и стремление изменить себя — это две абсолютно разные вещи. Вы не можете воспринимать эту разницу, так как нет восприятия без воспринимающего. Можете ли вы что-либо осознать иначе кроме как посредством памяти и мысли? Память — это знание. Даже ваши чувства есть память. Стимул и реакция составляют единое движение — их невозможно чётко разделить.
Другими словами, вы не можете даже отделить стимул от реакции. Разделительной линии нет, разве что вмешается мысль и создаст её. Мысль, будучи памятью и знанием, создала этот механизм. Единственный способ, которым она может продлевать себя, — это собирать знание, узнавать всё больше и больше, задавать всё больше и больше вопросов. Всё время, пока вы в поиске, вы будете задавать вопросы, а механизм задавания вопросов только добавляет инерции процессу присвоения имён.
В.: Но зачем же так низко оценивать мысль. Она охватывает много хорошего…
Ю.: Мысль не может ухватить движение жизни, она слишком медлительна. Это как молния и гром. Они возникают одновременно, но звук, который движется медленнее, чем свет, доходит до нас позже, тем самым создавая иллюзию, что молния и гром — это два разных события. Только естественные, физиологические ощущения и восприятие могут двигаться вместе с потоком жизни. Вопрос о схватывании или запечатлении этого движения даже не стоит. Мы так уверенно используем слово «сознание», как будто мы прекрасно знаем, что это такое. На самом же деле сознание — это нечто, о чём мы никогда не узнаем.
В.: Выходит, что попытки остановить мысль в надежде добиться чистого осознания — это полная чепуха?
Ю.: Насколько мне известно, мы осознаём что-то только через посредство памяти, знания. В противном случае не было бы пространства и разделяющего сознания. Смотреть на что-то без участия знания невозможно. Для того чтобы смотреть на что-либо, вам нужно пространство, и это пространство создаётся мыслью. Так что и само пространство как измерение существует только в качестве творения мысли. Мысль также пыталась теоретизировать насчёт пространства, которое она создала, придумав «пространственно-временной континуум». Время — это независимая система или структура. Вовсе не обязательно, чтобы между ним и пространством существовала непрерывность, континуум.
Мысль также создала противоположность времени — «сейчас», «вечное сейчас». Настоящее существует только как идея. Только вы попытались увидеть настоящее, а оно уже стало прошлым.
Мысль готова использовать любые трюки, чтобы придать инерцию своей собственной непрерывности. Её основная техника — повторять одно и то же снова и снова, это даёт иллюзию постоянства. Это постоянство рассыпается, как только становится видна фальшивость пространственно-временного континуума. Будущее — это только видоизменённая непрерывность прошлого, и ничем иным оно быть не может.
В.: Кажется, эти философские рассуждения только всё усложняют. Разве нельзя просто жить в гармонии с природой, смотреть на облака и деревья?..
Ю.: Дерево, о котором вы говорите, невозможно ухватить мыслью. Если ваша мыслительная структура не может остановить отражение и выделить кадр, у вас вообще не будет никакого способа смотреть на дерево. Если сформулировать это иначе, на самом деле это дерево смотрит на вас, а не наоборот. Я не пытаюсь придать этому какой-то мистический смысл. Важно осознать именно ложное разделение между вами и деревом, а не то, кто на кого смотрит. Подход к реальности «утвердительно» или «отрицательно», как это пытаются делать философы, не имеет никакого смысла. Разрыв, созданный мыслью, остаётся, независимо от того, какой подход вы выбрали.
Мысль создала все эти разделения, тем самым сделав возможным то, что вы называете опытом, переживанием. Человек, который освободился от всех разделений в своём сознании, не имеет никаких переживаний, у него нет «любящих» отношений, он ни в чём не сомневается, у него нет никаких представлений о том, что он является реализованным человеком, и его не клинит на желании кому-то помогать.
Вот что я утверждаю: вся эта проблема создана культурой. Именно она создала это невротическое разделение в человеке. В какой-то момент человек отделил себя от всего остального и впервые испытал, что такое «я»-сознание — то, чего нет у других животных. Это стало несчастьем человечества. И это начало конца человечества.
Человек, который каким-то чудом может освободиться от этого «я»-сознания, больше не ощущает себя отдельно существующим. Он, даже для самого себя, то же, что и любая другая вещь «извне». Всё, что происходит в окружающем мире, повторяется в таком индивиде, без всякого знания. Как только мысль перегорела, не может остаться ничего, что создавало бы разделение.
Пока мысль рождается, имеет место также распад или смерть мысли. Поэтому для мысли так естественно пускать корни. Только поддерживая разделяющее сознание в человеке, мысль может отрицать гармоничное функционирование тела. Подводить под человека религиозную или психологическую базу означает отрицать поразительную разумность этого удивительного тела. Именно движение мысли постоянно уносит вас от вашего естественного состояния и создаёт это разделение.
Есть ли доступный нам способ испытать реальность, а тем более — разделить с кем-либо это переживание? Забудьте об «окончательной реальности», у вас нет способа испытать реальность чего бы то ни было. Переживание реальности «от одного мгновения к другому» — это тоже состояние ума, вызванное мыслью.
В.: Нам сложно вас слушать, потому что то, что вы говорите, подрывает саму основу общения…
Ю.: Вы не можете слушать без интерпретаций. Нет «чистого искусства слушания» как такового. Вы можете сидеть здесь и разговаривать всю оставшуюся жизнь, и это вас никуда не приведёт. Без общей точки отсчёта (которая является ещё одним изобретением мысли) как вы можете общаться и передавать свой опыт? Это невозможно. В любом случае передавать нечего.
Вы хотите использовать общение для того, чтобы выпутаться из неразберихи, в которую попались, и это ваш единственный интерес. Ваша единственная цель — выбраться из своего положения. Почему? Почему вы хотите выбраться из своей ситуации?
Желание выбраться из своей ситуации — вот что в первую очередь создало проблему. Желание освободиться от бремени — вот настоящая проблема. Я ничего не рекомендую; делание чего-то или неделание ничего ведёт к одному и тому же результату: страданию. Так что ничегонеделание ничем не отличается от делания чего-то. Пока у вас есть знание об этом бремени (которое, как я считаю, не существует), вы должны будете бороться ради того, чтобы освободиться от него. Иначе и быть не может. Всё, что вы делаете, — это часть мыслительного механизма. Ваш поиск счастья только продлевает ваше несчастье.
В.: Вы говорите очень уверенно и авторитетно. Мы хотели бы знать…
Ю.: От кого вы хотите узнать? Не от меня. Я не знаю. Если вы предполагаете, что я знаю, вы жестоко ошибаетесь. Я никак не могу знать. Внутри вас есть только движение знания, которое хочет знать всё больше и больше. «Вы», разделяющая структура, может продолжать существовать только до тех пор, пока есть потребность в знании. Потому-то вы и задаёте эти вопросы, а вовсе не для того, чтобы узнать что-то для себя. Ничто из того, что вы могли бы сказать себе, не может изменить вашу несчастливую ситуацию. Почему что-то или ничто должно произойти?
В.: Потребность в свободе, внешней или внутренней, живёт в нас уже давно. Нам говорили, что эта потребность священна, благородна. Нас что, опять ввели в заблуждение?
Ю.: Потребность в свободе — это причина ваших проблем. Вы хотите видеть себя свободными. Тот, кто говорит: «вы несвободны» — это тот же, кто говорит вам, что есть состояние «свободы», к которому вы должны стремиться. Но стремление к чему-то — это рабство, это само по себе отрицание свободы. Я ничего не знаю о свободе, потому что я ничего не знаю о себе, свободном, или зависимом, или ещё каком-то. Свобода и знание себя связаны между собой. Поскольку я не знаю себя и не имею возможности увидеть себя иначе, чем через призму знания, данного мне моей культурой, вопрос о желании быть свободным даже не возникает. Знание о свободе, которое у вас есть, отрицает саму возможность свободы. Когда вы перестаёте смотреть на себя через призму знания, которым вы располагаете, потребность в свободе от этого «я» отпадает.
В.: Наш обычный ум слишком загромождён, чтобы оценить то, что вы говорите. Только глубоко безмолвный ум может начать понимать вас. Разве не так?
Ю.: Безмолвие ума — это смешно. Нет никакого безмолвия ума. Это очередной фокус, созданный потребностью в свободе. Есть только постоянная потребность в свободе и больше ничего. Как вы можете быть свободными от памяти, и зачем это вам? Память абсолютно необходима. Проблема не в том, что у вас есть память, а в вашей склонности использовать память для того, чтобы помогать осуществлению ваших «духовных» целей или для того, чтобы обрести счастье. Попытки освободиться от памяти — это уход, а уход — это смерть.
Знать нечего. Утверждение, что знать нечего, для вас — абстракция, потому что вы знаете. Для вас незнание — это миф. То, что у вас есть, — это не незнание, но знание, планирующее освобождение себя от известного. Ваша потребность быть свободными от известного — это и есть фактор, создающий проблему. Пока есть представление «я должен быть тем-то», будет и «то, какой я есть на самом деле».
В.: Значит, это всё фантазии о несуществующем идеальном человеке, обществе или состоянии, которые предопределяют моё состояние и фиксируют меня там, где я есть. Моя вера в то, чем я являюсь, не определяет, что я есть на самом деле. Это так?
Ю.: Да, это так. И величайшим идеалом, самым внушительным, совершенным и могущественным, конечно же, является Бог. Это выдумка испуганного ума. История человеческой мысли произвела на свет святых, учителей, гуру и бхагаванов. Человек уже привёл свою жизнь в состояние хаоса, а религия усугубила это.