На следующий день, когда он проснулся, Кокорева в доме опять не оказалось, видимо, тот находился где-то на приисках, потому Менделеев занялся исследованием образцов нефти, которую попросил принести в отдельном небольшом ведерке одного из рабочих. Он собрал из привезенного с собой химического оборудования небольшую установку для перегонки нефти, налил в специальный герметический сосуд немного маслянистой жидкости из ведра и зажег спиртовку. А сам опустился на лавку и стал наблюдать за происходящим процессом.
Кокорев появился уже под вечер и заглянул в походную лабораторию, с интересом уставился на собранную Менделеевым установку, в которой бурлила залитая туда нефть.
— Колдуете? — поинтересовался он, присаживаясь на корточки, чтоб видеть происходящее. — Никогда бы не подумал, что это так занимательно. И впрямь на колдовство походит. И что у вас из всего этого вышло?
Менделеев подвинул стоящие в стороне колбы, в которых помещалась разная по цвету жидкость, и принялся объяснять:
— Вот это продукт одноразовой перегонки ваших образцов нефти. Как видите, жидкость темного цвета и мутная. А вот он же, но после двойной перегонки — уже светлее и запаху нее другой. Понюхайте, — предложил он тому. — Чувствуете, совершенно на нефть не походит? Идем дальше. Вот что получилось после тройной перегонки. Что скажете? Почти прозрачная жидкость. Это и есть настоящий керосин, что нам привозят из-за границы, где его производство поставлено как нужно. Соответственно и цена у него в три раза выше, нежели вашего нафтеля, который горит с копотью и светит гораздо хуже.
— А что вон там у вас налито? — показал купец на пробирки с совершенно черным на цвет веществом, — Мы такие отходы от производства в ямы выбрасываем и сжигаем, потому и копоть стоит над всеми приисками нашими.
— И совершенно зря. Это вот мазут, им можно раны заживлять у тех же коров и даже иногда у человека, но я не врач, точно не скажу, когда и в каких случаях лучше. Да, им можно и оси у телег смазывать, ничуть не хуже дегтя. А вот это — битум. Замечательное вещество! Его на Востоке используют вместо извести, чтоб скреплять меж собой камни или кирпичи. Если морской галькой усыпать дорогу, а сверху налить расплавленный битум, то она простоит не одно столетие. Встречал такие в той же Италии. Но пока технология не налажена, никто этим заниматься не собирается, потому вам проще его сжигать. Моя бы воля, я бы тут такое производство развернул, ко мне бы очередь занимали на несколько лет вперед. А вы прииски свои продавать вроде как собрались? Зря, зря. Тут, батенька, золотое дно, если с умом подойти, это я вам точно говорю…
— Слушайте, Дмитрий Иванович, а идете ко мне управляющим! — с жаром воскликнул Кокорев, беря ученого за плечи. — Я вам такое жалованье положу, вы в своем университете и за три жизни столько не заработаете. А, голубчик, соглашайтесь. Жить станем душа в душу. Ну, миленький вы мой, видите ведь, я один разрываюсь на части. Построите тут себе дворец, какой захотите, семейство выпишите, пароход мой в вашем распоряжении будет, рабочие за сто шагов шапку ломать станут, построим здесь настоящий завод — и айда деньгу лопатой шуровать…
Менделеев слушал его и лишь усмехнулся, покачав головой, потом закурил и ответил, глядя тому в глаза:
— Знаете, дорогой Василий Александрович, если бы я за деньгами гнался, заниматься наукой никогда не стал бы. Взялся бы, как вы или мой покойный дядюшка, за винные откупа и разбогател бы, глядишь…
— Так их же отменили, все, шабаш! Кончился наш прибыток, потому и рыщу по свету, ищу себе другое занятие…
— Неважно, не стало винных откупов, можно другой способ найти, мало ли их. Нет, у меня свой интерес в этой жизни. Мне хочется знать, как все в мире устроено, и помочь таким, как вы, что для России на пользу дела трудятся, еще больше пользы приносить. Вот о чем мечтаю…
— И я о том же. Построите завод — и айда пользу ту приносить… Кто ж вам не велит? И сами в достатке будете и остальным польза.
— Я и так вам помогу, поясню, что переделать нужно, чтоб производство ваше хорошую прибыль давало, только мне требуется еще немного осмотреться, подумать, а потом уж и все изложу перед отъездом. А сейчас одно могу сказать: если будете так продолжать перегонку, то через полгодика, а то и раньше в трубу вылетите. Все на самом примитивном уровне, и нужно срочно перестраивать и производство само и оборудование новое вести, не говоря о рабочих и материалах, для того нужных…
— Неужто все так худо? — удивился Кокорев. — У других ничем от моего производство не отличается. И ничего, живут как-то…
— Вот именно, как-то… Придет срок — и позакрывают все свои кубы и убегут отсюда куда подальше. Давайте на сегодня закончим, я же сказал, осмотрюсь, изучу нефть, а потом все изложу. Хотя, может быть, некоторые вещи вместе попробуем, Степан-то ваш — хороший кузнец или перезабыл все? Если я ему нарисую, что отковать требуется, справится?
Как, поди, не справится. Он самолично черпалку ковал, о которой вам рассказывал, все-то у него получилось как надо. И подмастерье тут же, на приисках, есть, чтоб ему помогать. И инструменты при нем. Так что чертите свою штуковину, а я ему велю, чтоб все сделал в точности…
Глава третья
…Менделеев потратил несколько дней, чтоб начертить на нескольких припасенных с собой листах нужные ему приспособления. Затем он отнес их Степану Кузнецову и долго объяснял, что он от него хочет. Тот слушал внимательцо и время от времени задавал вопросы, уточняя детали.
— Это обычные трубы, но с фланцами на концах, болты для их крепежа и прокладки найдутся?
— Найдем, кивнул тот, почесывая под шапкой затылок, — а вот что это за штуковина чудная, никак не соображу…
— То называется винт Архимеда, с его помощью еще древние греки воду наверх подавали, но мы для других целей применим. Землю бурить станем…
— Такого еще не видывал. Проще копать, чем такой штуковиной дырку делать. Туда и ведро не войдет никакое.
— А мы эти трубы туда вставим, — пояснил Менделеев, — когда готово будет, сам все увидишь. Надо только козлы метра на два сделать, чтоб бур вынимать вверх удобно было. И пробурим им быстренько в земле все, что нам требуется.
— Мудрено все как-то, но вам видней, хозяин велел слушаться и делать как скажете. — С этими словами он пошел к себе в кузню, и вскоре из трубы пошел дым от горна, а чуть позже послышались звонкие удары молота.
Менделеев же тем временем исследовал еще несколько образцов нефти из разных колодцев, проверил с помощью веревки и грузика на конце глубину тех колодцев и опять закрылся у себя в комнатке для проведения опытов.
Вечером они встретились за ужином с Кокоревым, который принес с собой папку с бумагами и прямо во время еды щелкал на счетах, проверяя цифры, занесенные в колонки, а потом сравнил их с другими бумагами, после чего пояснил:
— В нашем деле все на десять раз проверять и перепроверять нужно. А то отправляют одно, а получают совсем другое. И приглядеть некому, вот и приходится самому щелкать, подсчитывать и сверять…
— Рабочие вам дорого обходятся? — поинтересовался Менделеев.
— Да четверть прибыли им на оплату уходит, на перевозку, на материалы, так что мне не больше десяти процентов остается. Не ахти какая прибыль, но все же…
— А если увеличить число работников и работать круглосуточно? Тогда добыча увеличится почти в два с половиной раза. Это одно. Другое, что нужно вместо того, чтоб арбы нанимать для перевозки к морю, протянуть туда трубу и в бидоны уже там разлив делать. Что скажете?
— Это ж сколько вложиться придется? — покачал головой Кокорев. — Я, конечно, потяну, денежки имеются, правда, хотел их в другое дело вложить, но, если тут доход выше, надо подумать.
— Подумайте, подумайте, — кивнул Менделеев, — но я вам большее скажу: здесь перегонкой заниматься не выгодно. Видно невооруженным глазом. Рабочих надо вести, платить им больше, чем в России. Про лошадей вы и без меня знаете, тоже дорого. Да и самому от дел отрываться, чтоб сюда наезжать. Все это тоже лишние расходы…
— Вон вы как дело повернули, — посмотрел на него внимательно Кокорев, — и что ж предлагаете? Сырую нефть возить на баржах? А куда, извольте пояснить?
— Постройте где-нибудь на Волге настоящий завод. Хоть в Самаре, хоть в Сызрани, где земля подешевле. Там и работники всегда найдутся и вам ближе. А главное, можно настоящее производство организовать и получать керосин самого высокого качества, ничуть не хуже, что нам из Европы или Америки везут. Я вам с самого начала о том говорил, помнится…
— Да помню, память пока не отшибло. Но это какие же затраты? Матушки святы!!! Вы меня, Митрий Иванович, толкаете на что-то такое, чего еще в России никогда не делалось.
— Зачем же вы меня сюда привезли? Чтоб я вам посочувствовал, как трудно и нелегко бывшему откупщику приходится? Нет, вы правильно сказали, батюшки для утешения души вашей из меня не получится. Ведь мог сказать просто, мол, человек хороший, все-то у тебя ладно и хорошо. Ничего менять не надо. Забрать денежки, что вы мне обещали и обратно укатить, побыв для вида денек-другой. А я вам предлагаю все с головы на ноги поставить и заделаться настоящим промышленником. Настоящим! Понимаете?!
— Чего ж не понять, умеете вы горькую пилюльку преподнести, да так, что сразу ее не проглотишь. А что, коль так все оставить, что тогда? Чего мне ждать?
— А ничего не выйдет. Прогорите, и пепла не останется. Вы, подозреваю, уже в убыток себе работаете, я прикинул, не выходит никак ваших десяти процентов, а скорее процентов двадцать- тридцать чистого убытку несете.
— Откуда вам это известно? — вытаращил на него глаза Кокорев. В бумаги, что ли, мои заглянули? Так вам в них не разобраться… И ведь все правильно сказали, несу убытки, только молчу, думаю, цены поднимут на нафтель этот, и выкручусь как-нибудь, хотя бы по нулям, а потом и продам. Если честно, то и вас привез, чтоб потом покупателю сказать, мол, был знающий человек, сказал о хороших перспективах и подороже сбыть эту гадость первому, кто согласится, хорошую цену дать. А вы, даже не верится, все наперед знаете. Да-а-а… Дела однако… Вы не батюшка, вы провидец. Таких вс