Напротив них на палубе сидела очень пожилая пара. И он и она в шортах, с некрасивыми, жилистыми ногами. Они с умилением взирали на Влада и Нику.
— Пусти, Влад, — вдруг сказала она.
— Почему?
— Не надо этого, не надо… Лучше расскажи о себе, чем ты занимаешься? Как живешь, и вообще…
— Я живу неплохо, только работаю как каторжный… У меня своя фирма, и еще я консультант и эксперт…
— О, я поняла, ты сделал карьеру! — перебила его Ника.
— Ну, можно и так сказать…
— Значит, все было не зря?
— Похоже, что так.
— Ну и слава богу.
— Но это все нелегко далось…
— Понимаю. А что тебя занесло в Бонн?
— Не знаю… Я здорово вымотался за последний год, захотелось переменить обстановку, побыть далеко от дома, в одиночестве…
— Значит, у тебя отпуск?
— Да.
— Странно, почему ж ты не поехал куда-нибудь, куда обычно ездят американцы?
— А куда ездят американцы? — засмеялся он.
— На Гавайи, в Мексику, например…
— Надоело.
— А…
— Меня почему-то тянуло сюда. И не зря, как выяснилось. А ты сама-то почему сюда приехала?
— Я давно обещала Алле… ну ты же ее видел… Она моя очень близкая подруга.
— А твоя Машка? Вы еще дружите? Ну кругломорденькая такая?
— Машка теперь живет в Финляндии, и мы совсем не дружим. У тебя большой дом? Или квартира?
— У меня квартира в кондоминиуме, знаешь, что это такое?
— Конечно, знаю, у нас теперь тоже строят кондоминиумы. Хотя, по-моему, это звучит ужасно.
— Подумать только! Мне трудно себе это представить… И что, в ваших магазинах есть товары?
Она громко засмеялась:
— Да, Влад, есть…
Она вдруг открыла сумочку, вытащила кошелек.
— Вот видишь, сколько у меня всяких карточек?
Это дисконтные карты разных магазинов, — с какой-то наивной гордостью сказала она.
Он расхохотался.
— Да, убедительно! Дисконтные карточки московских магазинов! Ника, ты прелесть!
— Ты хотел сказать: Ника, ты дура! И завести разговор о высших ценностях, о засилье масс-культуры и о том, что Россия берет от Запада все самое худшее, да? А знаешь, когда в магазинах все есть, это не так уж плохо, по крайней мере не надо стоять в очереди… Помнишь, как мы с тобой стояли в очереди за маслом к твоему дню рождения?
Он почти не слышал ее наивных речей. Она вдруг показалась ему такой одинокой и беззащитной… Куда девалась та умудренная жизнью женщина, какой она была всего лишь час назад… А ведь она всегда была разной, припомнилось ему, то умной и тонкой, то непроходимо глупой, не понимавшей самых элементарных вещей… Но неизменно очаровательной.
Он вдруг ощутил приятную усталость, закрыл на минутку глаза и не заметил, как уснул. Когда проснулся, Ники рядом не было. Он испуганно завертел головой и сразу заметил ее. Она стояла чуть поодаль у борта, а рядом какой-то толстяк в полотняной кепке. И они беседовали! Ему немедленно захотелось убить этого толстяка, но тут к нему подошла его тоже весьма упитанная спутница и, взяв за руку, увела.
Видно, почувствовала опасность. А Ника тряхнула волосами и продолжала стоять у борта. Какие у нее красивые ноги, черт побери. И от этого разреза на юбке можно свихнуться… Надо было не на пароход садиться, а вести ее к себе, а то тут желающих тьма…
Он вскочил и подошел к ней:
— Котофеич…
Она резко обернулась:
— Выспался?
— Прости, сам не знаю, как это получилось. Сердишься?
— Да нет, с чего бы… Тут красиво…
— Что этот толстяк от тебя хотел?
— Какой толстяк? — искренне удивилась она.
— Которого жена увела.
— Вероятно, она его ко мне приревновала, а он ничего такого и не думал. Просто русский турист…
Сказал, что мы вместе летели сюда в самолете… А почему ты спросил? Ты что, ревнуешь? — рассмеялась она.
— Да нет, с какой стати… А может, ты и права, может, и ревную. Да, между прочим, кто был вчера тот, седовласый?
— И к нему ревнуешь?
— Ну к нему-то уж точно, — сказал он со смехом.
— Много будешь знать, скоро состаришься!
— Ника, это бесчеловечно! И еще вопрос, с кем это у вас позавчера рандевушка была, как выразилась твоя Алла?
— Обалдеть! Ты что, подсматривал и подслушивал?
— Не подслушивал, а случайно услышал!
Она смотрела на него, и в глазах у нее прыгали чертики.
— Почему ты молчишь? — нетерпеливо спросил он.
— Осади назад, — вдруг жестко сказала она.
— Что? — не понял он.
— Я говорю, осади назад? Тебе тут ничего не светит!
— Не понимаю, о чем ты? — притворно возмутился он.
— Ты что, думаешь, я побегу к тебе в постель, размягчившись от воспоминаний и рейнского солнышка? Не рассчитывай! Я рада тебя видеть, мне приятно провести с тобой несколько часов, и все. Кстати, когда мы приплывем назад, я поеду домой, у меня свои планы на вечер.
— Ника, ну что ты… Я же не… Зачем ты так? — расстроился он.
— Не огорчайся, Влад! — примирительно произнесла она. — Я просто хотела прояснить ситуацию.
— Расставить все точки над «i»… — задумчиво проговорил он.
— Скажи, а ты думаешь по-русски? — неожиданно спросила она.
— Когда как… Если о делах, о работе, то по-английски, я так приучил себя, а если о… С того момента, как увидел тебя, стал думать по-русски, странно, да?
— Ну почему, у тебя просто нет английских слов для меня, ты их еще не подобрал… и вспомнил русские: дура, но привлекательная, милая, но недалекая…
— Ника, прекрати!
Она засмеялась:
— Извини, Влад, я, кажется, все время нарушаю твой сценарий…
— Какой еще сценарий?
— Ну утром ты приготовился к обороне, а я не собиралась нападать, теперь ты решил уложить меня в койку…
— Ника, что за выражения! — поморщился он.
— Хорошо, решил меня трахнуть, а я возражаю!
— Ника, я…
— Ты в шоке?
— Послушай, теперь в России так говорят?
— Так говорили и раньше!
— Ты так не говорила.
— О, за эти годы я еще и не тому научилась…
— Ужасно! Ну что же, если ты так, то и я буду откровенным. Да, я хочу, как ты выражаешься, уложить тебя в койку, трахнуть и… можно подобрать еще кучу синонимов. Но разве это так уж предосудительно?
— Ну почему? Хотеть не вредно, — пожала она плечами.
— А ты не хочешь? Совсем-совсем не хочешь? — прошептал он ей на ухо и положил руку на шею. Она вздрогнула.
— Прекрати!
— Нет, ни за что! Ты тоже хочешь…
— Мало ли чего я в жизни хочу!
— Ну например?
— Например, побывать на Таити!
— На Таити? Ты правда хочешь на Таити? В таком случае мы сейчас отправимся в туристическое агентство и полетим на Таити, ноу проблем!
— О, шикарный жест. Но я не хочу на Таити с тобой. И убери, пожалуйста, руку!
— Ника, ну зачем притворяться, ты ведь тоже хочешь… И почему надо этого стесняться, это же так естественно…
— Видишь ли, Влад, у меня за эти годы было много мужчин, но не одновременно.
Он отдернул руку, словно его ударило током.
— Ты хочешь сказать, что у тебя сейчас есть мужчина?
— Вот именно!
— Здесь, в Бонне?
— Нет. В Москве.
— И ты не хочешь изменить ему со мной, так?
— Совершенно верно.
— А как его зовут?
— Господи, тебе-то зачем?
— Так просто, хочется знать, как зовут счастливца.
— Гриша, его зовут Гриша.
Она как-то очень нежно произнесла это имя и ласково улыбнулась. У него сразу заболело под ложечкой. Он обиженно отодвинулся.
— А почему же ты с тем типом нежничала, а? С ним ты про Гришу не вспоминала? И на рандевушку ходила?
Она смеялась:
— Влад, Влад, ты по-прежнему трахаешь все, что шевелится? Неужто не устал?
— Что ты выдумываешь?
— Ничего я не выдумываю, ты всегда был бабником, я думала, может, выдохся уже… А ты все такой же. Но я шевелюсь не для тебя! Усек?
Эта грубость совершенно не вязалась с ее хрупкой, изящной внешностью, она ей не шла, была какой-то чужеродной, и он ей не верил. Она, наверное, так защищается, чтобы сразу не сдать позиции. Но я тоже хорош, сразу полез. Нет, тут надо действовать иначе, не столь прямолинейно, это, конечно, трудно, она так привлекательна. И даже эти морщинки возле глаз, на ярком солнце они заметны… А какой цвет волос… так и хочется запустить в них руку, оттянуть голову и поцеловать в шею… Интересно, этот Гриша целует ее в шею? Ну уж дудки, не будет она блюсти верность неведомому Грише, я этого не допущу, дудки, дудки!
— Ну хорошо, ты мне все объяснила, я понял! Отступаюсь! — Он поднял руки вверх, словно сдаваясь. — Но общаться-то мы можем?
— Общаться — да! Но не больше!
— Слушаю и повинуюсь!
— Здорово тебя в Америке выдрессировали! — засмеялась Ника.
— Ты о чем?
— Ну у вас же там чуть что — обвинение в сексуальных домогательствах. Я бы тебя там запросто уже за решетку упрятала!
— Тебе хочется упрятать меня за решетку?
— Да нет, живи!
— О, как ты великодушна!
Слава богу, все свелось к шутке.
Они опять сидели рядом. Но он уже не прикасался к ней.
— Ника, у тебя есть какие-то определенные планы на ближайшие дни?
— Да нет, а что?
— Хочешь, съездим куда-нибудь на денек, в Париж например? Ты была в Париже?
— Была.
— Ну хорошо, а может, в Голландию или в Бельгию? А? В Брюгге, например? Это сказочный город.
— А ты там был?
— Был.
— Тогда не стоит.
— Ну почему?
— Ты же терпеть не можешь смотреть уже знакомые достопримечательности.
— Ты и это помнишь?
— Я же не виновата, что у меня хорошая память.
— Тогда давай поедем в Гент. Говорят, это тоже удивительный город, но я там еще не был.
— А сколько туда езды?
— Часа два-три на машине. Если выехать рано утром, мы можем там быть уже часов в десять, погулять до вечера и вернуться. Обещаю даже руку тебе не целовать, и вообще…
— Ну я не знаю… Может быть… А давай возьмем с собой Аллу!
Только этого еще не хватало! Но с другой стороны, если он согласится сразу, это усыпит ее бдительность…