и живет в другом городе, и даже если Ника добудет ее координаты, тоже не факт, что она согласится беседовать с журналисткой, раз даже дело возбуждать не хотела. Может, ей вообще шумиха не нужна. Кто остается? А выходит, что никто… Если только…
«Если только воспользоваться информацией, полученной от Павла, и попробовать разыскать этого парня в Америке… Вероятность чего практически равна нулю, и я это понимаю, — уныло думала Ника, грызя выуженное из вазочки печенье. — И что же мне делать?»
И тут ей почему-то вспомнилась фраза, которую Людмила обронила прежде, чем начала искать таблетки — «Нет… неужели… о господи! Нет, этого не может быть… просто не может быть…» Сказано это было с той интонацией, с какой обычно говорится о внезапной догадке, причем догадке крайне неприятной. Но о чем таком могла догадаться Людмила? Что именно могло прийти ей в голову при упоминании молодого парня?
— А ведь я тоже догадалась! — внезапно вскрикнула Ника, вскакивая со стула.
Дмитрий едва успел увернуться, иначе она сбила бы его с ног — с такой скоростью Стахова понеслась в комнату и схватила ноутбук, попутно уронив на пол листки с рекомендациями Андрея. Она долго рылась в своих папках, пока не наткнулась на файл о молодом певце, с которым якобы у Натальи был роман, и, открыв его, посмотрела дату рождения. Парню недавно исполнилось двадцать четыре года.
— Не может быть… — совсем как чуть раньше Бальзанова, пробормотала Ника. — Этого просто не может быть! Как все просто… Ведь это же может быть ее сын! Сын — а не любовник никакой! Ее просто увидели с этим парнем и раздули историю, а Наталья не опровергала и не подтверждала, потому что ей зачем-то было это выгодно. Но вот зачем, зачем?!
Нике показалось, что если она сможет понять мотивы Натальи Луцкой, то непременно поймет и то, кто и за что ее убил. Но ничего из имевшихся в файле материалов не приблизило ее к разгадке ни на миллиметр. «Придется порыть еще и здесь», — со вздохом подумала она, закрывая файл.
Дмитрий, пришедший в комнату следом за Никой, все это время сидел на диване и наблюдал. Поведение Стаховой давно уже не казалось ему странным или подозрительным: того, что сегодня рассказал ему Андрей, вполне хватило, чтобы понять — Ника в опасности. В ее ноутбуке компьютерный гений нашел шпионскую программу, транслировавшую все, что писала Стахова, на адрес электронной почты, который Андрей вскрыть не смог.
— Понимаешь, очень хитрая защита, — почесывая затылок, объяснял Андрюха, — как ни старался — не могу обойти. Но прогу я снес. А вообще мой совет — пусть барышня себе планшет, что ли, купит и всегда на нем важную информацию набирает, с собой носит. Потому что тот, кто установил хитруху на ноутбук, скоро обнаружит, что ее убрали, и может вернуться. Ты посоветуй ей, а? Ведь явно непростые люди интересуются, раз не поскупились на хорошего хакера.
Дмитрий принял это к сведению и решил, что сам купит Нике планшет — просто как подарок, чтобы не пугать лишний раз. И сделает это сегодня же, пока еще есть время.
Он встал, накинул рубашку и, подойдя к замершей за столом Нике, обнял ее за плечи:
— Никуша, мне бы уйти на часок. Ты побудешь пока одна, не побоишься?
Она обернулась:
— Что? А куда ты? — и в ее глазах Рощин увидел страх, от которого у него самого защемило сердце.
— Я быстренько, туда и обратно, — пообещал он. — Мне завтра на дежурство, нужно кое-какие вещи… Я у тебя останусь.
Она кивнула и прижалась щекой к его руке:
— Ты только долго не ходи, пожалуйста. Мне что-то не по себе…
Рощин поднял ее со стула, встряхнул за плечи и внушительно произнес:
— Ника! Здесь двенадцатый этаж. Здесь две отличных двери — на площадке и в квартиру. У тебя есть телефон. На дворе еще белый день, так что не паникуй. А я постараюсь вернуться быстрее. Если будет совсем нечем заняться — в кастрюле картошка, натри ее на терке, нажарим драников.
— Мне нельзя… — вяло пробормотала Стахова, но он перебил:
— Нельзя — это когда тазик съесть, а пару штук — можно. Все, я ушел, ключи вторые взял, а ты запри дверь.
Они вышли на площадку, и Ника закрыла за Дмитрием металлическую дверь, отделявшую блок квартир от лифтов. Собственную дверь она заперла на два замка и, мельком увидев в большом зеркале свое отражение, поморщилась:
— Фу, ну, нельзя же так-то! Как курица, ей-богу! Кругом соседи, на улице светло — ну, кто полезет ко мне в такое время? Надо брать себя в руки, а то противно…
«Брать себя в руки» она начала под ледяным душем — это всегда помогало. Потом чашка крепкого кофе, сигарета и апельсиновый сок. Обычно подобные процедуры Ника проделывала с утра, но сегодня случай был особый. «Ничего, поработаю подольше, наброски сделаю, а завтра посплю — мне же в редакцию не нужно».
Листки, оставленные Андреем, она прочла внимательно — там были рекомендации, какие пароли лучше устанавливать, как шифровать тексты и всякая прочая «шпионская чушь», как мгновенно окрестила это Ника. Самой ей ни за что с подобными действиями не справиться — компьютер всегда заменял ей лишь пишущую машинку и являлся источником получения информации из интернета, не более того. А что и как в нем устроено, Нику не интересовало. Однако какое-то чувство подсказывало, что лучше пока делать наброски в блокнотах, и именно так она и поступила. Прихватив чистый блокнот и упаковку карандашей, она устроилась за столом в кухне, включила телевизор, чтобы фоном хоть что-то бормотало, и погрузилась в работу.
Ей никак не давала покоя мысль о том, что парень, роман с которым приписывали Наталье Луцкой, мог оказаться ее сыном. Но как это проверить, она не знала.
— Стоп, — вдруг вспомнила Ника и отложила карандаш, которым рисовала квадратики в блокноте, — а как и откуда об этом сыне узнал детектив Павел? И почему мне сразу не пришло в голову спросить его об этом? Нужно срочно с ним связаться, вот прямо завтра с утра. И наверняка теперь об этом знает и Бальзанов — детектив обязан отчитываться перед заказчиком. Не могу пока понять, хорошо это или плохо, но пусть. А детектив мне нужен.
Возбужденная открытием, Ника вскочила и нервно заходила по кухне туда-сюда, стараясь успокоиться. Можно, конечно, позвонить Павлу прямо сейчас, но лучше все-таки сделать это на свежую голову, обдуманно и с готовыми вопросами — так будет легче разговаривать и не упустить ни единой мелочи. Она вернулась за стол и принялась записывать то, что необходимо узнать у Павла — пункт за пунктом. Страничка блокнота покрывалась мелкими буковками и строчками, и у Ники стало заметно легче на душе — все-таки хоть немного, но ближе к разгадке. Закончив с вопросами, она решила отвлечься и вспомнила, что Дмитрий просил натереть картошку.
— Отлично. Сменим вид деятельности, так будет легче вернуться к моим загадкам. — Ника отложила блокнот и карандаш, нашла в шкафу терку и большую миску, придвинула кастрюлю с начищенной картошкой и начала натирать ее.
Драников Ника не дождалась. Когда вернулся Дмитрий, она уже крепко спала прямо поверх покрывала, свернувшись клубочком и положив руки под щеку. Рощин присел на край кровати и натянул свободный край покрывала на спину Ники — она даже не пошелохнулась.
— Устала, — с улыбкой прошептал он и на цыпочках ушел в кухню.
Закурив сигарету и включив чайник, он уселся на балконе и задумался. Можно было поехать домой, но Рощин совершенно не хотел этого. Ему вдруг показалось очень важным остаться здесь, в этой крошечной квартирке, рядом со спящей женщиной. После ухода жены у него, конечно, бывали мимолетные интрижки и недолгие романы, но все это почему-то не шло в сравнение с тем, что он чувствовал сейчас по отношению к Нике. Даже наличие у нее сына его не смущало — Дмитрий искренне считал, что сможет полюбить мальчика, если полюбил его мать. Ему и раньше были странны разговоры о том, что мужчина «берет с ребенком». Как это? Ведь по сути это женщина и ребенок принимают его в свою маленькую семью, их двое — а он один, он пришел к ним, а не наоборот. Дмитрий очень хотел детей, но жена упорно делала карьеру и не хотела размениваться на декрет, роды и последующее воспитание отпрыска, считая, что успеет сделать это позже. А позже — не получилось, они просто разошлись в разные стороны, поняв, что их цели никогда не совпадали, а устремления были разными. И вот теперь Рощину представилась возможность получить все сразу — любимую женщину, с которой ему хорошо, свободно и интересно, и сына, о котором он всегда мечтал. А что не родной — так это же как воспитать. «Нужно непременно поговорить об этом с Никой, — думал Дмитрий, докуривая сигарету. — Я хочу познакомиться с ее сыном. Возможно, нам для этого нужно будет поехать в Прагу, но это же мелочь, съездим».
От принятого решения ему стало как-то легче — как будто он понял для себя что-то очень важное. Выложив коробку с купленным планшетом так, чтобы, проснувшись, Ника сразу ее увидела, Дмитрий аккуратно разделся и лег в постель, стараясь не разбудить Стахову.
Глава 27Обаятельный мужчина средних лет
Ни один мужчина не может обойтись без какой-либо игрушки.
Просыпаться, когда за окном пасмурно, почему-то всегда не хочется. Именно так думала Ника, когда открывала глаза и видела хмурое утро. Бросив взгляд на часы, она обнаружила, что уже почти десять и вставать придется, иначе не успеть сделать все, что запланировала. Постель рядом была аккуратно заправлена одеялом — значит, Дмитрий ночевал здесь и уже ушел на работу.
— Надо же, как меня вырубило, ничего не услышала — ни как пришел, ни как ушел, — пробормотала Ника, садясь в постели. — А это что? — Ее взгляд упал на коробку, лежавшую возле кровати.
Записка, положенная сверху, гласила: «Это тебе. Работай, пожалуйста, только на нем и не оставляй без присмотра. Д.»
Распаковав коробку, она обнаружила планшет и смутилась — вещь не дешевая, а Дмитрий все-таки не олигарх. Но забота и беспокойство его были приятны, и Ника с благодарностью погладила новую игрушку, словно это была, допустим, щека Рощина. Конечно, придется освоиться сначала, но зато можно не опасаться, что кто-то залезет — если не бросать где попало.