— О, — воскликнул капитан, — то, что доктор прописал.
Евгений достал бутылку и хотел было распечатать, но вдруг, вспомнив, что он в гостях, решил, что это будет бестактно по отношению к хозяйке. Да и что подумает Катя.
Он решил рассказать Кате правду. Он прошелся по комнате, подбирая нужные слова, но они, как назло, не лезли в голову. Да и как он теперь ей объяснит о своем задании, о своей жене, с которой уже не живет почти год, да так и не развелся…
Евгений прислушался к звуку гудящего водопровода в ванной комнате, где Катерина принимала душ.
— Нет, — решил Женька, — я все объясню потом, когда она будет в безопасности! А теперь нужно думать, как выбираться из этого дерьма…
Екатерина решила понежиться в ванной. Она хотела расслабиться, но это ей не удалось — мысли постоянно возвращались к одному и тому же! Сомнений быть не могло — она приоткрыла завесу чьей-то тайны и теперь должна была исчезнуть или замолчать надолго, а возможно, и навсегда.
Ее несколько раз пытались убить, но что-то не сработало и вот — новая попытка…
«Так, — тихо вздохнула молодая женщина, — в чем же моя „вина“?»
Катя прекрасно понимала, что людям, которые за ней охотятся, нужны фотографии. Она подумала, что это как-то связано с убийствами в редакции «Новый век», но после разговора в машине с Женей поняла, что это не совсем так.
Он что-то говорил ей о ГРУ, о военных, но в такой спешке Катя не поняла. Она только уяснила, что у нее должна быть фотопленка, связанная с военными.
— Что за чушь! — вырвалось у Ершовой. — Я не занимаюсь политикой и секретным оружием! Я же художник…
И вдруг женщина вспомнила о нескольких днях, проведенных в Северодвинске, где гостила у своей подруги. Да, там она что-то снимала, но это были чисто семейные фотографии — проводы ее мужа — морского офицера.
— Нет, — размышляла Ершова вслух, — там нет никаких секретов!
Ершова задумалась, стараясь припомнить, что еще она могла нащелкать. Однако в памяти ничего не всплыло. Катя разозлилась и стала намыливать волосы. Но когда женщина попыталась закрутить пробку от шампуня, пластмассовая бутылка выскользнула из ее рук и упала под ванну.
— Вот чертовщина! — выругалась обнаженная нимфа и стала шарить рукой под ванной в поисках бутылочки. — Да где же она, черт ее подери?!
Однако вместо шампуня в руки попались какие-то две старые фотографии.
— Что такое?
Ершова быстро промыла водой глаза и взглянула на фото. Это были северодвинские снимки, о которых она только что вспомнила.
— Легки на помине!
Катя с интересом рассматривала неудавшиеся фотографии. На одной из них была атомная подводная лодка «Курск» со всем своим экипажем перед погружением, а на другой муж подруги и сзади какие-то невзрачные люди…
— Да-а… — задумчиво произнесла женщина, — кто же знал, что для всех этих ста восемнадцати человек это последняя фотография на память.
Катя вздохнула и неожиданно для себя самой вспомнила детскую считалочку:
— Раз, два, три, четыре, пять, — полушепотом произнесла она, — вышел зайчик по-гу…
И вдруг ее словно током ударило! Она цепко впилась глазами в фотографию и застыла в ужасе…
Вахрушев немного успокоился после происшествия в больнице, разложил все по полочкам и решил позвонить полковнику Баранову. Нужно было встретиться и решить, как действовать дальше. После предательства майора Лапикова он мог доверять только Андрею Васильевичу. Правда, он и раньше был уверен в его честности, но…
Однако громкий крик Кати перепутал все его планы.
— Женя! Вахрушев! — донеслось из ванной комнаты.
Испугавшись, капитан выхватил пистолет и резко вскочил с дивана. Он сделал несколько шагов по комнате и остановился как вкопанный: в комнату влетела красивая полуобнаженная женщина, едва прикрытая полотенцем. В руках она держала две мокрые фотографии.
— Что случилось? — смутился мужчина.
Не обращая внимание на свою наготу, Катя, подбежала к Вахрушеву, отчего у того закружилась голова.
— Женька! — взволнованно спросила Катя. — Сколько человек погибло на подводной лодке «Курск»?
Вахрушев пожал плечами.
— Кажется, сто восемнадцать…
— Кажется или точно?
Евгений взял с тумбочки халат и набросил на голые плечи Ершовой.
— Простынешь!
— Да плевать! — разгорячилась Екатерина. — Так сколько?
Вахрушев напряг память и сказал.
— Официально передали сто восемнадцать человек.
— Вот именно!
Катя сунула в руки мужчины снимок, а сама, плюхнувшись на диван, достала из пачки сигарету и с жадностью закурила.
— Что именно? — не сразу сообразил капитан.
— Десять негритят…
— Не понял!
— Считалка есть такая, — весело сказала женщина, — Агата Кристи!
— А при чем тут…
Катя не дала договорить собеседнику и произнесла:
— А ну, великий математик, посчитай, сколько там запечатлено покойников.
Капитан посмотрел на экипаж и занялся подсчетом. Их оказалось сто двадцать!
— Не может быть! — тихо воскликнул он, смотря то на одну, то на другую фотографию.
Катя победоносно посмотрела на мужчину.
— Эх ты, детектив! — добродушно усмехнулась женщина. — Вот в чем причина моих несчастий!
Вахрушев внимательно рассматривал фотографии, но его уже мало интересовал экипаж. На второй фотографии одно лицо на заднем плане показалось знакомым, но снимок был не очень качественным, и Евгений не был уверен в своей правоте. Зато другого человека, с лицом восточного типа, он знал по работе на Ближнем Востоке.
— Ну, как? — торжествовала Катерина. — Все просто и гениально! Это нужно отпраздновать!
— Да, — только и смог выговорить капитан ФСБ, а сам подумал: «Ну и в дерьмо же мы вляпались».
Однако мужчина не стал говорить о неприятностях, а задал вопрос:
— Катя, откуда эти снимки у тебя?
— Да это я к подруге в Североморск летала, — ответила хозяйка и, откупорив бутылку, налила в рюмки водки. — Кроме сигарет, закусывать нечем, — предупредила Ершова.
Евгений, казалось, не слышал. Он снова спросил:
— А где негатив?
Катя пожала плечиками, силясь припомнить.
— А-а! — вспомнила она. — У моего постоянного клиента, которому я отношу свои негативы, а он делает из них шедевр!
— А далеко он живет отсюда?
— Кто? Цигельман?
Евгений развел руками.
— Ну, твой «шедевр»…
— Прилично, — ответила хозяйка и, прикинув в уме, добавила:
— На тачке за полчаса добраться можно.
Она подняла рюмку и вдруг наконец-то заметила, что мужчина сильно взволнован.
— А зачем он тебе? — спросила Ершова.
— Из-за того негатива, — серьезным тоном произнес капитан, — и положили столько людей. Нам необходимо срочно достать фотопленку у твоего Цимермана!
— Цигельмана!
— Все равно.
Катя грустно вздохнула.
— Значит, пьянка отменяется?
Вахрушев развел руками.
— Сожалею, — сказал он, — но я за рулем! А ты выпей, тебе необходимо расслабиться.
Катя отставила рюмку.
— Нет, — возразила женщина, — выпьем, когда вернемся. Согласен, Вахрушев?
Евгений улыбнулся.
— С тобой я на все согласен, Ершова! — сказал мужчина и, обняв полуобнаженную женщину, нежно поцеловал Катю в губы.
— Ну, хватит! — нехотя вырвалась из объятий женщина. — Пить не хочешь, тогда и не приставай!
Ершова кокетливо рассмеялась, а Евгений возбужденно взъерошил свои волосы и подошел к телефону. Необходимо срочно позвонить полковнику Ватранову и предупредить, чтобы он подстраховал их с Катей…
Глава 10
Сосницкий любил попариться в свободное от работы время. У него были две слабости: банька и книги, которым он никогда не изменял. Как бы он ни был занят, он всегда находил время насладиться мемуарами великих и хорошо попариться.
В небольшой загородной сауне было немноголюдно: двое пожилых людей и высокий крепкий парень на входе. Помощник президента и контр-адмирал с наслаждением лежали в маленьком бассейне и негромко переговаривались.
— Так что, Кузьмин, — тихо сказал мужчина лет шестидесяти, — не всплывет ли наша «золотая рыбка»?
Сосницкий, не поворачивая головы, тихо заверил собеседника.
— Не беспокойся, Петрович, все под контролем!
Контр-адмирал молча кивнул головой.
— Смотри, — вздохнул он, — мне то что, я на пенсию уйду, а тебе может и влететь от нового президента.
Сосницкий недовольно взглянул на приятеля.
— Не боись, дружище! — огрызнулся Кузьмич. — Это я уж как-нибудь выкручусь, а вот тебя могут и под трибунал пустить!
— Да нет, — возразил Петрович, — на галеры сошлют!
Они встретились взглядами и пренебрежительно усмехнулись. И тот и другой понимали, что ни суда, ни трибунала не будет.
— Нас нельзя посадить, — устало вздохнул Кузьмич, — однако нервы могут попортить.
Высокопоставленные чиновники не боялись наказания, потому что были связаны одной цепочкой.
Тронь одного — потянется ниточка к другому. Однако отстранение от власти и богатства, к которым они привыкли, было равносильно смерти!
— Ладно, — сказал Кузьмич, — шутки в сторону!
Как у тебя дела с «Курском»?
— Все по-прежнему, — ответил Петрович. — Со своей стороны мы заблокировали все попытки поднять лодку. Теперь главное, чтобы ты не допустил иностранцев, особенно этих норвежцев.
Сосницкий вздохнул.
— Стараюсь, — пробурчал помощник президента, — но он что-то стал выходить из-под контроля. — Кузьмич многозначительно посмотрел на голого контр-адмирала. — Может, мы ошиблись в нем?
Петрович пожал плечами.
— Время покажет! — ответил он. — Сейчас оно неспокойное! Молодежь голову поднимает. Стариков не очень-то слушают!
— Твоя правда, — зло вздохнул Кузьмич, — сами виноваты!
Контр-адмирал ничего не сказал, и Сосницкий, махнув рукой, зажал нос пальцами и погрузился под воду. Когда он вынырнул, телохранитель подошел к бассейну.