нно печаль, а не сожаление.
К первой годовщине Натали Сиенна принесла в подарок лоскутное одеяльце, сделанное из той одежды, которую она носила на последнем сроке беременности. Нарезав квадратики, она сшила их на машинке, признавшись, что никогда прежде не пользовалась швейной машинкой: «Я и смотреть-то на нее не могла без содрогания!» Квадратики получились косоватые, и в общем-то было очевидно, что шила она впервые в жизни, но меня тронули и это одеяльце, и любовь, которую она вложила в него. Надеюсь, что Натали сбережет его как семейную реликвию.
Стоит упомянуть и еще об одном подарке, хотя его получила не Натали. Когда мы убрали все обертки, в гостиной оставались только мы с Сиенной и Натали, и тогда я вручила Сиенне ювелирный футлярчик и поглядела, как она заинтересованно открыла крышку.
Глянув на меня, она достала из футляра браслет.
– Неужели это амулетный браслетик для брелоков? – не веря своим глазам, восхищенно спросила она, и я кивнула.
– Пока у него лишь один амулетик. Видишь? – Я протянула руку и приподняла кончиками пальцев крошечную серебряную пинетку.
– Какая прелесть, – оценила она.
– Мы хотим дарить тебе по новому амулетику каждый день рождения, – сообщила я.
– Отличная идея, – одобрила она, и я помогла ей застегнуть украшение на руке.
Мы с Эйденом на днях написали новое письмо «дорогой будущей матери». Надеемся, что у Натали скоро появится братик или сестричка. Собрание нашей группы в агентстве назначено на следующую неделю, и теперь мы уже будем семейной парой, которая вызовет негодование других бездетных родителей на этом собрании, поскольку у нас уже есть ребенок и мы отвлекаем от них драгоценное внимание, надеясь пополнить нашу семью. Я, слегка вздрогнув, даже подумала, что нас могут посадить в центр круга, как пример семьи с открытым удочерением. Может получиться забавно!
Мы с Сиенной закончили уборку в гостиной, и они с Джинджер собрались уходить. В прихожей мы обнялись на прощание. Я долго не выпускала Сиенну из объятий. Меня беспокоило, что она почувствует, покинув наш дом в такой вечер, в годовщину лучшего и худшего дня в ее жизни.
– Я люблю вас, – в итоге отстранившись сама, призналась Сиенна.
– Я тоже тебя люблю, – ответила я.
Она храбро улыбнулась, но я порадовалась, что Джинджер будет с ней в машине и подбодрит дочь, если Сиенне взгрустнется.
Эйден с Норой все еще возились на кухне, а Натали уже крепко спала на диване. Я осторожно взяла ее на руки и, положив голову на декоративную подушку, прилегла на диван вместе со спящей на моей груди Натали. Я чувствовала себя уставшей, но бесконечно счастливой.
– Ну, как тебе понравилась первая вечеринка по поводу твоего дня рождения? – прошептала я дочке, коснувшись губами ее шелковистых темных волос. – Славная получилась тусовка, правда?
Она причмокнула губками и поуютнее устроилась в моих руках.
Возможно, присутствие Норы в соседней комнате навеяло мне воспоминания об отце. Или, возможно, они связаны с тем, что сегодня утром я написала заявление в аспирантуру. Мне захотелось получить степень консультанта. Такая работа лучше подойдет мне. На самом деле она принесет мне облегчение. Я осознала, что именно таково мое призвание.
В любом случае я чувствовала, что отец сейчас со мной. Испытывая это теплое, комфортное чувство, я улыбнулась, глядя в потолок.
– Ты присматриваешь за мной, папа? – тихо произнесла я. – Тебя устраивает такая исполненная любви, безумно проблемная семья?
Нежно погладив спинку Натали, я удовлетворенно вздохнула.
Я не верю в жизнь после смерти.
Я не верю, что отец видит меня.
Я не верю, что он слышит меня.
Но сейчас я всем сердцем готова к ролевой игре с ним.