дома?
— Закупилась для разнообразия. — ответила Прасковья. — Я действительно красивая?
— Определенно не в похмелье. — покачал я головой. — Мы же вроде договорились только что, что ничего не помним?
— Кое-что я помню. — скинула подушку Прасковья. — Нет, в целом, я красивая?
— Я тоже кое-что помню. — улыбнулся я, после того как преодолел укол боли в голове. — Я тебе уже говорил, да, ты красивая, но такая стерва…
— Пошел ты, Гектор. — улыбнулась Прасковья довольно. — Про вчера…
Она каким-то образом чувствовала себя получше, чем я, поэтому встала с кровати и начала одеваться. Не помню, чтобы она раздевалась…
— Как ты узнал про того… — видимо, она имела в виду маньяка.
— У меня есть надёжный информатор. — ответил я. — У меня вопрос к тебе. Касательно возможностей твоего папаши.
— Ну давай. — кажется, она сделала неверный вывод из вопроса, судя по выражению лица.
— Это не касается всяких благ и прочей хрени, про которую ты сейчас подумала. — покачал я головой. — Мне ничего от вас не нужно. Ни от него, ни от тебя. Ты в тот раз не ответила про платину. Десять килограмм, которые я закопал в лесу. Твой папаша сможет её реализовать?
— Поверь, это не то, о чём сейчас стоит беспокоиться… — Прасковья достала из прикроватной тумбы баночку с таблетками. — Это от похмелья, советую.
Я принял таблетку из её рук и закинул её в рот, запив минералкой, которая стояла на тумбе.
Может это вода так подействовала, может таблетка каким-то образом сработала мгновенно, но голова стала легче.
— А о чём сейчас стоит беспокоиться? — поинтересовался я, с любопытством наблюдая за процедурой измельчения таблетки и слизывания порошка языком.