— Нет уж, рассказывайте. — Менделеев навис над ним, словно Отелло над приговоренной к смерти Дездемоной.
— Наш редактор вызвал меня к себе и сказал, чтоб я написал к завтрашнему дню статью о вашем открытии…
— О каком таком открытии? Почему я о том ничего не ведаю ни сном ни духом? Впрочем, об этом потом. Что еще ваш вездесущий редактор велел вам сделать? Говорите, я жду! И побыстрей, я страшно занят.
— Все, больше ничего. Ах да, наш редактор написал ходатайство на имя вашего ректора и вручил мне…
— И куда вы отправились с этим ходатайством?
— К ректору, естественно…
— А вы грамотно выражаетесь и употребляете в своей никчемной речи довольно верные обороты. Продолжайте.
— У ректора ходатайство заверили и отправили меня к вашему декану.
— И что же декан? Кстати, как его зовут? Хочу проверить, что не врете. Отвечайте! Как зовут нашего декана?
— Я забыл… — промямлил молодой человек. — Но тут все написано…
— Где это написано?
— Вот, на ходатайстве. — И он протянул Менделееву фирменный лист со множеством подписей.
Менделеев взял его, бегло глянул, хмыкнул и сказал:
— Вроде все верно. Что ж вы сразу не начали с этого? А то ломитесь в лабораторию, когда там ставится серьезнейший эксперимент, мешаете мне, а потом обижаетесь, что вас не пускают…
— Я не обижаюсь. А насчет ванны с кислотой вы пошутили, надеюсь?
Менделеев внимательно осмотрел его, погасил папиросу и сказал, как бы нехотя:
— Да как вам сказать. Боюсь, вы бы в нее просто не вошли.
Да и кислоты жалко. Она больших денег стоит, а переводить на… Короче говоря, ничего с вами не случилось, и ладно. Так что вас интересует? Только коротко, а то у меня ужасно мало времени. Спешу, понимаете ли… Кстати, как вас зовут?
— Порфирий Савельев, — скороговоркой представился тот. — Но печатаюсь как Андриан Апостолов. Вот мои вопросы к вам. Сейчас, минутку… — Он присел на заляпанный химикатами колченогий табурет, открыл свой блокнот и стал искать записанные там вопросы.
— Апостолов — это хорошо. Надеюсь, не тринадцатый… — прокомментировал его слова с легкой усмешкой Менделеев.
— Что? Не понял? — спросил тот.
— Это ничего, вам необязательно. Так какие вопросы у вас, господин Апостол, ко мне? Я жду…
— Апостолов, — поправил тот и тут же спросил: — Вопрос первый, правда ли, будто бы вы открыли связь всех веществ в природе?
— Это каким образом? — с удивлением спросил Менделеев. — Вроде бы она, эта связь, с Сотворения мира существует.
— Ну, будто бы вы начертили такую таблицу, в которой все вещества связаны меж собой, опередив тем самым весь мир?
— Знаете, весь мир опередить я никак не стремился, но таблицу, точно, начертил. И называется она Периодической таблицей, основанной на их атомном весе и химическом сходстве.
— А как бы мне на нее взглянуть? — заинтересованно спросил молодой человек, с подобострастием взирая на Менделеева.
— Нет ничего проще, она напечатана во втором томе моего издания «Основ химии». Алексей! — крикнул он в открытую дверь лаборатории. — Будьте так добры, захватите с полки мои «Основы».
Вскоре лаборант внес учебник и вручил его шефу, а тот открыл его на последней странице и представил корреспонденту.
Тот с удивлением воззрился на название элементов и разочарованно произнес:
— Так мне тут ничего непонятно… И это все?
— А чего вы ожидали? Огнедышащего дракона, у которого из пасти выпадают все химические элементы и выстраиваются в ряд? Я, молодой человек, над этой таблицей ломал голову, можно сказать, всю свою жизнь…
— Но вам, насколько мне известно, всего тридцать с небольшим, — осмелев спросил тот, получается, вы с детства над этим думали?
— Не знаю, о чем в детстве вы думали, но мне было интересно именно это… Нет, хорош гусь, я ему все начистоту рассказываю, а он мне шпильки вставляет… — возмутился Менделеев, обратившись к находившемуся тут же лаборанту Алексею, который с готовностью кивнул:
— Ванна готова, господин профессор.
— Да уж ладно, не станем добро переводить. Но вот мне кажется, надо было вас, молодой человек, сперва все же в ванной хоть самую малость попридержать, глядишь, научились бы, как вопросы задавать.
— А что я такого спросил? Спросил лишь: правда ли, что вам тридцать с небольшим, — осмелел корреспондент, поняв, что погружение в ванну было всего лишь шуткой.
— Да, эта самая таблица, что вы держите в руках, пришла мне в голову как раз, когда мне исполнилось тридцать три года. Ни раньше и ни позже. И что с того? Христос вон какое открытие сделал, и ничего, никто его за возраст не порицает… А меня, значит, можно?
— Да я тоже вас не порицаю, — попробовал оправдаться корреспондент, — мне просто интересно, как вы до этого додумались?
Менделеев громко рассмеялся и ответил:
— А вот так. Лег спать, и снится мне эта самая таблица, в которой все элементы выстроились по своим атомным весам. Проснулся, осталось только записать, и готово. А с вами разве такого не случалось? Уснули, и вдруг вам приснилось, будто вы, к примеру, стали действительным статским советником. Проснулись, а так оно и есть? Что, с вами такого никогда не случалось? Ну, тогда вы меня просто разочаровываете, — усмехнулся он, подмигнув стоящему напротив лаборанту.
— Скажете тоже, — не поднимая головы и торопливо записывая что-то в своем блокноте, отвечал корреспондент, — мне никогда такого в голову не придет, я же не служу пока еще…
— А что вы там строчите, позвольте поинтересоваться? — спросил его Менделеев, пытаясь разобрать корявые почеркушки журналиста.
— Так, для себя. А то забуду, — ответил тот, все так же не поднимая головы.
— Это плохо. Память надо тренировать, а то забудете, господин Апостол Тринадцатый, как вас зовут на самом деле. Или мои слова переврете. Может такое быть? Ответьте!
— Затем и пишу, чтоб не забыть, — невпопад отвечал тот. Скажите, — наконец оторвался он от блокнота, — в чем все же заключается ваше открытие? Но так, чтоб я понял и всем нашим читателям понятно стало.
— Ну, это от читателя зависит. Если он глуп и в науках несведущ, навряд ли что поймет, даже не трудитесь.
— Но все-таки…
Менделеев ненадолго задумался, потом взял книгу у него из рук и, водя пальцем, начал показывать:
— Вот я собрал все известные химической науке элементы, а их на тот момент было ровно 63… Легко запомнить: на шахматной доске 64 клетки, а элементов 63. Что скажете? Понятно объясняю?
— Вроде бы…
— Но буквально недавно один французский ученый открыл еще один элемент, который он назвал «галлий». Но самое интересное, что я его существование предвидел…
— Это как вы его предвидели? Тоже во сне, что ли?
— Опять вы о каком-то сне, дался он вам. Вы, гляжу, мою шутку всерьез приняли, — недовольно хмыкнул он. — Долго объяснять. Слушайте дальше. Мной было предсказано существование и других элементов, которые рано или поздно будут найдены.
— И когда?
— Об этом судить не берусь, но думаю, что в очень скором времени. И для всех новых элементов найдется место в моей таблице.
— Получается, как в лото, что ли? Вы нарисовали таблицу, зная, сколько бочонков с разными элементами лежит в мешочке? Теперь осталось все их достать оттуда и расставить на свои места? Вот так читатели точно поймут, — обрадовался корреспондент, начав опять записывать.
Менделеев от души рассмеялся. Лаборант тоже смотрел на них, улыбаясь, но в разговор предпочитал не вмешиваться.
— Ох, вас бы, молодой человек, мне на лекцию, чтоб вы моим студентам суть происходящего разъясняли, вот потеха бы была, я себе представляю. Может, взять его к себе помощником? — спросил он, обращаясь к Алексею.
— Вам виднее, Дмитрий Иванович, но я бы поостерегся, а то такого наговорит, все студенты разбегутся.
— Я и не собираюсь у вас на лекциях выступать, — зло огрызнулся корреспондент, поняв наконец, что над ним просто издеваются. — Я вот что еще хотел узнать… Скажите, если все ваши вещества…
— Элементы, — поправил его Менделеев,
— Пусть «алименты», — не замечая, что делает явную ошибку, продолжал тот, в то время как Менделеев переглянулся с лаборантом и подмигнул ему, — если они все помещены в одну таблицу, а не в несколько, то значит…
— И что это значит? — спросил с удивлением Менделеев,
— Что они как-то все связаны меж собой. Так это?
— Помнится, вы с этого и начали. Несомненно, связаны. Все они находятся на нашей планете, которую зовут Земля. И газы, и жидкости, и твердые вещества…
— А откуда они здесь взялись? Кто их так расположил, что они все вдруг ни с того ни с сего вдруг вписались в вашу таблицу, которая вам приснилась? — развивал свою мысль корреспондент, успевая что-то писать в блокноте.
— Да забудьте вы, милостивый государь, ради всего святого про какой-то сон. Еще раз повторяю насчет своего сна: я просто пошутил. А вы заладили: во сне, во сне. Так, чего доброго, опозорите меня на весь честной мир. А насчет того, как и почему они появились и именно в таком порядке, то вопрос не ко мне. Уж простите великодушно…
— А к кому же тогда? — наивно спросил тот, смешно тараща глаза то на одного, то на другого. — Кто может мне на это ответить? А то статья будет неполная без этого ответа…
— Это вопрос к Господу Богу, — не выдержав напора, с улыбкой ответил Менделеев. — Коль он создал мир, то он так и элементы расположил. Так, Алексей? — вновь обратился он к лаборанту, ища у него поддержки.
— Именно так, Дмитрий Иванович, Бог наверняка знает, но почему-то молчит… — поддержал тот своего шефа.
В это время дверь открылась, и в лабораторию заглянул профессор Зимин, который, увидев корреспондента, кивнул головой и сказал:
— Значит, он все-таки нашел вас, Дмитрий Иванович? А то бегал и у всех спрашивал: где найти Менделеева, который что-то там открыл. И что вы, уважаемый коллега, сумели такое открыть, что уже отовсюду к вам журналисты бегут, словно на горяченькие блины?