По поводу сроков реализации проекта у них разгорелся жаркий спор. Пономарев настаивал на сроке в три года, Антон же считал, что разработка готова и им не нужно так много времени. Они с коллегами уже провели несколько успешных операций, и хотя это были только опыты на трупах, но «металл с памятью» срабатывал замечательно, точно фиксировал нужные кости, надежно соединял позвонки. Все эксперименты прошли удачно. И Антон полагал, что при нормальном финансировании, хорошей работе лаборатории и при наличии больных, которые дадут свое согласие на такой опыт, можно в ближайшее время – за десять месяцев или максимум за год – испробовать новую технологию в действии.
Однако искушенный в бизнесе Сергей настаивал на своем: три года, не меньше. Так и только так! Ему-то было понятно, что чем больше срок договора, чем длительнее финансирование, тем больше денег можно увести из китайской фирмы.
– Ты просто не понимаешь, это не тот случай, когда нужно торопиться, – уговаривал он друга. В конце концов Антон сдался, решив, что в доводах Сергея есть какой-то неведомый, недоступный ему самому смысл. Ведь Сергей лучше его разбирается в финансовых операциях, лучше представляет себе способы ведения дел в Китае, да и вообще он опытнее его, Антона.
Ситуация созрела. Один из директоров (а всего их было шестеро – трое с китайской стороны и трое с российской) должен был съездить в Китай для того, чтобы реально продемонстрировать партнерам новую медицинскую технологию. Это и была миссия Антона. Загруженный работой, уставший, он уже не испытывал от предстоящей поездки никакой радости; он волновался и даже несколько робел. Это был его первый опыт подобного масштаба. Сергей же, напротив, был весел и воодушевлен. Вот-вот, уже очень скоро, в его руках появятся большие деньги, и мечты о безбедном, даже роскошном существовании воплотятся в жизнь.
Перед тем как двинуться в Шереметьево-2, Антон все же позвонил Светлане на мобильный, предупредил, что Костик остается с Настей, а Настя ведь, в сущности, тоже еще ребенок… До сих пор не подозревая, что жена живет с его лучшим другом, он рассказал о том, что ей уже было известно – о своей поездке в Китай. И, стараясь, чтобы голос его звучал бесстрастно, попросил: «Если вдруг у тебя будет время, загляни к Костику, он очень ждет тебя». Так он пытался дать Светлане еще один шанс… Может, она все же вернется в семью… Надежда была слабой, почти призрачной, но, во всяком случае, он сделал еще одну попытку.
Светлана небрежно зевнула и сонным голосом произнесла: «Ладно, Антошка, если смогу – загляну… Удачи тебе в Китае!» Антон выбежал под дождь с чувством непонятной тревоги в груди и с горькой уверенностью, что Светка ни за что «не сможет» и «не заглянет» к сыну. Так под гнетом этой заботы он и отправился в аэропорт на тот злополучный пекинский рейс.
Часть II
Глава 19
Прошло более двух лет с того дня, как цинковый ящик, привезенный из Китая, захоронили на Кунцевском кладбище. За это время в жизни Сергея Пономарева и Светланы Житкевич произошли большие перемены. Они поженились, и на сей раз Сергей сам настаивал на скорейшей свадьбе – о том, что когда-то школьная подруга была признана его родителями не подходящей для него невестой, по общему негласному уговору было забыто.
По расчетам предприимчивого дипломата выходило, что уже через полгода, положенные по российскому законодательству, к Светлане перейдет солидное наследство – ее доля акций на владение имуществом в совместной фирме. А это ни много ни мало тридцать процентов! И Сергей приложил все усилия, чтобы молодая вдова, которая только что обрела свободу и деньги, не уплыла в другие сети.
Вскоре после свадьбы он уговорил Светлану составить бумагу о передаче ему в распоряжение этих самых тридцати процентов. Новоиспеченному мужу не составило никакого труда внушить жене, что он тем самым избавляет ее от массы хлопот по управлению фирмой, от неизбежной головной боли, связанной с ведением бизнеса. Провести Светлану было легко: она по-прежнему думала только о сегодняшнем дне и все так же была влюблена в Сергея.
Вскоре после начала сотрудничества с китайскими партнерами фирма стала получать первые дивиденды. Проект, запущенный в производство, не давал никаких осечек. Само изобретение Лаптева оказалось по-настоящему гениальным, да еще Антон доработал его до мельчайших деталей, и в результате, как очень скоро стало ясно всем заинтересованным лицам, «металл с памятью» мог рассчитывать на большое будущее. Кстати, себя Сергей тоже считал одним из родоначальников грандиозного дела: ведь его бизнес-план по реализации идеи был составлен совершенно правильно! Китайская сторона исправно отпускала деньги, лаборатории работали бесперебойно, и прибыли потекли не только в карман китайцев и коллег Антона, но и семье Сергея и Светланы Пономаревых.
Для них обоих наступили долгожданные дни денежного достатка, богатства, даже роскоши. Дела фирмы шли резко вверх; счет в банке рос как на дрожжах, и на одни только проценты можно уже было жить довольно прилично. Они купили новую квартиру на Арбате, в элитном доме с охраной и подземным гаражом. Обзавелись загородным особняком; вложили часть денег в золото; каждое лето стали проводить на теплом побережье Средиземноморья. Все в их семейной жизни оказалось налажено очень быстро и без особых трудов.
Светлана не слишком-то активно участвовала в обустройстве домашнего быта, в выборе и принятии решений, сначала ей вполне было достаточно забот по приобретению нарядов и украшений, приятных сборов в очередной круиз. А потом неожиданно стало скучно. И у нее возник вопрос, весьма обыденный для всех пресыщенных и избалованных особ: «А дальше что?» Что, если цель достигнута, деньги сыплются, словно из рога изобилия, красивая жизнь, которой завидуют окружающие, налажена, а счастья все равно как-то нет. Ну, не то чтобы совсем уж нет, тут же мысленно поправляла себя Светлана, а просто… не ощущается оно, что ли.
И тогда она вспомнила про Костика. Мальчик уже начал учиться в школе, до нее доходили слухи о его успехах в учебе, и матери вдруг захотелось почувствовать себя причастной к этим успехам, На Светлану что-то нашло: вдруг взыграли чувства, на которые она раньше не считала себя способной, вдруг проснулся инстинкт, которого, казалось, она была напрочь лишена. Ей захотелось образцовой семьи по полной программе: любимая собака, кошка и непременно ребенок в доме. И она забрала Костика от дедушки.
Новая роль матери школьника неожиданно понравилась Светлане, сразу начала приносить удовольствие. Ей казалось, что жизнь ее таким образом приобрела возвышенный смысл, а она сама получила новый статус. Она умиленно заглядывала в чистенькие тетрадки Костика (делать с ним уроки ей не приходилось, сын был в этом смысле абсолютно самостоятельным), хвасталась им перед новыми знакомыми, такими же состоятельными людьми, забирала его после уроков из школы, небрежно подъезжая к воротам на роскошном автомобиле. Да и школу они выбрали не простую – дорогую частную гимназию, в классе были дети известных людей, кумиров публики… Мальчик рос сообразительным, учение его шло с каждым месяцем все успешней. Вскоре Светлана наняла гувернантку, которая проводила с ребенком время после школы, и, таким образом, хлопот с ним в первом классе не возникло вообще никаких. Что касается дедушки, то Николаю Васильевичу позволили забирать Костика в гости по выходным. Жизнь окончательно вошла в свое русло.
Но Светка не была бы Светкой, если бы смогла долго выносить чрезмерно спокойное и размеренное течение жизни. Ей опять стало тоскливо. Хотелось бурного веселья, праздников, фейерверков и развлечений. А в этот ритм никак не вписывался молчаливый и застенчивый, но при этом упрямый, часто смотревший на нее с затаенным упреком в глазах светловолосый мальчик. У нее не было с сыном никакого душевного контакта; он слишком напоминал ей Антона, а она хотела забыть тот период своей жизни, как ошибку, как недоразумение, случившееся по молодости… Светлане казалось, что в серьезных глазах Костика она читает осуждение, и роль заботливой мамаши довольно скоро стала ее тяготить.
Приличные средства позволили семье быстро решить и эту проблему – избавиться от мальчика, который умудрился всего за пару лет стать лишним на празднике жизни матери и красавца-отчима. В данном случае Сергей был полностью согласен со Светланой: с Костиком нужно расстаться. Однако называлось это у них красивыми и высокими словами: «Дать ребенку приличное образование, котирующееся во всем мире».
У Светланы появилось новое развлечение: долгие, со вкусом и капризами, выборы иностранной школы. Это была яркая страница в ее жизни. Она ходила по разным агентствам, с недоверием и показной брезгливостью выслушивала речи специалистов (которые в те времена и сами плохо представляли, что именно предлагают своим клиентам), со снобистским выражением лица перелистывала яркие рекламные проспекты зарубежных учебных заведений. На всем ее облике словно было написано: «Это ниже нашего уровня… А это недостаточно престижно для нас… А это слишком малоизвестная школа…»
Потом она обсуждала возможные варианты с многочисленными подругами и знакомыми. Это было тоже интересно и захватывало, примерно в той же степени, что и покупка новой шубы или машины. А главное, камертоном подобных разговоров звучала мысль: «Нам ничего не жалко для ребенка!»
– Пусть он получит настоящее образование, – говорила она подругам. – В юности я так хотела учиться!.. Но раннее замужество, а потом рождение Костика не позволили мне приобрести серьезную профессию. Да и не было в нашей стране стоящих вузов, одна профанация. А наш мальчик – он такой способный, пусть у него будет европейское образование, которое нам и присниться не могло.
Если при этих разговорах присутствовал Сергей, он слушал жену с едва заметной усмешкой и неизменно поражался про себя: эта дурища, кажется, и в самом деле верит тому, что говорит! Это она-то – мать-кукушка, никогда всерьез не интересовавшаяся сыном, лоботряска, не сумевшая осилить даже нескольких курсов института, – она теперь рассуждает о необходимости качественного образования для ребенка и не выпавшем на ее долю счастье учиться?..