– Ради бога! – выпалил Банкир.
– Я тут краем уха услышал ваш разговор, по причине, что его просто не возможно не услышать, – он кашлянул, – Вы были на Луге?
– Да. А что Вы хотели спросить? – повернулся к нему Редактор, – Да Вы присаживайтесь.
– Спасибо, я постою, – возразил старик, – А вопрос состоит в том, – он опять откашлялся, – Вы изучали могилу Рюрика?
– Да, – оторопев от такого вопроса здесь в ресторанчике Стрельни, ответил Редактор.
– Тогда я, пожалуй, присяду, – сказал старик, – А вы в курсе, что там происходило во время войны?
– Нет! – выпалили вместе Продюсер и Банкир, – Расскажите.
– Можно я начну чуть-чуть издалека? – спросил старик.
– У нас уйма времени, – согласился Редактор, – Тем более что заведение работает круглосуточно.
Он позвал официанта и шепнул ему, что бы тот перенес стариковское меню на их столик и расширил ассортимент на одного человека. А старик уже присел, взял налитую ему рюмку и начал рассказ.
– Мне тогда было без малого семнадцать лет. Я подчистил документы и ушел добровольцем. К осени 1941 года я был одним из лучших в группе боевых пловцов, базирующихся в Кронштадте. Честно сказать, мы хотя и носили краснофлотскую форму, но все же числились сотрудниками 20-й дивизии НКВД. Теперь это можно говорить, мы были спец. подразделением под особой опекой чекистов. Попал я туда благодаря тому, что еще до войны занимал призовые места в плаванье и увлекался водолазным делом. Бывший тренер по плаванию и нашел меня на торпедных катерах, где я служил. Однако это не интересно. Вам нужно другое.
Старик сделал жест, останавливая возражения.
– Я знаю, что вам интересно, но хочу еще немного вспомнить тех, кто ушел в вечность. Вечная им память, – он залпом выпил рюмку, закусил кусочком черного хлеба, – Потерпите еще. Все началось тогда в конце сентября. События развивались с необычайной стремительностью, как будто их кто-то подгонял извне. Немцы уже взяли Петергоф и Стрельню, выйдя на трамвайные пути в Ленинград. До Котлина напрямую было рукой подать, и они поняли это, подогнав сюда тяжелую артиллерию. Начались регулярные обстрелы Кронштадта. Крупные корабли уводили в Ленинград. 24 сентября ушел крейсер «Киров», затем эсминцы «Гордый», «Сильный», «Суровый», «Грозящий». Больше терпеть этого было нельзя, и командование приняло решение выбить фашистов с побережья. В ночь на 5 октября в Новом Петергофе был высажен десант из 520 моряков-добровольцев. Это матросы с линкоров, с крейсера «Аврора», учебного отряда и курсанты Высшего военно-морского политического училища. Одновременно начали готовить нас. Это был спец. отряд из бойцов 20-й дивизии НКВД, моряков Балтфлота и наш отряд боевых пловцов. Всего – общей численностью до пяти рот. Катера забрали десант с пристани Кронштадта ночью, и подошли к устью реки Стрелки в густом утреннем тумане в районе банки Каменная. Это там, где сейчас стоит бронзовый Петр с женой и собачками. Я вас не сильно задерживаю? – старик опять закашлял.
– Нет, нет. Продолжайте, – нюхом чуя, что рассказ куда-то выведет, ободрил его Редактор.
– Все началось в предутреннем тумане. Первая рота высадилась по пояс в воду и без противодействия со стороны противника вышла на берег. Вторую и остальные роты противник встретил сильным, но беспорядочным огнем. Тем не менее, на берег они высадились успешно и также без потерь. А вот дальше произошло то, что во всех работах по истории войны считается петергофской загадкой, – он замолчал.
– Продолжайте, – подтолкнул его к дальнейшему рассказу Редактор, – мы слушаем.
Официант принес горячее. Посетителей не прибавилось. Музыка была тихой и не мешала слушать рассказчика. Старик выпил еще водки. Посмотрел на заинтересованные лица слушателей и продолжил.
– После высадки на берег связь с нами неожиданно прекратилась. Что точно произошло дальше – и по сей день до конца остается никому неизвестным. Заметьте это притом, что мы имели пять радиостанций с хорошо подготовленными и опытными радистами. Произойди подобное где-нибудь за десятки миль от основных баз – это одно, но тут, что называется под носом, да еще, замечу вам, второй раз за несколько дней. С петергофской группой произошло то же самое. Судя по дальнейшим действиям, и по историческим исследованиям все руководители этой операции пребывали тогда в шоке. Они были готовы к чему угодно, но не к тому, что почти тысяча человек, сойдя на берег, просто растворятся в Петергофском парке. Поэтому до 9 октября предпринимались неоднократные попытки восстановить связь с морским десантом. В ночь с 5 на 6 октября под прикрытием темноты с катеров высадили несколько разведывательных групп, но ни одной из них не удалось обнаружить войска ушедшие от уреза воды. Утром 6 октября шесть самолетов произвели безрезультатный поиск высадившихся в районе Петергоф – Стрельня. В ходе следующего вылета разведчиков они обнаружили всего несколько трупов краснофлотцев на берегу Петергофского парка в районе пристани и до десятка моряков, передвигавшихся от Петергофа по направлению к Ораниенбауму. Десант искали десять дней. К нему посылали группы разведчиков через линию фронта. Выбрасывали с самолетов почтовых голубей. Напрасно. Он растворился в водах балтийского моря, зелени парков, и тайных ходах дворцовых комплексов. Удивительно то, что он выполнил свою задачу. Больше с этого места артиллерия врага не стреляла, но и в живых назад никто не вернулся. А теперь к делу, к тому из-за чего я подсел к вашему столику, – сказал дед, – Я думаю, что никто из присутствующих не отправит меня в психушку? – он обвел всех совершено трезвым взглядом, – Иначе и буду молчать, как молчал 65 лет, – он опять посмотрел на всех, со вздохом сказал, – Хотя нет. Молчать я уже не смогу. Да скоро уже и на вечный покой. Пора открыть то, что знаю. А вам уже смотреть, хранить эту тайну или нет.
– Рассказывайте, – ободрил его Продюсер.
– Молодые люди, вы можете мне верить, можете – нет. Одна просьба не прерывать до конца рассказа.
– Хорошо, – кивнул Продюсер.
– Я слышал, о чем вы тут говорили, и мне кажется, вы единственные, кто сможет мне поверить, – он отпил сок из стакана, немного помолчал и сразу начал с главного, – Мы высадились в плотном тумане. Настолько плотном, что, вытянув руку, было не видно ладони. Наша группа ушла прямо с катеров под воду и, проплыв по Портовому каналу и Орловскому пруду, вышла на берег уже в парке. Практически там, где начинался Лабиринт. Я немного поясню, что бы вы ориентировались в моем рассказе. Сейчас, там после войны ничего практически не осталось. А до войны в центре поселка вдоль Большого пруда существовал живописный Орловский парк. Он был небольшой. По обычаю паркового строительства того времени здесь были вырыты небольшие пруды, насыпаны – земляные горки, на большом пруду создан Остров Любви. В парке был устроен лабиринт с аллеями сложного рисунка. Здесь же был дворец, построенный в готическом стиле. Он сгорел во время войны. Перед ним стояли конные статуи. Была башня – руина с гротом, готический колодец и домик привратника. Впрочем, эти остались и по сейчас. Теперь вы немного понимаете, о чем я говорю. Мы вышли на берег у начала Лабиринта в стороне от башни-руины и сразу же углубились в Лабиринт, собираясь занять оборону в этой самой каменной башне. Туман продолжал окутывать землю плотной пеленой. Там на побережье раздались выстрелы, сливаясь в громкую канонаду. Значит, десант закрепился и начал развивать успех. Наша же задача была дальнобойные артиллерийские батареи. Найти и уничтожить. Туман был нам на руку. Старший знал парк, как свои пять пальцев, и мы в этом молоке точно вышли к гроту. Вот тут все и началось. Старик отпил еще сока, перевел дух. Он уже не брал рюмку с водкой. Голос его окреп, и он перестал кашлять. В глазах загорелся какой-то огонек. Похоже, он опять переживал свою боевую молодость.
– Мы вынырнули из тумана прямо перед входом в грот и тут же наткнулись на группу людей, сидевших на камнях под его гранитной крышей. Это были не немцы и не наши. Вы мне не поверите. Это были средневековые воины в доспехах. Старшими у них были высокий воин, по всей видимости, князь, и древний седой дед. И я молодые люди не подошел бы к вам, не набрался бы такой наглости, если бы, – старик засмущался и закашлялся, – двое из вас не были бы, как две капли воды двумя из тех воинов.
– Кто? – спросил Продюсер.
– Вот он и он, – указал старик на Банкира и Редактора, – Если вы меня еще не считаете сумасшедшим, можно я продолжу?
– Продолжайте, – серьезно глядя на старика, кивнул Редактор.
– Пока мы приходили в себя от такой встречи. Старший из них. Князь или воевода. Подошел к нашему командиру и зашептал ему что-то на ухо. Тот кивнул, затем повернулся к нам и махнул рукой. От дружинников отделился воин, очень похожий на него. Старик показал на Редактора. Его звали Митяй. Он повел нас в туман и вывел к батареям. Взорвать их было делом техники. Когда мы возвращались назад, на пятки нам уже наступали зондеркоманды. Однако Митяй привел нас точно к гроту. Древний дед поднял посох и повел нас в Лабиринт. Вышли мы там, откуда вы приехали сюда, на реке Луга. Я сам не знаю как, но это так. Вот поэтому следов десанта и нашли. Я думаю, остальных так же увели дружинники. Только мы были лучшими и нас забрал сам князь. А теперь о том, что хотели услышать вы. Можно, дух переведу? – старик теперь налил себе рюмку водки, выпил, – Вы тут обдумайте. Верить старому вруну или гнать в шею, а я съем чего-либо, – он подвинул салат и мясо, налил еще рюмку и стал есть.
– Вы поешьте, – переглянувшись со всеми, сказал Редактор, – Поешьте и рассказывайте. Мы вот тоже выпьем и закусим.
– Ребята, – склонился над столом Продюсер, – Вам напомнить герб этого благодатного места под названием Стрельна?
– Давай, – ловко орудуя ножом и вилкой, согласился Оператор.
– Если отбросить антураж герба, относящийся к императорской семье: двухглавый орел с императорской короной, то выглядит это так. Венчает герб шлем Александра Невского. Вкруг него золотая цепь ордена Андрея Первозванного. Сам же герб Стрельны представляет собой круглый серебряный щит, в центре которого на голубом фоне расположены андреевским крестом морской якорь и стрела, а над ними Полярная Звезда. А под гербом девиз «Прямо и верно».