Зал сиял и сверкал так же, как и приглашенные гости. Даже угощение было неправдоподобно красивым, таким, что его и есть было страшно, но это, впрочем, вовсю опровергала Мэвис. Погода благоприятствовала, и гости могли любоваться звездным небом сквозь стеклянную крышу. На одной из стен был установлен огромный экран, на котором прыгала и плясала Мэвис. Правда, Рорк предусмотрительно убавил звук.
– Я никогда не смогу с тобой за это расплатиться.
– Что за чушь, Мэвис!
– Нет, я серьезно. – Послав Леонардо лучезарную улыбку и воздушный поцелуй, она снова повернулась к Еве. – А ведь мы с тобой, Даллас, столько лет знакомы… Знаешь, если бы ты тогда меня не арестовала, я, наверное, так и шлялась бы по улицам, очищая карманы.
Ева выбрала себе крохотную тарталетку.
– Давай не будем углубляться в прошлое, Мэвис.
– Факт остается фактом. Но я много работала над собой и перевоспиталась. Чем, честно говоря, горжусь.
«Нет, все-таки можно изменить себя», – подумала Ева и взглянула на Рианну и Уильяма, болтавших с доктором Мирой и ее мужем.
– И правильно делаешь. Я тоже тобой горжусь.
– Я об этом говорю не просто так. Понимаешь, мне хочется, чтобы ты знала… – Мэвис откашлялась и вдруг поняла, что забыла ту пылкую речь, которую приготовила. – Черт с ним! Я тебя очень хорошо знаю, Даллас, и люблю по-настоящему.
– Бог ты мой! Мэвис, только не заставляй меня плакать. Рорк и так уже накачал меня лекарствами.
Мэвис, нисколько не смущаясь, утерла нос ладонью.
– Я уверена: ты бы и сама это для меня сделала. Если бы знала – как. – Ева озадаченно на нее посмотрела, и Мэвис почувствовала, что сентиментальность ее покинула. – Черт, Даллас, да ты никогда не умела заказать ничего сложнее сосиски с овощным пюре! Слава богу, что ко всему этому приложил руку Рорк.
«Я сам приложил к этому руку», – вспомнила Ева слова Рорка и вздрогнула.
– Да-да.
– Ты попросила его сделать это, и он это сделал для тебя.
Ева, решив не омрачать вечер, тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли.
– Он сделал это для тебя, Мэвис.
Мэвис не смогла сдержать улыбки, взор ее затуманился.
– Да, наверное… Знаешь, Даллас, ты отхватила себе принца. Настоящего принца! Слушай, меня сейчас вырвет. Погоди минутку, я скоро вернусь.
Ева засмеялась и, взяв с подноса стакан минералки, направилась к Рорку.
– Прошу прощения, – сказала она людям, стоявшим рядом с ним. – Можно тебя на минутку? – Она отвела его в сторону и сообщила: – Ты – настоящий принц!
– В самом деле? Благодарю. – Он неожиданно обнял ее за талию, взял за руку, держащую стакан, и повел в медленном танце. – Это очень романтично.
Ева прислушалась к голосу Мэвис, перекрывавшему оркестр.
– О, да это какая-то старая сентиментальная песенка. Извини, танцую я отвратительно.
– Если бы ты не пыталась сама вести партнера, у тебя получалось бы лучше. Я решил, что раз уж ты не хочешь сидеть, то, может, прислонишься ко мне, хотя бы ненадолго. – Он с улыбкой посмотрел на нее. – Ты все еще немного прихрамываешь, но вид у тебя отдохнувший.
– Колено почти не сгибается, – призналась Ева. – Но я действительно отдохнула и расслабилась. Наверное, мне помогла болтовня Мэвис. Кстати, ее сейчас рвет.
– Мило.
– Это у нее нервное. Спасибо тебе, Рорк! – Поддавшись внезапному импульсу, она вдруг поцеловала его прямо на глазах у всех.
– Пожалуйста. А за что?
– За то, что мы едим не сосиски с овощным пюре.
– Рад был вам угодить. – Рорк притянул ее к себе. – Поверь, действительно рад… Ого! Кажется, Пибоди неплохо перенесла свое «легкое сотрясение мозга», – сообщил он.
– Что? – Обернувшись, Ева увидела только что вошедшую в зал Пибоди, которая немедленно взяла бокал с подноса. – Она сейчас должна лежать в постели! – возмутилась Ева и выскользнула из объятий Рорка. – Извини, я пойду и отправлю ее туда.
Она с мрачным видом стала пробираться сквозь толпу. Пибоди встретила ее широченной улыбкой.
– Отличная вечеринка, лейтенант! Благодарю за приглашение.
– Какого черта вы встали с постели?!
– Я всего-навсего немножко ударилась головой. Врачи все равно меня только осматривали и больше ничего не делали. Я решила, что такая мелочь, как взрыв, не может помешать мне принять приглашение Рорка.
– Вы принимали какие-нибудь лекарства?
– Пару таблеток болеутоляющего и… – Она с тоской посмотрела на бокал, который Ева выхватила у нее из рук. – Я просто хотела подержать его в руках. Правда.
– Подержите это. – И Ева сунула ей стакан с минералкой. – Сейчас я препровожу вас обратно в больницу.
– Не имеете права! – гордо вскинула голову Пибоди. – Я сейчас не на службе. Это мое личное время, и вы не можете мне приказывать.
Ева всегда приветствовала напористость, но решила все-таки соблюсти строгость.
– Никакого алкоголя! – сказала она твердо. – И никаких танцев.
– Но…
– Сегодня я вытащила вас из горящего здания – могу и отсюда вытащить. Кстати, Пибоди, – добавила она, – вам не мешало бы немного похудеть.
– Мама все время мне это говорит. – Пибоди печально вздохнула. – Ни алкоголя, ни танцев. Если вы дали все необходимые указания, то позвольте, я пойду поговорю с кем-нибудь, кто меня не знает.
– Хорошо. Да, Пибоди!
– Слушаю, мэм.
– Вы сегодня неплохо поработали. Я поняла, что могу в вас не сомневаться.
Ева отошла, а Пибоди стояла и смотрела ей вслед, открыв рот. Эти слова были произнесены между прочим, но именно потому явились самым лучшим из комплиментов, которые когда-либо Пибоди получала.
Ева не очень любила проводить время в светских беседах, но старалась изо всех сил. Она даже решила, что, когда не удается ускользнуть, нужно принимать приглашения потанцевать. И в какой-то момент обнаружила себя танцующей с Джессом.
– Уильям ваш приятель? – спросил Джесс.
– Скорее Рорка. Я мало его знаю.
– У него есть интересные идеи насчет интерактивных программ, которые можно было бы продавать вместе с нашим диском. Чтобы потребитель мог прочувствовать не только музыку, но и саму Мэвис.
Ева удивленно вскинула брови и взглянула на экран. Мэвис неистово крутила полуобнаженными бедрами и вопила о том, что горит в огне любви.
– Вы думаете, люди действительно захотят это прочувствовать?
Джесс усмехнулся, и голос у него стал совсем медовым.
– Дорогая, да они только об этом и будут мечтать! И заплатят за такую возможность любые деньги.
– А вы в этом случае получите более высокий процент от прибыли? – язвительно поинтересовалась Ева.
– Это обычное условие контрактов с еще не раскрученными исполнителями, – пожал плечами Джесс. – Спросите у мужа. Он вам все объяснит.
– В любом случае Мэвис уже сделала свой выбор. – Ева с удовлетворением отметила, что большинство гостей следит за происходящим на экране, и смягчилась. – И, по-видимому, неплохой.
– Я тоже так считаю. Вот увидите, она станет звездой. А когда мы покажем им все это, так сказать, во плоти, они просто с ума сойдут от радости.
Ева внимательно посмотрела на него. Спокойный взгляд, ироничная улыбка…
– А вы уверены в себе?
– Я много лет притворялся, чтобы заработать себе на ужин, и наконец привык. Это моя работа. – Он улыбнулся ей и кончиками пальцев погладил по спине. – Вы же не нервничаете, когда охотитесь за убийцей. Очевидно, чувствуете возбуждение – это понятно, – но не нервничаете.
– Все зависит от обстоятельств.
Ева вдруг вспомнила, что сейчас охотится сама не знает за чем, и у нее засосало под ложечкой.
– Да нет, вы стальная. Я это понял, как только вас увидел. Вы никогда не отступаете, не уходите в сторону. Интересно было бы узнать, что у вас на уме. Что движет Евой Даллас? Долг, месть, стремление к справедливости? Я думаю, что все понемногу. А подпитывает это конфликт между уверенностью в своей правоте и сомнениями в себе. У вас очень развито чувство того, что является правильным, а что нет. Но вы постоянно задаетесь вопросом, все ли правильно в вас самой.
Ева не была уверена, что такой поворот разговора ей нравится.
– Вы кто, музыкант или психолог?
– Люди творческие обязаны изучать окружающих: ведь искусство обращается к чувствам людей. – Он смотрел на нее своими серебристыми глазами и уверенно вел в танце по залу. – Когда я сочиняю какую-то мелодию, я хочу, чтобы она задела людей за живое, хочу добиться нужной реакции. А для этого я должен понимать человеческую природу. Как моя музыка подействует на слушателей? Как они будут себя вести, о чем думать, что чувствовать?
Ева рассеянно улыбнулась Рианне и Уильяму, которые пронеслись в танце мимо них.
– Мне казалось, музыка пишется для развлечения.
– Это только верхушка айсберга. – Джесс говорил воодушевленно, глаза его блестели. – Музыку для развлечений может сочинять и компьютер. Вообще с появлением новых технологий музыкальный бизнес становится все более предсказуемым.
Ева снова посмотрела на экран и на Мэвис.
– Должна сказать, что сейчас я не слышу ничего такого.
– Ну, так это же моя музыка! Я потратил много времени, изучая влияние тембра, ритма, тона на поведение людей. Я знаю, как на них воздействовать. Да и Мэвис – настоящее сокровище. Она настолько открытаи податлива… – Ева сурово взглянула на него, и он улыбнулся. – Это комплимент. Я вовсе не считаю ее слабой. Она любит рисковать, она готова обнажить свою душу перед публикой, готова стать голубем, несущим весть.
– И какую же весть?
– Это зависит от аудитории и от музыки, разумеется. Надежды и сны… Меня очень интересуют ваши сны, Даллас.
«Меня тоже», – подумала она, но на Джесса взглянула невозмутимо.
– Я предпочитаю оставаться в рамках реальности. Сны так обманчивы.
– О нет, вы ошибаетесь. Сны многое обнажают. Ум человека, а особенно его подсознание. Это холст, на котором мы постоянно что-то пишем. Искусство, в частности, музыка, добавляет столько оттенков цвета, создает неповторимый стиль. Медицина давно это поняла и использует искусство при лечении и изучении различных состояний человека – как психологических, так и физиологических.