Пожар! Сердце Джорджии подпрыгнуло в груди. Чилтон совершенно случайно предложил ей надежду на спасение. «Богом клянусь, он получит свой проклятый пожар!» Замок она взломать не сумеет, но может сжечь целиком дверь. Джорджия дотронулась до разбитой, опухшей от удара Чилтона губы. С самого детства она боялась пожаров. Что ж, всегда остается окно, если у нее ничего не получится.
Но как разжечь огонь? Нельзя же просто поднести спичку к двери. На каминной доске лежало содержимое ее сумочки, среди них пилка для ногтей и бензиновая зажигалка. Слава Богу, она заправила ее сегодня утром. Джорджия воткнула пилку в матрас, на котором только что лежала, распорола его, набрав несколько горстей набивки, и кучей сложила ее у двери. Открыла дверцы буфета. Полки были застелены бумагой. Она подсунула скомканную бумагу под матрасную набивку, отвинтила крышку зажигалки и полила бензином эту кучку. Затем поднесла к ней спичку.
Благодаря ветерку из окна огонь разгорелся. Джорджия добавляла бумагу, потом подложила ящик из умывальника, а затем навалила на него остатки матраса. Услышат ли Чилтон и Стил потрескивание? Ползущие языки пламени стали распространяться дальше, лизать деревянные панели по обе стороны от двери. Туман и дым ели глаза, в горле першило. Огонь полумесяцем рывком надвигался на Джорджию. Он полз слишком быстро. Нет, медлил. Чилтон вернется, прежде чем…
Джорджия поспешно запихнула под одежду документы, сунула в карман деньги, лежавшие на каминной полке. Дверь уже представляла собой пылающий прямоугольник, через несколько минут вся комната превратится в печь. Выход через дверь или в окно. Джорджия плотно, с головой завернулась в одеяла и бросилась на горящую дверь. Филенки поддались, но замок еще держался крепко. Плача от боли, причиненной огнем и дымом, Джорджия отпрянула, отлетела к окну, хватая ртом резкий, насыщенный туманом воздух. Затем она взяла кресло и снова устремилась на дверь, ударив в нее. На сей раз, в сопровождении снопа искр и большого выброса дыма, дверь упала.
Джорджия скинула одеяла, промчалась по лестничной площадке и вниз по узкой лестнице. Внизу находилась обитая зеленым сукном дверь, которая отделяла эту часть дома. Джорджия нащупала ручку и повернула ее. Чилтон запер дверь снаружи. Она по-прежнему была в ловушке, и скоро вся площадка над головой будет объята пламенем. Джорджия отвернулась к стене, утратив боевой дух, и закрыла лицо руками. Соприкоснувшиеся со стеной руки уперлись во что-то металлическое. Джорджия ощупала этот предмет. Огнетушитель. Пользы от него против этого ада, как от стакана воды. Однако с его помощью она, наверно, разобьет эту дверь. Джорджия сняла огнетушитель с подставки, но в этот момент услышала шаги по ту сторону двери, а затем поворот ключа.
– Вы не чувствуете дым? – раздался голос Харгривза Стила.
– Только не говорите мне, что эта маленькая сучка…
Все произошло в одно мгновение. Джорджия присела на корточки в углу у двери, надеясь, что они пройдут мимо нее в темноте. Но, шагнув в коридор следом за профессором Стилом, Чилтон включил свет. Джорджия ударила крышкой огнетушителя о стену. Вздрогнув, мужчины повернулись к ней, и Джорджия направила поток жидкости прямо в глаза Чилтону Кэнтелоу. Затем, когда он со стоном отступил, хватаясь за лицо, она окатила профессора Стила.
Джорджия проскользнула между двумя спотыкающимися фигурами, заперла дверь и побежала к главной лестнице, везде выключая за собой свет. Сначала заскочила в свою комнату, где торопливо надела шубу. Времени собирать сумку не было. Дэвид Рентон спит этажом выше, слуги – на верхнем этаже в другой части дома. Что до Чилтона и Стила – пусть сгорят, бесстрастно подумала она. Но остальных необходимо предупредить. План сам собой оформился в ее голове, его существенные детали проступили чудесным образом, как четкий пейзаж из тумана.
Покинув дом через парадный вход, Джорджия обогнула западное крыло и по гравиевой дорожке устремилась к гаражам. Дернула за цепочку большого железного колокола. Скоро в окне над гаражом появилась голова шофера Чилтона Кэнтелоу.
– Какого черта? О, прошу прощения, миссис Стрейнджуэйс.
– Быстрее! Дом горит! Восточное крыло. Мы не можем дозвониться до пожарной бригады. Что-то с телефоном. Выведите машину.
Водитель побежал вниз по лестнице. Джорджия услышала, как открывается со скрипом дверь гаража.
– Отвезти вас, мэм? Лучше поехать в Эшуэлл и вызвать пожарных оттуда.
– Нет, я справлюсь одна. Лучше разбудите всех остальных. Живо, приятель. Один из вас пусть вернется в дом, чтобы убедиться, что там все проснулись. Скажите людям, пусть передают ведра с водой по цепочке.
– У нас есть вспомогательная пожарная машина, мэм.
– Отлично. Только сначала заведите мне автомобиль.
Стартер заурчал. Джорджия прыгнула на сиденье большого «Роллс-Ройса». Она услышала перекрывавшие шум двигателя восклицания шофера и удары сигнального колокола. В любом случае, весь этот грохот заглушит на время крики Чилтона и Стила. Доберется до них первым огонь или люди, для нее в этот момент было не важно. Она вынуждена была дать им этот шанс на спасение, чтобы заполучить автомобиль.
Джорджия вывела машину со двора на главную подъездную дорожку. Перед ней плыл и струился туман, ослабляя свет фар, но благодаря фотографической памяти, которая запечатлела в ее голове карту местности, Джорджия сумела промчаться по извилистой аллее на скорости почти сорок миль в час. На подъезде к воротам парка Джорджию охватило дурное предчувствие, не спасся ли уже Чилтон из горящего крыла и не позвонил ли сторожу, чтобы ее задержали.
Массивные железные ворота были закрыты. Разумеется, их всегда запирают на ночь. Она жала кнопку звонка, пока не появился сторож.
– Быстрее! Где ключ? Дом горит. Я еду вызвать бригаду. Все наши телефоны вышли из строя.
Ничего не понимавший спросонья старик вглядывался в ее черное от сажи лицо и чесал в затылке.
– Что сделать-то, мэм? – спросил он.
– Чилтон-Эшуэлл горит! Вы должны немедленно пойти к дому. Приказ его светлости. А теперь принесите ключ.
Он его принес. Джорджия облегченно вздохнула. Старику не пришло в голову, что можно попытаться позвонить в пожарную часть по телефону в сторожке. Она услышала, как он зашлепал прочь в тумане. Отперев ворота, Джорджия выехала, закрыла их за собой, а ключ бросила в заросли папоротника. Имелись еще два выезда из парка, но ее преследователи, естественно, сразу бросятся к этому, который вел на главную дорогу.
Джорджия гнала машину по ноттингемской дороге, опустив стекло, чтобы лучше слышать сквозь туман, и обдумывая свой следующий шаг. Ясным утром она рискнула бы ехать прямо в Лондон. Но густой туман слишком замедлит ее продвижение. Если Чилтон спасется, то натравит на нее «А.Ф.», сообщит, вероятно, и в полицию, что у него угнали автомобиль, а его так легко узнать. Значит, сначала надо от него избавиться.
Джорджия остановилась около телефонной будки в Эшуэлле и позвонила в пожарную часть. Пожарная бригада хотя бы добавит неразберихи и, наверно, немного задержит Чилтона. Затем Джорджия понеслась к Ноттингему. Там она въехала во двор железнодорожного вокзала. Багаж. Без багажа в это время суток она будет бросаться в глаза. Бросаться в глаза! И ее чумазое лицо тоже. Похоже, брови и половина волос у нее обгорели. Включив на мгновение свет в салоне, она нашла зеркальце. «Боже мой, я выгляжу как после шабаша ведьм». Джорджия принялась вытирать лицо носовым платком. Неожиданно ей в голову пришла здравая мысль.
Женщина без шляпы, сильно перепачканная и прибывшая на станцию около четырех часов утра привлечет к себе внимание. «Что ж, я должна сыграть на этом. Если служащие железной дороги будут любопытствовать, не важно. Я не должна полагаться на то, что Чилтон погибнет в огне. Предположим, он выживет. Чилтон наверняка ожидает, что я направлюсь в Лондон, он человек, все делающий тщательно, поэтому пошлет следить не только за дорогами, но и за поездами. Следовательно, я не могу сесть в лондонский поезд, если только нет экспресса, который уходит отсюда очень скоро. С другой стороны, мне не повредит, если я сделаю вид, будто еду в Лондон».
Джорджия вышла из машины, открыла багажник и достала один из лежавших там чемоданов. В кассе она поинтересовалась следующим поездом до Лондона. Он отходил почти через час. Джорджия купила билет третьего класса и двинулась к платформе. Контролер уставился на ее лицо, когда она пожаловалась на плохое сообщение с Лондоном: ее автомобиль сломался, а ей нужно как можно быстрее туда попасть. Контраст между ее грязным лицом и голосом женщины из общества произвел впечатление на контролера. Он подумал, что она выпила лишнего и разбила машину. Джорджия действительно слегка пошатывалась от усталости, спускаясь по лестнице, хотя ее мозг по-прежнему был слишком взбудоражен, чтобы ощутить изнеможение.
Длинная платформа была пустой, тусклый свет фонарей пробивался сквозь туман. Джорджия умылась в дамской комнате и направилась в дальний конец платформы. Откуда-то из мрака вяло прогудела сирена, включенная из-за тумана, послышался дальний перестук колес. Оглядевшись, Джорджия поспешно сбежала по пандусу, скользнула, как привидение, через железнодорожные пути и поднялась на противоположную платформу. Поезд, грохоча, приблизился и остановился. По словам зевающего проводника, он со всеми остановками шел до Манчестера. Манчестер не хуже любого другого места, она сможет затеряться в большом городе, отдохнуть, позвонить сэру Джону, а «А.Ф.» пока будет искать ее в обратном направлении. Джорджия медленно поднялась в вагон. Сидя в тащившемся сквозь туман поезде, она начала чувствовать боль ожогов на руках. Это напомнило ей, что нынешняя ночь была реальностью, а не фантасмагорией страха и жестокости. Теперь Джорджия играла в открытую против врагов Англии.
Она верила, что пока в безопасности, однако расслабляться не следовало. Сидя одна в купе, Джорджия решила, чтобы не уснуть, прочитать план А и составить его конспект, который передаст сэру Джону Стрейнджуэйсу по телефону. Она вытащила бумаги из-под одежды и приступила к чтению. Восприимчивость притупилась, и Джорджия не испытывала гордости от того, что держала в руках тайну «А.Ф.», равно как и план Б Чилтона Кэнтелоу – в голове. С таким же успехом она могла внимательно изучать проспект какой-нибудь известной компании, если судить по испытываемому ею волнению. Действительно, из-за бесстрастного изложения Чилтоном деталей, из-за превращения людских надежд, алчности, страхов, идеализма в бесчеловечный документ план читался скорее как рекламный проспект некой фирмы.