– Что значит – «не хочу»?! – Хозяин не слишком был склонен прислушиваться к словам Ильи, настолько сильно он нуждался в работнике. И потому стал уговаривать его, предлагая приличную, на его взгляд, зарплату. Наконец, они сошлись на том, что трудиться Илья будет столько, сколько сам пожелает, когда сам захочет, уйдет. Захаров был уверен, что задержится максимум на неделю.
Поселившись в небольшой комнатке недалеко от мастерской, чтобы не тратить время на дорогу, Илья углубился в поиски. По информации, полученной им ранее, выходило, что Килин в Париже находится с четверга. Еще Захаров знал, что Аркаша прижимист и шиковать никогда не любил. То есть искать Килина нужно в гостиницах уютных, добротных, с хорошей кухней, но не в шикарных и супер-дорогих.
Действовал Илья каждый раз одинаково, избрав самую беспроигрышную, на его взгляд, методу. Он звонил, представлялся близким родственником и говорил, что привез для мсье Килина ценную посылку, которую тот очень ждет.
На десятом звонке ему повезло.
– Мсье Килин? – переспросил портье.
– Да, Килин, Килин!
– Мсье не предупреждал, что ему будут звонить.
Не дослушав возражений, Илья извинился за беспокойство и повесил трубку. Ему хотелось как можно скорее очутиться в отеле и попробовать исподволь что-нибудь разузнать. Оценивая свои шансы, Илья не мог не признать, что, сохраняя инкогнито, он вряд ли получит ценную информацию. Но он готов был идти ва-банк. Потому что единственное, что мешало ему вернуться к прежней жизни – это крест, точнее, его отсутствие.
Портье был молодой быстроглазый француз с настолько яркой внешностью, что стать работником сферы обслуживания он мог только по какому-то недоразумению. Наверное, он и сам так думал, и едва Илья обратился к нему с вопросом, белозубо улыбнулся и картинно развел руками.
– Мьсе, вы опоздали.
– Как так? – опешил Илья.
– Если бы мсье дослушал меня и не положил трубку, то узнал бы, что мсье Килин сегодня рано утром отбыл из отеля.
– Куда? – тупо спросил Илья, на самом деле вовсе не ожидая, что ему ответят, а просто по инерции.
– Откуда мне знать, – опять развел руками портье.
Илья окинул его внимательным взглядом и зачем-то спросил:
– Ты где учишься, не в театральном, случайно?
– Нет, но я участвую в театральных постановках, у нас своя студия, – сверкнул улыбкой парень.
– Все ясно. Удачи тебе.
Он попрощался, и вышел на шумную улицу.
От случившейся неудачи яркий солнечный день, сразу померк, и стало трудно дышать. Илья на ходу раздраженно сорвал с шеи шарф и, шагнув к Сене, хотел выбросить его, но потом передумал.
– Что толку злиться. Все равно этим делу не поможешь, – пробормотал он, опираясь на перила.
Склонившись над рекой, он вглядывался в ее неторопливое течении. Он стоял так, пока не почувствовал, что его неумолимо тянет вниз. Появились малодушные мысли о суициде, воображение Ильи даже нарисовало ему, как он летит с моста головой вниз, уходит на какое-то время под воду, и потом, ниже по течению, его безжизненное тело вылавливают рыбаки. Затем его осмотрят полицейские, найдут в кармане загранпаспорт на имя Ильи Захарова с полурасплывшимися, но вполне читаемыми буквами, и он умрет для своих родных во второй раз.
Илья резко выпрямился и провел рукой по лицу, стирая наваждение.
– Жози, немедленно иди ко мне!
Маленькая девочка, вся в розовом, подбежала к Илье и, не обращая внимания на крики пожилой мадам, протянула ему на ладошке конфету. Карамелька была аппетитная, яркая, из тех, что как самое-самое вкусное дети оставляют напоследок.
– А ты почему не ешь? – спросил Илья.
– Тебе нужнее, – малышка вприпрыжку понеслась обратно к бабушке и от нее помахала ему рукой.
– Мне нужнее... – Он задумчиво посмотрел на карамельку. Потом сжал ее в кулаке и, сунув в карман, быстро пошел по направлению к дому.
Удивительно, как иногда бывают прозорливы дети. Каким-то внутренним чутьем малышка поняла все – и то, что ему сейчас плохо, и то, какие мысли бродят в его голове, и, подарив конфету, надавила на самые чувствительные струны его души.
Да, разумеется, девочка не могла знать, что эта карамелька напомнит Илье о том, что есть люди – любящие, близкие, которым тяжело будет пережить его смерть. И несправедливо по отношению к ним сейчас раскисать. Но, прежде всего, напомнит о дочери, которую он нежно любил с тех самых пор, когда увидел ее крошечное личико в оборках белых кружев.
Илья представил, как Александре повторно сообщают о его смерти, и сердце болезненно сжалось. Его девочка не заслужила таких испытаний.
А, значит, он не имеет права сдаваться, хотя задача и кажется невыполнимой. Уже почти подойдя к дому, Илья вдруг резко повернул назад. Мысль, которая пришла ему в голову, была настолько проста, что он мог только удивляться, как не сообразил этого ранее. Конечно же, нужно попытаться разговорить портье!
Да, куда отправился, съехав из гостиницы, Килин, портье скорее всего не знает. Но, возможно, в гостинице произошло нечто необычное, запомнившееся портье, или же к Килину кто-то приходил из известных персон, которых француз сможет назвать. В общем, Захарову важна была любая информация.
Портье оказался на месте, но старательно делал вид, что Илью не узнает. Это не смутило Захарова, напротив, внесло в его действия решимость и боевой задор. Достав купюру достоинством в сто евро, он вложил ее в лист, вырванный из блокнота и сложенный пополам, и положил на стойку портье.
– Вы получите еще столько же за каждый заданный вам вопрос, если, конечно, сможете ответить на него.
Купюра моментально исчезла, а на лице парня появилась доброжелательная улыбка.
– Меня интересует ваш бывший постоялец Аркадий Килин. Вопросов немного, всего два: куда он уехал и с кем перед этим встречался. За каждое названное имя плачу отдельно.
Лицо парня моментально омрачилось, и он пожал плечами.
– Мсье не сказал, куда уезжает.
– Может быть, он упоминал Россию? Не говорил ли он, что возвращается на родину?
Парень задумался, вперив глаза в потолок, потом отрицательно покачал головой.
– Нет. Но он сказал, что домой ему еще не скоро. Я так удивился, отчего же он съезжает, что даже переспросил. Но мсье подтвердил: у него еще есть дела и он задержится.
– А может быть, вы видели, кто приходил к Килину? Или он встречался с кем-нибудь в фойе?
Портье опять повторил маневр с воздетыми к потолку глазами, и вдруг лицо его оживилось:
– Был, да! И я его знаю!
Он быстро защелкал клавишами компьютера и, найдя нужное фото, повернул экран к Илье.
– Вот он!
«Князь Сергей Белконский с супругой», – гласила подпись.
О состоянии князя ходили легенды, по слухам, оно достигало пяти миллиардов евро, но назывались и более внушительные цифры. Впрочем, как бы ни отличалась реальная величина состоянии от официально признаваемой, ясно было одно: Белконский – это тот человек, который вполне мог крест купить.
Илья без разговоров достал портмоне и добавил еще двести евро к заплаченным ранее ста.
– Приходите еще! – радостно закивал на прощание портье. – Мы всегда вам рады!
В стремлении непременно добиться разговора с князем Белконским Илья совершенно забыл о Килине. Аркаша перестал для него существовать на какое-то время, а зря. Потому что визит к князю закончился ничем.
Илья долго сидел в уютной светлой гостиной, выслушивая воспоминания о России престарелого отца князя, но когда явился сам Сергей Белконский, он буквально рассвирепел.
– Что вы здесь делаете? – гневно воскликнул он. – Убирайтесь немедленно!
Огорошенный Илья поднялся уходить, но тут за него вступился почтенный старец. Вскоре выяснилось, что такая странная реакция сына князя была вызвана недавним визитом некоего проходимца, представившегося режиссером из России и пытавшегося выманить деньги у расчувствовавшегося и прослезившегося старика.
– Я никакого креста не покупал, – ответил на прямой вопрос Белконский-младший. – Я купил брошь ко дню рождения своей жены, старинную, найденную мсье Килиным в одной частной коллекции. Он разыскивал ее специально для меня, не отрицаю. Я полагаю, что украшение принадлежало моей прабабке, или же оно очень похоже на то, которое хранилось когда-то в нашей семье. Поэтому ничем не могу вам помочь.
Утешение, которым обычно пользовался в таких случаях Илья, повторяя, что отрицательный результат – тоже результат, сейчас было мало эффективно.
В совершенно дурном настроении Захаров углубился в работу, успокоив хозяина ювелирной мастерской заявлением, что пока никуда не собирается уезжать Тот от радости довольно потер руки: работник был из тех, о ком можно только мечтать – не строптивый, трудолюбивый, он умел доводить вещь до совершенства.
Через пять дней, купив французские газеты в киоске, Захаров сразу же наткнулся на заголовок: «Уникальный старинный византийский крест выставлен на аукцион».
Холодный пот моментально прошиб его. Раздумывать было некогда. Наскоро предупредив хозяина мастерской, Илья прыгнул в последний вагон уходящего на Женеву поезда и, уже сидя там, принялся просматривать все новости, касающиеся аукциона. Да, сомнений не оставалось: это именно тот крест. Вот только начальную цену ему почему-то поставили намного ниже той, которую дал когда-то Илья в квартире покойного Воронцовского.
Но, как он ни торопился, к началу аукциона все равно опоздал, и когда он вошел в зал, лот с византийским крестом уже ушел.
Купивший драгоценность предпочел сохранить свое имя в тайне: на аукционе вместо него был представитель.
Забегая вперед, нужно сказать, что крест Илья все-таки нашел, но это оказалось совсем другое украшение. Именно этим объяснялась разница в исходной оценке экспертов с той, которую дал когда-то византийскому кресту Илья. Центральный камень – очень ценный голубой бриллиант, был утерян и вместо него вставлен другой, с современной огранкой. Как выяснилось, этот крест был куплен американским миллионером, и информация о нем все-таки просочилась в прессу. На одной из вечеринок на своей яхте изрядно набравшийся миллионер продемонстрировал крест гостям. Среди приглашенных оказался журналист, не преминувший написать об этом в прессе.