прошлом веке должны были бы стать музейными экспонатами.
Ева сунула руку в карман, где лежала дискета, и на мгновение замерла. Ну и черт с ним! Можно быть законопослушным полицейским и остаться с носом, но лучше преступить закон, а дело сделать.
Вставив в замок магнитный ключ, она открыла дверь и вошла в кабинет.
Это был настоящий информационный центр. Вдоль стены тянулся ряд окон, закрытых жалюзи, и в комнате был полумрак. Ева включила свет, прикрыла дверь и направилась к огромному U-образному столу.
Несколько месяцев назад Рорк ей здесь все показал, но раньше она никогда не пользовалась этим оборудованием самостоятельно. Ева помедлила, преодолевая смущение, но потом решительно направилась к креслу у стола и включила компьютер. Машина тихо загудела, и Ева вздохнула с облегчением. Вставленная дискета уже через несколько секунд была перекодирована. «А нам еще твердят, что охранные коды нью-йоркской полиции вскрыть невозможно», – с раздражением подумала Ева.
На огромном экране появились колонки с информацией. Одну половину занимал файл Фицхью, другую – файл Матиаса. Ева не отрывала взгляда от экрана, совершенно забыв про чувство вины. Даты рождения, банковские счета, привычки, политические убеждения…
– Абсолютно разные люди! – пробормотала Ева. – Ничего общего. – И тут, взглянув на перечень чаще всего покупаемых товаров, она прикусила губу. – Так! Вы оба любили компьютерные игры. Впрочем, как и семьдесят процентов населения, – добавила она со вздохом и вызвала на экран результаты сканирования мозга обоих погибших.
Ева с замиранием сердца смотрела на два увеличенных изображения участков мозга с необъяснимыми дефектами.
«Одно и то же, – убедилась она. – Как братья-близнецы…» Затемнения в лобной доле левого полушария были одинакового размера и формы.
Ева решила проанализировать и определить отклонения. На экране быстро сменяли одна другую надписи: «Идет исследование», «Недостаточно информации», «Просмотр медицинских карт», «Ждите ответа».
– Ну что ж, подождем.
Она встала из-за стола и начала ходить взад-вперед по кабинету, а компьютер напряженно гудел, пытаясь найти ответ. Когда открылась дверь и вошел Рорк, Ева покраснела, как девчонка, которую застали за недозволенным занятием.
– Привет, лейтенант!
– Привет. – Она засунула руки в карманы. – Я… у меня на работе сломался компьютер. Мне нужно было срочно проанализировать кое-какие данные, поэтому… Если тебе нужно работать, я могу подождать.
– В этом нет необходимости. – Рорк подошел к ней и поцеловал в щеку. – И тебе совершенно незачем оправдываться. Ты имеешь полное право пользоваться этим оборудованием. Выуживаешь секреты?
– Нет. То есть это не то, что ты думаешь. – Увидев его ухмылку, она смутилась еще больше. – Мне просто нужна была машина помощнее, чем те консервные банки, что стоят у нас в Центральном участке. И я думала, что ты вернешься не раньше чем через пару часов.
– Быстро закончил дела и прилетел. Тебе нужна моя помощь?
– Нет. Не знаю. Может быть. Слушай, перестань усмехаться.
– Я разве усмехаюсь? – Он обнял ее, засунул руки в задние карманы ее джинсов и притянул к себе. – Как ланч с доктором Мирой?
– Ты что, все про меня знаешь?
– Стараюсь. На самом деле я виделся с Уильямом, и он сказал, что Рианна встретилась с тобой и с доктором. Это было деловое свидание или дружеское?
– Трудно сказать. Дружески деловое. – Рорк прижимал Еву все крепче, и она удивленно вскинула брови. – Я на службе, Рорк! Учти: ты сейчас применяешь силу к полицейскому.
– Это возбуждает меня еще больше. – Он коснулся губами ее шеи. – Давай нарушим правила, а?
– Я их уже нарушаю… – Но она инстинктивно запрокинула голову, предоставив ему большее поле для действий.
– Значит, будем продолжать нарушать, – шепнул он и, вытащив руки из карманов джинсов, потянулся к Евиной груди. – Обожаю тебя гладить!
Губы его скользнули по ее подбородку, подбираясь ко рту, и тут компьютер запищал, оповещая, что анализ закончен.
– Черт, не повезло, – вздохнул Рорк, когда Ева поспешно высвободилась из его объятий. – А счастье было так близко…
– Что за ерунда? – Ева сосредоточенно смотрела на экран. – Это какая-то абракадабра.
Рорк уселся на край стола и стал читать текст.
– Здесь просто слишком много терминов, в основном медицинских. Я в этом мало что понимаю. Электронный ожог. Тебе это что-нибудь говорит?
– Сама не знаю. – Она задумчиво потеребила себя за ухо. – Как ты считаешь, в этом есть какой-нибудь смысл? Два человека погибли, и у обоих в лобной доле мозга ожог от применения каких-то электронных средств.
– Может быть, во время вскрытия что-то случилось с аппаратурой?
– Нет, – покачала головой Ева. – Это не могло произойти с обоими. Их обследовали разные медэксперты в разных моргах. Кроме того, повреждения внутренние. В мозгу. Как микроскопические дырочки…
– Что было у этих людей общего?
– Абсолютно ничего! – Она помедлила, а потом решила, что раз уж он знает часть этой истории, то можно посвятить его и в остальное. – Один из них – сотрудник, инженер по электронике из «Олимпуса».
– Матиас? – Рорк соскочил со стола и заинтересованно взглянул на Еву. – Почему ты вдруг стала заниматься этим самоубийством?
– Официально я им не занимаюсь. Просто решила сопоставить данные. Второй мозг, результаты исследования которого обрабатывала сейчас твоя замечательная машина, это мозг Фицхью. Если Пибоди удастся получить данные по сенатору Перли, я хотела бы проанализировать и их.
– Ты что, надеешься найти у него в мозгу такой же микроскопический ожог?
– Ты все ловишь на лету, Рорк. Меня всегда это в тебе восхищало.
– Почему?
– Потому что терпеть не могу объяснять все подробно.
– Ева!
– Ну, хорошо, – поколебавшись, продолжила она. – Мне показалось, что Фицхью – не из тех людей, кто добровольно лишает себя жизни. И я не хотела закрывать дела, не проверив всего. Возможно, я бы все-таки так и поступила, но я никак не могла забыть паренька, повесившегося в «Олимпусе».
Она начала нервно ходить по кабинету.
– У Матиаса ведь тоже не было предрасположенности к самоубийству. Ни мотива, ни врагов. Выпил пива, закусил – и повесился. А потом я услышала про сенатора… Таким образом, мы имеем три самоубийства без видимых причин. Ни финансовых трудностей, ни неизлечимой болезни. Кстати, и Фицхью, и сенатор покончили с собой довольно жестоким способом. Странно. И непонятно.
– Продолжай, – кивнул Рорк.
– Медэксперт, делавший вскрытие Фицхью, обнаружил в мозгу странное затемнение. Ничего подобного он никогда раньше не встречал, а он – опытный эксперт. – Ева подошла к экрану. – Видишь, написано, что вследствие этого возможны непредсказуемые изменения поведения. И никаких объяснений… – Она задумчиво потерла виски. – То есть это пятнышко, своего рода ожог, говорит только о том, что человек мог повести себя необычным образом. А самоубийство – это именно то, что меньше всего можно было ожидать от этих людей.
– Ты права, – согласился Рорк. Он снова уселся на стол, закинул ногу на ногу. – Но они могли, скажем, начать плясать голыми в церкви или подкарауливать в темных переулках пожилых дамочек. Почему все трое выбрали самоубийство?
– Вот в том-то и вопрос! Но мне, надеюсь, достаточно и этой информации для того, чтобы просить Уитни не закрывать эти дела. – Она выключила компьютер и снова повернулась к Рорку. – Теперь у меня есть несколько минут.
Он вскинул брови, делая вид, что не понимает ее.
– И что же?
– Ты, кажется, собирался нарушить какие-то правила…
– Да-да, припоминаю. А ты не забыла, что сегодня вечером мы идем на коктейль к Линкольнам? – Ева уже собиралась расстегнуть ему рубашку, но руки ее замерли на полдороге.
– Сегодня вечером? – переспросила она упавшим голосом.
– Но, думаю, у нас есть время на некоторое количество неприличностей. – И, расхохотавшись, он подхватил ее на руки и понес к столу.
Когда зазвонил телефон, Ева как раз пыталась влезть в длинное, обтягивающее алое платье, под которое, с тоской думала она, нельзя надеть никакого белья. Ева подняла трубку:
– Даллас!
– Это Пибоди! Простите, мэм, что беспокою…
– Ничего. Есть новости?
– Кое-какие есть. – Пибоди откашлялась. – Я прошла почти через все бюрократические препоны, лейтенант. Нам обещали выдать необходимую информацию завтра в девять ноль-ноль. Но для ознакомления с ней нам придется отправиться в Вашингтон.
– Этого я и боялась! Но что делать, Пибоди, полетим в Вашингтон. Кажется, есть рейс в восемь ноль-ноль.
– Не глупи. – Рорк, внимательно слушавший разговор, подсел к ней. – Лети на моем.
– Это служебная поездка.
– Служебная поездка – не повод для путешествия в консервной банке. Лететь можно и с комфортом. Кстати, у меня тоже есть кое-какие дела в Вашингтоне. Я вас прихвачу. – Он решительно отобрал у Евы трубку. – Добрый вечер, Пибоди. Я за вами пришлю машину завтра в семь сорок пять. Это вас устроит?
– Конечно! Спасибо огромное.
– Послушай, Рорк…
– Прошу прощения, Пибоди, – прервал он Еву. – Мы сейчас опаздываем… Встретимся утром. – И положил трубку.
– Знаешь, меня просто бесит твое поведение!
– Знаю, – спокойно ответил Рорк. – Именно потому ты и не можешь ничего с этим поделать.
– Познакомившись с тобой, я половину времени стала проводить в полетах, – ворчала Ева, усаживаясь в кресло. – Ты же знаешь, что я этого терпеть не могу!
– Еще не проснулась, – констатировал Рорк и вызвал стюардессу. – Моей жене нужна еще одна чашечка кофе. Я составлю ей компанию.
– Сейчас принесу, сэр. – И стюардесса испарилась.
– Ты, по-моему, просто лопаешься от гордости, говоря «моя жена».
– Верно подмечено. – Рорк повернулся к ней и чмокнул ее в ямочку на подбородке. – Ты не выспалась, – шепнул он, проведя рукой по ее щеке. Тут подошла стюардесса, неся на подносе чашки с дымящимся кофе. – Спасибо, Карен. Взлетаем, как только появится сержант Пибоди.