Эти бесконечные две минуты, пока Олега не было, Оксана крутила головой в поисках возможной опасности.
— Я тут, — зная пугливость девушки, из-за угла, еще не выглядывая, шепотом оповестил Олег. — Пошли, там дверь открыта.
Он взял ее за руку и потянул за собой. Войдя в прихожую, Олег закрыл входную дверь на засов.
— Постой тут, я только первую комнату осмотрел, пойду остальные гляну.
Убедившись, что обратившихся в чудищ хозяев в доме нет, они перешли в зал.
— Телевизор, пожалуй, смотреть не будем. Все равно там новости только о чудищах. Мы их и тут насмотрелись, — желая как-то расслабить Оксану, попробовал пошутить Олег. Он достал бутылку с водой и сделал несколько глотков.
Оксана полезла в рюкзак в поисках таблеток от головной боли.
— Солнышко, и мне дай таблетку. Что-то боли, то стихнут, то усиливаются.
Девушка, впервые за несколько часов улыбнулась: — Вот это заявка! Ты ж принципиальный противник химии. Видно, сильно придавило?!
Она бросила ему пластинку с таблетками.
— Из таблеток я уважаю только активированный уголь. Они единственные, на мой взгляд, кто соблюдает главный принцип медицины: «не навреди». А сколько человеческих жизней они вернули к той самой жизни, спасая организмы после перебора алкоголя?! Миллионы! У меня, в столе на работе, всегда пара пластин лежит.
Продолжая свой монолог, он проглотил сразу две пилюли, что сразу отметила Оксана: — Сильно болит?
— Угу. Пульсирующая боль в висках. И пью я эту химическую гадость, что бы боль не мешала концентрироваться. Все равно противник таблеток.
— А лоперамид? Кто его коллегам давал из своих запасов?
— Да, было, не спорю. Не все лечит активированный уголь и зеленка. От слабости живота никто не застрахован. Вот и хранил на всякий случай. А случаи бывают всякие. Хотя, если впихнуть в тело побольше уголька, понос тоже пройдет. Но проверять это на себе не очень то и хотелось.
— Будь моя воля, я бы памятник активированному углю поставил. Представь только, на черном постаменте установлена черная — пречерная шайба и золотая надпись: «Доброму и дешёвому — от благодарных неисчислимых спасенных».
Скрип из соседней комнаты, похожий на звук от двери старого шкафа, заставил Оксану вздрогнуть, но возможный вскрик она сдержала, зажав рот ладонью.
Взяв на изготовку свой арматурный прут, Олег подошел к двери спальни и заглянул в нее. — Выходи, — придав голосу добродушную интонацию, но никого не видя, сказал он. — Выходи, выходи. Мы тебя слышали.
Из-за двери шкафа раздался приглушенный, детский голос: — А вы меня кушать не будете?
Подошедшая Оксана открыла дверцу платяного шкафа и, присев на корточки, отбросила в сторону зеленое покрывало, под которым находился парнишка, лет двенадцати, с взлохмаченными волосами и испуганным взглядом.
— Не будем, — она провела ладонью по волосам мальчика.
— Конечно не будем. Мы ж пока что сытые, — присев рядом с подругой, сказал Олег.
— Прекрати свой черный юмор! Видишь, что мальчик, запуганный совсем, — Оксана локтем толкнула Олега в бок. — Тебя как зовут?
— Кирилл.
— Ты тут живешь?
— Да, это дом моих дедушки и бабушки. Я у них на каникулах. Они утром на рынок ушли вдвоем, а я спал. Проснулся, а электричества нет. Я хотел у соседей спросить, что случилось, а когда к ним зашел во двор, они Надьку ели. Всей семьей.
Пацан разревелся, пряча лицо в край покрывала.
Оксана, убрав покрывало, дала ему бутылку с водой. Кирилл жадно приложился к бутылке. Напившись он продолжил. — Я закричал, а мама Нади, вся в крови, сразу ко мне пошла. Я на улицу, а там два мужика, тоже кровью перепачканные. Они, как меня увидели, сразу бросились на меня. Я по улице побежал в проулок, там с одной стороны огород колючей проволокой огорожен, но я лаз знаю в бурьяне. Так в я него проскочил, а мужики в проволоке запутались. Потом я по огородам в дом вернулся и здесь спрятался.
— Это ж сколько ты тут просидел, — Олег глянул на часы. — Получается часов пять или шесть. Есть хочешь?
— Очень хочу, но пить еще сильнее.
Мальчик вновь приложился к бутылке.
— Гляну что-нибудь на кухне, — Олег встал и направился на поиски пищи. — А ты пока парня приодень к походу. Не бросать же его.
Продолжая сидеть на корточках рядом с парнем, Оксана обняла его и ладонью прижала голову к своей груди. — Сколько ж ты тут натерпелся?
Кирилл опять разрыдался. — А деда с бабушкой будем ждать?
— На вряд ли они смогут сюда вернуться, — в комнату вернулся Олег и протянул мальчику кусок сухой колбасы, огурец и отломанный ломоть черного хлеба в которые Кирилл тут же вцепился зубами. — Думаю, что они где-то в городе укрылись. Они ведь люди опытные.
Олег выразительно глянул на Оксану, давая понять, что это не очередная шутка, а попытка успокоить парня, давая ему надежду, что родные для него люди могут находиться в каком-то безопасном месте и не давать ему повода задуматься, что они либо уже стали жертвами, либо обратившись, бродят по улицам в поисках пищи.
— Давай, Кирилл, перекуси, переоденься и будем выбираться. Одежду выбери удобную, но не яркую. Что бы из далека тебя сильно видно не было.
Когда пацан перекусил, Олег решил провести общий инструктаж. — Идем таким образом: впереди Кирилл, ты местный, улочки и переулки знаешь. Но не больше трех шагов от меня. Если что-то непонятное или кажущееся тебе опасным увидишь, просто остановись. Не надо приседать или падать на землю — это бросается в глаза. Увидел, остановился, замер и указал мне направление опасности, например, слегка кивни в ту сторону головой или, не поднимая руки, от пояса, покажи пальцем. Я иду сзади за тобой и, если ты остановишься, я буду смотреть на твои знаки. Если тот, кого ты видишь, в твою сторону не смотрит, медленно можешь присесть на корточки.
Кирилл слушал внимательно и кивал головой.
— Может, пусть между нами идет? — предложила Оксана. — Он маленький еще.
— Придется быстро взрослеть. Мужчины маленькими не бывают.
Олег не хотел быть грубым или жестким по отношении к мальчику. Но предложенное им построение их небольшой колонны было самым оптимальным. Если принять предложение девушки, она будет на большем расстоянии от него, а это значит, что в случае нападения на них сзади, он потратит больше времени, чтобы прийти ей на помощь. Опять же, идя впереди, парень будет понимать, что ему доверяют разведку, считают взрослым и будет стараться подтвердить это.
— Кирилл, ты, в случае нападения, отходишь сразу за меня слева, а ты, Оксана, сразу разворачиваешься и контролируешь территорию сзади нас, пока я буду разбираться впереди. Это ясно?
— Ясно! — бодро ответил мальчик. Оксана просто кивнула.
— Еще, Кирилл, у деда инструмент есть какой-то дома? Возьми молоток, это для тебя нормальное оружие будет, как раз под твою руку. Если уж придется драться, то бей в голову. И не жалей, это уже не люди. Это ясно? Тогда за молотком и будем выдвигаться.
— А еду будем еще брать? — уточнила девушка.
— Думаю, что еду мы можем найти теперь в любом магазине или доме. Хозяева возражать не будут.
Глава 38. Самолет
(около 13.30)
— Тук, тук, тук! Кто в теремочке живет?
Ирме пришел в себя не от этого, приглушенного шлемофоном голоса, а от постукивания чем-то твердым, но не металлическим, по стеклу шлемофона.
— Наверно тоже покойник, — второй голос принадлежал женщине. — Если б живой был и обратился, уже б начал рваться к нам. Хватит его палкой тыкать! Будешь в кабину залазить?
— Буду, может там какое оружие на летчиках есть. Я через пролом в корпусе пролезу, а оттуда в кабину.
«Если это союзники, — подумал лейтенант — это хорошо, спасут, им за такое, большие плюшки полагаются. Если «дикие» местные — тоже хорошо, сразу прикончат и прервут его мучения, ну, или помучают сначала, а потом прикончат».
— Кровищи тут знатно натекло, — услышал Малоф, спустя пару минут — и нет ничего интересного.
— Может оружие под комбинезоном?
— Это скафандром зовется, судя по размеру. И какой смысл оружие под ним держать? Оружие должно быть доступным, на расстоянии руки.
Женский голос воскликнул: — У него, у нижнего, рука сейчас приподнялась! Живой!
— Я его сам отсюда не вытащу. Проход завален ящиками, а скафандр большой, неудобно будет. А еще второй сверху свесился.
— Вскрой скафандр ножом, — настаивала женщина.
— Уже начинаю, сейчас ремни от кресла вначале перережу.
Спустя десять минут, под матерное бормотание вскрывающего, безжалостно искромсанный скафандр сдался и Ирме за обе ноги потащили наружу. Он прижал подбородок к груди, чтобы не удариться затылком.
И вот теперь он лежит спиной на траве, рядом с исковерканным корпусом самолета. Лежит и смотрит на проплывающие в голубом небе белые кучевые облака. А над ним, частично перекрывая обзор, склонилось три лица, ожидающе и с любопытством, рассматривая его.
— Чьих холоп будешь, мил человек? — подмигнув спросил молодой парень.
— Может иностранец? — мельком взглянув на парня и опять смотря в глаза Ирме, проговорила рыжеволосая девушка в форме защитного цвета. На ее наклоненной к нему шее, на ремешке свисал бинокль, а сама она стояла, опираясь на самозарядный карабин с оптическим прицелом.
— Не, вряд ли. Хоть и нет ни каких знаков отличия, но на приборной доске все на русском языке. Из наших будет.
— Наш нашему рознь в этом мире. Ахрип, как скажет, что наш, значит наш, а если нет, то нет, — произнес грубым голосом мужик, в таком же камуфляже, из ворота которого виднелась часть тельняшки.
— Мысль глубочайшая, Матрос, и главное, что правильная! — и вновь посмотрев на Ирме, повторил — Кто ты, дитя небес?
А Ирме просто смотрел на плывущие в вышине облака и глупо улыбался. «Живой!»
Глава 39. База Проекта
14.00
База была похожа на муравейник, по которому злой прохожий, от нечего делать, стукнул палкой. Стукнул и ушел, а последствия остались и их необходимо экстренно устранять.