Западнее на современной набережной Кутузова, примерно там, где сегодня на другой берег идет Литейный мост, стояли деревни Враловщина и Палениха.
На месте будущего Адмиралтейства стояла деревня в пять дворов. «А где же львы?» – улыбнулся Редактор, посмотрел далее. Несколько западнее Адмиралтейства, там, где сегодня находится ансамбль Новая Голландия и площадь Труда, притулилась к берегу деревня Гавгуевка, а у устья Фонтанки, где сегодня современный Калинкин мост, виднелась деревня Калинки.
Редактор двинулся по Неве вниз и наткнулся на сельцо Рыбацкое, если можно так сказать, прямо у метро Рыбацкое. А затем на стоящие рядом с ним слева – ижорскую деревню Сундерица и справа – новгородскую Костино. Еще южнее, там, где в Неву впадает река Славянка, стоял довольно крупный Гудилов Двор. А у Саблиных пещер – деревни Купчино и Саблино.
«Ничего себе размахнулись!» – опять подумал Редактор, – «Вот тебе и приют убого чухонца…. Интересно, а что там в дельте?»
На островах Невской дельты, правда, народу было не так много, зато островов было больше, чем сейчас. Если на современной карте города можно насчитать 42 острова, то Редактор здесь насчитал их аж 147 штук. «Засыпали видать позднее», – догадался он.
Самым оживленным местом оказалась знаменитая ныне стрелка Васильевского острова, на которой располагалось селение лоцманов, водивших корабли через коварные проливы в море. Елагин остров носил название Медвежий остров, и с высоты полета на нем было видно святилище Медведя. Зверя. На Крестовом острове соседнем с ним, можно было разглядеть несколько небольших деревушек. К радости Редактора, на месте нынешнего Константиновского проспекта он все-таки нашел Чухонскую деревню на берегу реки Чухонки. И, наконец, он увидел то, что искал. На южном берегу Каменного острова лежал огромный валун, поднимающийся из вод морских. Остров был необитаемым, и служил святилищем, судя по сооружениям на нем и тотемным столбам с головами зверей-покровителей воинов, разбежавшимся от валуна во все стороны. Редактор уже собрался вернуться обратно в свой мир, когда взору его предстала сама крепость Невское устье или Конец с высоты птичьего полета. Сверху была ясно видна шестиконечная звезда. Два треугольника вершинами друг к другу. Редактор протер глаза. Открыл их и увидел металлические пролеты моста Петра Великого с огромными заклепками на них.
– А кто помнит, как выглядел герб Ниена? – спросил он.
– Геральдический лев с мечом идет на врага. Он стоит между двух рек: а может, миров или континентов, – подсказал Продюсер.
– А в цвете?
– История об этом умалчивает.
– А это лев или львица?
– Это коронованная львица без гривы, – уточнил Продюсер, – С мечом в правой лапе.
– Сдается мне, что это золотая львица в красном поле меж двух миров, – подвел черту Редактор, – А сам город Невский представлял в плане сочетание двух треугольников, когда сила людей и сила богов объединена для одной цели. Ладно, поехали, что ли в Шлиссельбург.
Джип продолжил свой бег в сторону Ладоги, пока уверенно не встал на трассу Питер-Мурманск, известную кратким своим названием «Кола».
– Ниен, Ниеншанц, Невский, – бурчал себе под нос Банкир, потом громко спросил, – Слушайте знатоки, а само название Нева отчего?
– Чего спросил? – уточнил Продюсер.
– Нева – это что? Просто имя собственное – Нева, или что-нибудь значит, на языке суахили, к примеру? – пояснил Банкир.
– На суахили не знаю, – со смехом ответил Редактор, – А вот на языке Ветхого завета…
– На каком? Позвольте уточнить, – не вежливо перебил его Продюсер.
– На арамейском языке или на иврите, если вам угодно сэр. Короче, на языке, которым были написаны, Пятикнижие, Тора, Ветхий Завет. Так вот, на этом языке есть два упоминания такого имени собственного.
– Не тяни, – буркнул Банкир.
– Нево – это место, в котором скончался Моисей и с которого он перед смертью увидел землю Обетованную. Это раз, – Редактор сделал паузу и продолжил, – И еще это божество. Халдейское или Вавилонское, кто ж его знает. Ветхий завет об этом умалчивает. Храм его стоял в городе Борсиппе. Но интересно не это, а то, что от имени этого божества происходят то ли имена, то ли должности многих персонажей Библии, в том числе всем известный Навуходоносор. Это, если на других языках искать имя Нева.
– Это ты к чему? – внимательно глядя на дорогу, что бы не пропустить поворот на Шлиссельбург, уточнил Банкир.
– Это я к слову. Уточнил на тему в других языках. Серьезно же на твой вопрос ответить трудно.
– А не серьезно, – Банкир увидел указатель и свернул вправо с трассы.
– А не серьезно. О происхождении названия реки Нева ученые спорят до сих пор. С одной стороны, велико искушение связать название реки с финским словом «нева», означающим «болото, топь, трясину». Но это искушение. С другой стороны, «Нева»» может происходить от древне-финского названия Ладожского озера – «Нево», что в переводе, как говорят те же ученые, означает «море». Только надо сначала выбрать, что финны называли этим словом – море или болото, а потом разобраться, почему опять те же самые финны назвали словом «море» – реку. Видимо в их словарном запасе других названий воды не было, – Редактор разгорячился.
– Спокойно, – охладил его Продюсер, – Еще говорят, что это от корня «новый», так как шведы писали ее как «Ну», то есть нью.
– Короче, – подвел итог Редактор, – Река Нева называется от озера Нево, а озеро Нево называется от реки Невы. И оба они произошли от шведского слова «новый», о чем сами шведы до сих пор не догадываются и говорят, и Ниен и Ньюсканец есть всего лишь плохо выговариваемое название Невский конец или просто Невский. Круг замкнулся. Никто мало-мальски внятной версии этого названия не дал.
– Очень понятно все разъяснил, – кивнул головой Банкир, – Все как в учебниках. На пятой странице не помнят, что писали на третьей. А твое, какое мнение?
– Эй, штурман, – неожиданно подал голос Продюсер, – Нам налево не надо. Налево это к пристани.
– Значит надо спрашивать местных аборигенов, – спокойно ответил Оператор, складывая карту.
– А на карте, такой маленький значок, обозначающий Отель, есть? – ехидно спросил Продюсер.
– На наших картах можно даже замок Дракулы обозначить, – ответствовал ему Оператор, – Но это не означает, что он есть в наличии, – приоткрыл окно и спросил местного мужика, – Гостиница есть?
– Прямо езжай, – ответил мужик, – Слева пивняк открытый, справа дом. В железные двери стучись.
– Спасибо, – кивнул Оператор, – Прямо!
Как и сказал мужик, вскоре слева показалась открытая кафе-веранда, а справа на доме вывеска «Гостиница Петроградская».
Редактор и Продюсер поднялись по ступеням к железной двери. Нажали на звонок. Милый женский голос спросил:
– Кто?
– Переночевать не пустите?
– Заходите.
Гостиница оказалась просторна и пуста. Не просто пуста, а совсем пуста, если не считать девушки за стойкой. После коротких переговоров, были получены ключи от номеров. За первой же дверью их ждал шикарный номер с лестницей поднимавшейся из прихожей в большую залу, устеленную ковром, с диванами по стенам, хрусталем в серванте, телевизором на тумбочке и огромной картиной на стене.
С картины на них смотрела и улыбалась египетская то ли жрица, то ли царица Клеопатра, лежащая в полуобнаженном виде на пушистом ковре и обнимающая за могучую шею, спящего рядом с ней льва.
– Здравствуй, могущественная, – раскланялся Редактор.
– Чего делать будем? – грохнувшись в мягкие объятия кресла, спросил Продюсер.
– Перекус и спать, – Редактор выглянул в окно, – Завтра в Орешек по заявкам радиослушателей.
– Тогда накрывай, – согласился Продюсер.
Редактор ворочался на широком диване. Сон не приходил. Мешало все. Белая ночь, заглядывающая в окно сквозь плотно занавешенные шторы. Постоянная суета во дворе, где ниже этажом разместился продовольственный магазин, продающий спиртное 24 часа в сутки. Веселый хохот из пивного павильона, в котором гуляла компания местных бизнес-вумен. Осознание того, что их гостиничный номер больше смахивал на номер в борделе, по всем своим параметрам не соответствуя обыкновенной гостинице, а напоминая место порока всеми своими широкими диванами, мягкими коврами на полу, а более всего этой картиной на стене. Конечно же, сама эта картина, и пристальный взгляд черных с поволокой глаз смуглой египтянки, смотрящих прямо в душу. Ее тонкая рука, обнимающая шею льва и темной полоской выделяющаяся на золотой шкуре. Ее угольно-черные волосы, стянутые тяжелым золотым обручем и падающие из-под него на обнаженную грудь. Маленькая головка, чуть склоненная на точеной шейке. Она, кажется, готова была встать с мягкого своего живого ложа и шагнуть за рамки картины, сюда в эту обитель любви. Редактор понял, что именно это и не давало ему заснуть. Он поворочался с боку на бок. Опять взглянул на картину. Ему показалось, что кончик хвоста царственного льва шевельнулся. Он пристальней вгляделся в картину. Египтянка, лениво изгибаясь телом, приподнялась, опираясь на лобастую голову своего стража, и легко спрыгнула на пол комнаты. Волосы ее рассыпались черным покрывалом, прикрыв ее всю почти до пят. На ней была наброшена длинная прозрачная туника, чуть схваченная по талии золотым пояском. Поясок ослаб, или был так умело завязан, что туника распахнулась, открывая его взору всю наготу египтянки. Надо лбом качалась голова золотой кобры, охватывающей ее голову, и тело которой Редактор первоначально принял за обруч. Египтянка шла к нему, мягко по-кошачьи, ступая по ковру своими точеными ногами. При каждом шаге туника ее колыхалась, водопад черных волос струился то, открывая, то опять пряча ее тело, ее грудь, ее бедра. Она кого-то напоминала Редактору, и он силился вспомнить кого. Точно не Клеопатру. Жрица почти касалась его, когда память, наконец, дала ответ. Он вспомнил. Девушка с картины была как две капли воды похожа на смуглую жрицу из его видений про времена Рюрика, и еще так он представлял себе богиню Сехмет в людском обличии. Он чуть приподнялся на диване, что бы получше рассмотреть ее. Две тонких руки обвили его шею, и мягкие теплые губы накрыли его рот. Редактор провалился в золотой туман.