– Да нет, белочка на тебя хвостиком не махала, – успокоила его Элен. – А вот это дитя Чернобыля, кукарекающее и несущее яйца – чья-то особо изощренная издевка. Как бы из этого яйца чего похуже не вылупилось.
Так. Ну все, надоели мне эти бесконечные и успевшие поднадоесть магические пакости от еще не идентифицированного амулета. Придется перейти к радикальным мерам. Не желая особо усердствовать, я просто сконцентрировал возле правой ладони несколько силовых потоков, да и отправил образовавшийся энергосгусток непосредственно по кудахтающему адресу.
Вспыхнуло, бухнуло, запахло палеными перьями и жареной курицей. Теперь на остатках отсутствия прически находились не петух с яйцом и куриная тушка с яичным гарниром.
– Посолить, поперчить и можно накрывать на стол, – оценил я полученный результат.
Вот только сам свежеподжаренный результат не слишком хотел быть центральным блюдом и взмыл вверх, весьма энергично взмахивая крыльями, покрытыми румяной корочкой.
– Стоять, закуска! – взвыл бесенок и пустился вслед, демонстрируя фигуры высшего пилотажа в погоне за взбесившейся жареной курицей.
Для болезной правозащитницы подобное зрелище оказалось последней каплей и, прохрипев что-то невнятное, она обмякла в кресле в глубоком обмороке. Хлипкий народец пошел, чуть что, так в обморок… Однако, зрелище и впрямь специфическое, но слишком долго его не вынести – со смеху помереть можно. Готесса моя так и вовсе рыдала, наблюдая за разворачивающейся в воздухе погоней.
Пора и прекращать, тем более что до меня наконец дошла суть происходящего. Не было отдельного от папки амулета, она сама являлась им, активизируясь при попытке ее открыть. Ну а там формировалось направленное на инициатора ее открытия воздействие, которое питалось эмоциями и трансформировало их в какую-нибудь случайную, но эффектную гадость. Каждый раз разную… Лично я с подобным не сталкивался, но теория работы была вполне знакома. А заодно и метод нейтрализации. Достаточно просто развернуть вектор и вся выходящая энергия замкнется в кольцо, то есть прекратит проникать во внешний мир.
Легко, быстро, эффективно. Теперь образовавшаяся воронка затягивала обратно все то, что выплеснулось в реальность. Всякая мелочь вроде остатков паутины не стоила внимания, а вот возврат продолжавшей рассекать воздух жареной курицы был весьма эффектен. Заложив крутой вираж, достижение кулинарного искусства спикировало вниз. Ну а Чума… Он никак не мог смириться с мыслью, что закуска так и уйдет необгрызанной. И я, и Элен с искренним интересом наблюдали за этой гонкой.
– Давай, давай, а то уйдет сытный завтрак и полезный ужин, – подбадривала бесенка Элен.
Воодушевленный моральной поддержкой, Чума ускорился и все-таки ухватил летающее блюдо за ногу, вцепившись руками и зубами. Победила дружба, то есть бесенок отлетел в сторону, оставшись обладателем одной ноги, ну а все остальное благополучно втянулось обратно в папку.
– Ну что, добыл трофей, чудо непотребное?
– Ага, – радостно оскалился бес. – Теперь бы еще коньячку для успокоения нервов. А, хозяин?
– Сам ищи. Что найдешь, все твое.
Так, и что мы получили в результате? Я без всякой опаски заграбастал кожаную папку в свои руки и раскрыл. Хм… Лист бумаги, абсолютно чистый с обеих сторон. Очередная шуточка? да нет, сильно в том сомневаюсь, скорее уж последняя преграда к информации. Тут всего два варианта – симпатически чернила или очередной магический сюрприз. Вернее, это почти те же симпатические чернила, но несколько иного плана. Они проявляются не от тепловых или каких-то химических воздействий, а при равномерном потоке энергии, направленном на лист.
Я с максимальной осторожностью начал закачивать энергию из окружающего пространства в чистый лист, стараясь не допустить ни малейшего дисбаланса. Тут ведь как – малость ошибешься, схалтуришь, и все, останется только пепел и ничего больше. Однако, обошлось, и на листе стали медленно проступать строчки, в которых ну просто должно было быть хоть что-то для нас интересное.
– Да это ведь как раз дневник самого Ремизова! – обрадовался я. – Вот уж действительно повезло! Так… Теперь понятно, где он нынче…
– Ну и где это место?
– Элен, ты не поверишь… Его вычислили! В тридцатых годах. Какое-то НКВД. Он пишет, что опасается, – вот-вот за ним придут. Судя по тому, что эта запись – последняя, – таки пришли. Что это за НКВД такое было, не знаешь?
– Народный комиссариат внутренних дел. Нечто вроде вашей охранки. Ныне его наследники ФСБ именуются… М-да… Попал твой Ремизов. Доводилось мне о методах чекистов почитывать. Интересно, где его могилка находится…
– Да нет, ты не поняла! Они его раскрыли! Узнали о его бессмертии. Видишь ли, здесь он пишет, что после внезапного исчезновения всех известных ему мистиков он впал состояние полной прострации.
Оно и понятно, исчез весь привычный кругу знакомств, те лица, что окружали его длительное время. Раньше проблемой его долгожительства интересовались некоторые из них, ну а теперь его главная особенность оказалась как бы ненужной. Вот он и решил в очередной раз разыграть свою козырную карту, но теперь с другими заинтересованными лицами.
Обратился к одному профессору, научному светилу того времени… Продемонстрировал свою регенерацию. Она у него тоже, куда как повыше обычной человеческой будет. Начали исследования в тайне проводить… А потом, профессора этого арестовали. Вскоре Ремизов заметил за собой слежку. Ну и вот… Серьезных амулетов у него не было, а то, что имелось, – он пустил на защиту дневника, а сам стал ожидать «ночных гостей в кожаных куртках». Так что, скорее всего, он жив. Содержится где-нибудь, исследуют его потихоньку. Будет время, надо будет попробовать вызволить мужика. Знает он ой как много, и мне бы эти знания очень пригодились.
Собственно, с этой целью он дневник и оставил. Надеялся, что когда-нибудь попадут его записи к кому из знакомых, да вытащат его. Что ж, может и вытащу. Только сейчас не важно это. А важно, что в дневнике этом, отрывок имелся, где говорилось об исходе магическом. Сам Ремизов причин исчезновения всех мистиков не знал, просто в конце девятнадцатого века все его знакомые, кто с магическими делами был связан, вдруг засобирались разом и куда-то исчезли. Однако ж, ему было точно известно, кто на этот, да в общем-то и практически на любой другой вопрос ответ дать может. Правда сам Ремизов ответ от него получить и не надеялся. Да, я как раз о том древнем вампире… Его имя – Тулий, а место обитания… Столица, точнее город, коий был ею в мое время, а еще точнее – его пригороды. Там и стоял сей особняк, в который мне нужно было попасть.
Легко сказать, да нелегко сделать. Так и не увиденный (пока что) мной долгожитель предупреждал о том, что подземные уровни, где чаше всего и находился Тулий, были буквально нафаршированы различными ловушками. А пирамидка, которую я изъял у покойной Сангрени – всего лишь ключ для доступа и заодно нейтрализатор особо опасных, почти непреодолимых препятствий. Проверим, особого выбора у меня все рано нет. Загадку исчезновения всех без исключения мистиков просто необходимо разрешить.
Размышляя о высоких материях, я двинулся было к выходу, но остановился, когда передо мной возник Чума, от которого вновь несло алкогольными парами.
– Хозяин, а с этой что делать будем? – он ткнул лапкой в сторону валяющейся тушки правозащитницы.
– Верно, – поддержала бесенка Элен. –
– Да за что её наказывать? – не понял я единодушия моих спутников. Ну бес-то ладно, ему для развития негативные эмоции требуются, но Элен-то чего так к несчастной сумасшедшей прицепилась? Лежит себе тихонько в обмороке, никому не мешает… зачем умом скорбящую обижать?
– Ты бы знал, освобождения скольких преступников это дама добилась! И не каких-нибудь безобидных воришек, а насильников, убийц и грабителей! Видишь ли, в тюрьме содержание плохое, не соответствует «правам человека». Да и запрет на смертную казнь был введен во многом из-за её воплей, и таких как она.
– Да ну? – не поверил я. – Неужто маленькая жирная женщина, работающая в захудалом музее, может сделать столько пакостей одной из крупнейших держав мира?
– Увы… – Элен вздохнула. – Все так и есть.
– Ну что ж… Желания прекрасной спутницы – закон для гусара, – склонился я в полупоклоне перед дамой. – Мадам, – обернулся я к правозащитнице, возвращая её в сознание ментальной плюхой.
– А?! Что?!! Не трогайте меня!
– Я как раз по этому поводу. Я вижу, вас в жизни многие обижали…
– Да! Да! Били и издевались! Сажали в камеру и запирали на замок! Кололи всякими гадостями!
– Мадам, если хотите, я мог бы вам помочь… Надеюсь, вы заметили, что я обладаю некоторыми необычными силами? Так вот, ваша отважная борьба за права человека произвела на меня большое впечатление.
Я с трудом сдерживался, чтобы не сказать какое именно впечатление она на меня произвела, но тем не менее сумел выдержать.
– Если хотите, я мог бы сделать так, что вы будете в силах вести эту борьбу буквально-таки вечно, будучи полностью неуязвимы для агентов КГБ и санитаров. Никто и никогда более не сможет вам помешать защищать права человека! Вы будете бессмертно и неуязвимой!
– А это не больно? Вы не собираетесь меня убить? Или обмануть? – Мадам подозрительно прищурилась.
– Абсолютно безболезненно. Ну подумайте сами. Если бы я хотел вас убить, то давно бы мог это сделать. Что же касается обмана (я намеренно сместил акценты), то смею вас заверить – граф Бельский никогда не опустится до примитивной лжи. В конце концов, кто вы такая, чтобы я поступался честью тридцати поколений своих предков, никогда не произносивших и слова неправды! – я отвернулся с нарочитым высокомерием. – Будь вы мужчиной, я уже убил бы вас за оскорбление!
– Прошу прощения, простите меня, я не знала! – Она немедленно сделала попытку вновь опуститься на колени. – Прошу вас, сделайте меня бессмертной!
– Услышано. Зафиксировано. Выполняю!