Иван опасался, что кто-нибудь из метателей промажет и бомба, вместо того чтобы влететь в окно, отрикошетит от стенки. Добро, если успеют перехватить и кинуть подальше, а если нет? Но все обошлось.
Бабахнуло знатно, словно снаряд со шрапнелью рванул.
Шесть ручных гранат для одноэтажного домика многовато. Хватило бы и трех. Да что там, будь Иван уверен в своих товарищах (не так, чтобы нэпманов на понт брать, а как на фронте, плечом к плечу), хватило бы всего пары. Открыть дверь, закинуть первую гранату, подождать, пока не рванет, перебежать через сени, открыть двери в саму избу. Вторую бомбу лучше не бросать, а запустить перекатом по полу. Ну а потом заскочить и перестрелять уцелевших. Если кто и остался живой, не контуженный и не раненый, в первые пару минут он не боец. Но рисковать Иван не хотел. К тому же деревенский дом — это не городская квартира. В деревенском доме имеется такая штука, как русская печь, — не крепость, конечно, но от взрыва и осколков убережет.
Вокруг дома сразу же стало жарко. Но слышно лишь треск пересушенных бревен, шум пламени. Неужели всех положили? А если не слышно криков, никто не пытается выскочить наружу — значит, всех! Словно в ответ, с заднего двора сухо затрещали выстрелы. Один, второй, третий, четвертый… Кто-то уцелел. Но к тому времени, пока Иван с остальными прибежал к задним воротам, там все было кончено. Один из парней лежал и морщился, зажимая прострелянную руку, а второй нервно стрелял в тело, наполовину торчавшее из ворот. Барабан опустел, но парень этого не замечал.
— Стой! — перехватил Иван руку стрелка. — Чего патроны зря переводишь? Мертвый он уже.
— Он, зараза, из дверей выстрелил, в Колюху попал, — объяснил парень.
— А хер ли вы у дверей стояли? — озлился Иван. — Я вам что говорил? Стоять в сторонке, перед дверями не отсвечивать. Полоротые.
— Да я и стоял в сторонке. Колюха, когда бабахнуло, с места стронулся, ворота на прицел взял — грит, щас полезут.
— А в него прямо через дверь и пальнули.
Ивану захотелось дать в ухо Колюхе (ишь ты, почти складно!), но передумал. Парень и так себя наказал, ладно, если кость не задета. А что не прислушались к совету бывалого человека, понимавшего, что дюймовая доска для пули не преграда и что стоять напротив двери смертельно опасно, так не они первые.
— Уходим! — скомандовал Иван, подталкивая своих бойцов в сторону кладбища.
Пора уносить ноги, уводить Колюху. Ничего, до города доберемся, фельдшера отыщем, пулю выковыряют, перевяжем, водочкой запьем. И до свадьбы все заживет. Конечно, если сам Колюха доживет.
Домик горит ярко, словно облили керосином. Скоро сюда набежит народ — вон уже кричат, а там и пожарные с милицией подтянутся. Ну, тушить уже поздно. Дождутся, как все прогорит и остынет, начнут горелые бревна разбирать, трупы считать. Взрывы народ слышал — народ здесь бывалый, разрывы гранат с чем другим не перепутает, кое-кто даже марку на слух определит. Но что тут случилось, никто толком не скажет. Чужих не видели, забор вокруг дома. Решат в милиции, что имело место быть самоподрывание ручных гранат, незаконно хранившихся у гр-на Косого, или как там его (милиция имя-фамилию знает, в протокол осмотра места происшествия впишут), послужившее причиной пожара, в результате которого погибло сколько-то неустановленных и установленных лиц (если опознают). Выстрелы? Так опять же — из-за жары патроны стреляли. Самопроизвольно. Есть, конечно, вероятность, что убитый у задних ворот не обгорит, а экспертиза определит, что погиб не от пламени, а убили его из револьвера системы Нагана. И незадачливый караульный у калитки (ножичек вытащил, не забыл!), с "проникающим ножевым ранением, повлекшим смерть потерпевшего". Этот-то точно не обгорит, но пеплом его присыплет. Да, вероятность есть, но очень слабая вероятность, что кто-нибудь станет назначать экспертизу. Ну, кому надо себе работу искать, если можно отделаться отпиской? Спишут и ничего искать не станут. Тем более из-за бандита. Участковый соберет все бумажки, заключение пожарных, напишет рапорт и сдаст начальству. Опера полистают папочку, хмыкнут и скажут — подорвался Косой, так и хрен с ним, работы меньше. В Питере окромя Косого еще два десятка банд промышляет. Ежели бы все бандиты на собственных гранатах подорвались, так, глядишь, наступил бы революционный порядок! Но, как известно, это самое "бы" мешает!
ОБ ИЗЪЯТИИ ЦЕРКОВНЫХ ЦЕННОСТЕЙ
Из письма Л.Д. Троцкого П.А. Красикову, заместителю наркома юстиции РСФСР от 25 апреля 1922 года
"1. Из всех обстоятельств дела вытекает, что главные церковные ценности уплыли за годы революции… Совершенно очевидно, что тут работала влиятельная организация, более или менее совпадающая с верхушкой церковной иерархии… Нужно запросить главных деятелей церкви относительно того, какие ценности имелись в церкви до революции? Какие велись описи этим ценностям? Где эти описи находятся? И по установленным несоответствиям между описями и наличностью предъявлять этим руководителям прямое обвинение в организации вывоза ценностей за границу.
2. То же самое необходимо сделать в отношении церковных капиталов, явно вывезенных в значительном количестве.
3. Равным образом нужно запросить правящую иерархию о тех церковных капиталах, какие имелись до революции в заграничных банках… Дознание по этим пунктам необходимо вести с величайшей энергией".
ГАЗЕТА "ИЗВЕСТИЯ" ОТ 28 АПРЕЛЯ 1922 Г.
"В Москве закончилось следствие по делу 54 человек, и над ними начинается суд по обвинению их в сокрытии церковных ценностей, а также в неподчинении властям при их изъятии. В числе обвиняемых было 20 священников, 2 профессора, 1 инженер, 4 студента, торговцы и т. д.".
ЗАПРОС ИЗ ПЕТРОГРАДСКОГО ОТДЕЛА ОГПУ ОТ 23 СЕНТЯБРЯ 1923 ГОДА
Начальнику Череповецкой губернской милиции. Срочно. Секретно.
По случившейся надобности просим в срочном порядке сообщить Петроградскому ОГПУ — не поступало ли в адрес череповецкой милиции в конце августа — начале сентября заявления о пропаже черно-пестрой коровы без особых примет. В случае утвердительного ответа просим немедленно телеграфировать нам.
Начальник 3 отделения Калънинг.
Начальнику 3 отделения Петроградского отдела ОГПУ. Срочно. Секретно.
По наведенным справкам, заявления о пропаже чернопестрой коровы в пределах Череповецкой губернии не поступало. Имело место заявление о пропаже рыжей коровы в Кирилловском уезде, но данная корова благополучно найдена и возвращена владельцам.
Начальник Череповецкой губмилиции Цинцарь.
Глава десятаяВСТРЕЧА НА КАНАЛЕ
Иван снова гулял вдоль Невы, посматривая на белые буруны пены и паровой катерок, бодро прущий поперек реки. Катерок едва-едва разминулся с могучей самоходной баржой, груженной лесом, и та возмущенно гудела, выражая негодование наглецу.
Помнится, под Царицыным на таких самоходках орудия ставили, и попробовал бы катерок своевольничать — в щепки бы разнесли.
По Питеру второй месяц ползли слухи о неуловимом Леньке Пантелееве. Мало того, что он милицию и уголовный розыск ни во что не ставит, так еще и "беспределыциков", что честных советских граждан на Марсовом поле грабит, к ответу призвал.
Бывшего солдата начала тяготить ненужная слава. А поначалу, что уж греха таить, нравилось. Эка, гуляет себе Ленька Пантелеев с верными друзьями по Питеру, у богатых отнимает, бедным отдает! Герой! Пролетарский Робин Гуд, мать твою, на шестом году пролетарской революции!
Кто такой Робин Гуд, Иван Николаев знал. Когда в госпитале лежал, читали им милосердные сестрички разные книги. А что непонятно — своими словами пересказывали. Был там роман про рыцаря, который из крестового похода приехал, а потом в своей стране на состязаниях рыцарских победил да в плен попал. И выручали парня разбойники во главе с атаманом и неизвестный рыцарь, оказавшийся королем. Все, конечно же, закончилось хорошо. Как называлась книга, Иван не помнил, но про разбойников и атамана отложилось в памяти. Тем более что сестричка про этого парня в других книжках читала и раненым пересказала — жил Робин Гуц давным-давно, в Англии, не из господ он, но и не из простых крестьян, а вроде как однодворец. Потом у него землю отобрали, так он в лес ушел, собрал дружков и начал грабить богачей, что через лес ехали. У богачей отбирал, бедным раздавал. А, он еще из лука за версту в цель попадал. За версту — вранье, конечно, но если и полверсты, так и то неплохо.
Вроде бы молодец этот Робин Гуц, только Ивана смущало (раньше не думал, а теперь пришлось) — а на что он шайку-то содержал, если все деньги раздавал? Свое хозяйство имел? Это вряд ли. Разбойники, они как солдаты, должны постоянно в ратном деле тренироваться, а коли начнут хозяйственными делами заниматься, то пропадут как боевая единица. Бандитов поить-кормить надо, бельишко им стирать, мыть. Иначе завшивеют, коростами покроются. А спать в лесу круглый год? А если все богатеи знают, где злые разбойники сидят, то они туда и носа не покажут, за семь верст объедут. Выходит, приходилось банде находиться на иждивении крестьян. Или этих же крестьян грабить. Но для бедняков — что постой, что грабеж одинаково.
Петроград не английский лес и не херсонская степь, богачей хватает. Но уж очень бывшему солдату не нравились люди, желающие примазаться к Ленькиной славе, всеми правдами и неправдами прибивающиеся к их команде. Какие-то Сашки-Паны, Мишки Корявые. Тьфу. Не люди, а клички собачьи. Это как в двадцатом, когда Красная Армия с победой в Крым шла, добровольцы в нее и повалили. А где они были в восемнадцатом, когда беляки лезли со всех сторон? Или в девятнадцатом, когда Деникин на Москву пер? Небось у беляков и были. Мало народу — плохо, много — тоже нехорошо. Как их понять-проверить, за идею пришли служить или просто пограбить? Говорил Иван с Пантелеевым, с Гавриковым о том, но отцы-основатели лишь отмахивались — мол, это и хорошо, что народу много, значит, поддерживает народ. Хм… поддерживает. Не случилось бы с Леонидом то же, как с Робин Гудом. Того-то предатель в спину стрельнул.