— Александр Кузьмич, вас к телефону.
— Кто?
— Барышников.
— Давай.
Сосницкий неохотно взял трубку.
— Ну, что там у тебя?
Контр-адмирал внимательно следил за приятелем, который приходился ему дальним родственником. По нахмуренному взгляду Кузьмича и резким вопросам Петрович понял, что произошло нечто неприятное.
— Курск?
Кузьмич отмахнулся.
— Жди! — крикнул старик и отключил связь.
— Не дают жизни, Сашок.
— Мудаки! — зло проскрипел Кузьмин.
— Это плохо!
— Ничего, дружище, у меня все под контролем!
Сосницкий набрал номер телефона полковника Баранова.
Глава 11
Евгений Вахрушев не доехал до указанного дом" метров пятьдесят и припарковался на углу возле магазина «Хлеб». Отсюда хорошо был виден подъезд дома Цигельмана, а сама машина не привлекала особого внимания.
— Какой номер квартиры? — переспросил капитан у своей спутницы.
— Тринадцатый, — ответила Катя.
Мужчина недовольно скривил губы.
— Чертова дюжина!
Ершова насторожилась. Волнение Вахрушева передалось и ей.
— Ты в чем-то сомневаешься?
— Да вроде нет, — ответил мужчина, — просто многолетняя привычка.
Капитан повернулся к женщине.
— Значит, об этой квартире и Цигельмане никто не знает? — переспросил он.
— Нет! Я своих профессиональных секретов никому не выдаю, — произнесла Катя. — Ты первый, кому я их раскрываю.
Женя вдохнул полной грудью воздух и осмотрелся.
— Будем надеяться! — произнес капитан и приоткрыл дверцу салона. — Ладно, Катюша, я пошел!
Ершова спохватилась, также намереваясь выйти из машины вместе с Женей.
— Ты куда? Я с тобой!
— Нет! — решительно возразил Евгений.
— Почему? — удивилась женщина. — Ты ведь сказал, что ничего опасного!
— Береженого Бог бережет! — приказным тоном сказал капитан и добавил:
— Когда я войду в подъезд, ты спокойно выйди из машины и зайди в булочную.
— Зачем?
— Будешь наблюдать оттуда, — пояснил Евгений. — Машина моя «засвечена», и я удивляюсь, как нас не засекли «друзья» из психушки.
— Нет, Женя, — вздохнула женщина, — я очень волнуюсь за тебя! Я с тобой…
Вахрушев разозлился.
— Нечего за меня волноваться, — повысил он тон, — со мной ничего не случится! Понятно?
— Да.
Вахрушев сделал паузу и нежно посмотрел на женщину, Катерина ответила тем же.
— И запомни еще, — наставлял капитан, — если я не появлюсь через десять минут, значит, что-то случилось. Тогда постарайся где-нибудь укрыться на длительное время, а лучше всего уезжай из страны по чужим документам.
— Куда?
— Куда угодно! — вздохнул мужчина и продолжал наставления:
— И еще запомни: если я выйду из подъезда и направлюсь сразу к машине, то знай: ко мне нельзя подходить ни в коем случае, никому больше не верь, даже если я буду махать тебе руками и звать тебя!
Катя молчала.
— Ты поняла?
Ершова подняла глаза на Вахрушева и, ничего не сказав, крепко поцеловала в губы…
Поднявшись на четвертый этаж, капитан нажал на звонок. Дверь сразу отворилась. После звонка Ершовой Евгения ждали. На пороге стоял хозяин и виновато улыбался.
— Я Вахрушев, — представился капитан.
— А, Евгений! — радостно улыбнулся фотомастер. — Ждем вас, ждем-с…
Капитан Вахрушев не придал большого значения словам хозяина, отнеся это на счет его обходительного отношения к своим гостям.
— Проходите!
— Да я ненадолго… Это минутное дело…
Женя осмотрелся, потом неуверенно пожал плечами и прошел в квартиру. Его правая рука на всякий случай была в кармане куртки и сжимала рукоять пистолета. В данной ситуации можно было ожидать всего. Но то, что он увидел, не укладывалось ни в какие рамки!
— Где пленка? — спросил капитан у Цигельмана.
Испуганный хозяин лишь виновато улыбнулся и горестно вздохнул:
— Я тут ни при чем…
Женька насторожился.
— Что это значит?
Сзади из угла раздался ехидный смешок.
— Ты это ищешь, Вахрушев? — донеслось до капитана.
Евгений резко развернулся, выхватывая на ходу пистолет. Двое крепких парней мгновенно навалились на гостя. Вахрушев успел сбить одного из них, но второй подсек ногу капитана, и тот рухнул на пол.
— Вахрушев, Вахрушев, — раздался тот же противный голос, — только без эмоций, дорогой! Ты же профессионал и должен проигрывать достойно.
Женя поднял голову и увидел перед собой майора Барышникова. Сан Саныч стоял в окружении нескольких человек, которые держали капитана на мушке.
— Барышников?
Майор добродушно усмехнулся — А ты кого хотел увидеть? — весело произнес толстячок, — полковника Баранова?
— Баранова? — с ужасом переспросил Вахрушев. — Так это он мне устроил такой прием?
Барышников многозначительно поднял вверх реденькие брови.
— В какой-то мере… — усмехнулся майор и вдруг, презрительно скривившись, заметил:
— Дурак твой Варанов и мелкая шестерка! Понял?
— Я-то понял!
У Женьки сердце сжалось в комок.
"Это же какое-то безумие! Эх, Андрей Васильевич!
Неужели и ты?! Подстраховал так подстраховал — перестраховщик старый! — с болью в сердце подумал капитан. — Кому же теперь верить?"
— Вот и хорошо, — сказал толстяк, поднимая пистолет капитана, — лучше поздно, чем никогда!
Вахрушев ничего не ответил, а только смерил ненавидящим взглядом Барышникова с ног до головы.
— Не скрипи зубами, капитан, — усмехнулся майор. — Раз тебе все ясно, перейдем непосредственно к делу: где твоя подружка?
Евгений смело посмотрел на продажного фээсбэшника и усмехнулся в лицо:
— Ищи, Барышников! Может, и найдешь когда-нибудь!
Вахрушев хотел добавить еще пару гадостей, но сильный удар сзади заставил замолчать капитана.
Барышников подошел поближе.
— Не дури, Вахрушев! — серьезным тоном произнес Сан Саныч. — В этом деле затронуты государственные интересы и большая политика. И тут не станут церемониться ни с тобой, ни с папой римским! Хочешь жить — помоги себе и государству!
Женька молчал, бросая искоса взгляды по сторонам, прикидывая, как можно отсюда выбраться. Однако шансов не было никаких!
— Так что, капитан, — процедил сквозь зубы майор, — будем колоться или в молчанку играть?
Для твоей шалашовки главное — пыль пустить в прессе, прославиться, и ей начхать на интересы Родины! Так что выкладывай все начистоту, мы против тебя лично ничего не имеем. Мало того, простим твои похождения в психушке и даже представим к награде!
Женька поднял голову и презрительно бросил:
— Да пошел ты, сука продажная!
Новая порция «аргументов» опустилась на почки, печень и голову Вахрушева. Бледный от страха Цигельман стоял возле стеночки в полуобморочном состоянии и постоянно оправдывался:
— Товарищи комитетчики, я здесь ни при чем! Я законопослушный патриот…
Договорить хозяину квартиры не дали. Барышников часть своей злости перенес на Цигельмана и резким ударом под дых прекратил его болтовню.
Бедняга закатил глаза и медленно «поплыл» по стеночке…
Катя поняла, что с Вахрушевым что-то случилось. Она нервничала, готова была выть, кусаться, драться, но сама понимала, что это ни к чему хорошему не приведет. Нужно было искать какой-то выход!
— Несомненно, Женька попал в западню, — шептала Катерина, наблюдая через стекло магазина за домом Цигельмана.
Чтобы не привлекать внимания, Ершова подошла к кассе и выбила чашечку кофе. Делая небольшие глотки, женщина не чувствовала вкуса. Все ее внимание поглотили мысли о спасении человека, который за короткое" время стал для нее самым близким на свете.
— Думай, Ершова, думай! — подгоняла себя Катерина и вдруг вспомнила:
— Есть выход!
Ну конечно же, как она могла забыть? Ведь в Североморске она снимала двумя аппаратами: один был профессиональный «Кодак», а второй — маленький любительский с восьмимиллиметровой фотопленкой.
Обычную фотопленку она отдала Цигельману, который отпечатал ее и по своей жадности предложил оставшиеся фотографии главному редактору газеты «Новый век» Петру Гришину.
— Значит, та фотопленка и снимки — в чужих руках, — с уверенностью прошептала Катя, но тут же облегченно вздохнула, — но, слава Богу, вторая с несколькими кадрами — у нее!
Она напряженно стала вспоминать, куда же она могла подевать миниатюрную кассету, но так и не смогла вспомнить. Где теперь найдешь ее в таком бардаке и хаосе, который учинили тупоголовые сыщики…
И все же Катя вспомнила!
Ершова подошла к телефону-автомату и набрала номер Цигельмана. Трубку долго не снимали, по-видимому, Барышников переусердствовал, и его люди с трудом откачивали хозяина квартиры.
— Да… — стараясь быть повеселее, произнес мужской голос.
— Цигельман?
Возникло некое замешательство.
— Катя?
— Да, Ершова.
— Где ты?
— Это тебя не касается, — грубо оборвала Цигельмана женщина и, как в зарубежных боевиках, искоса посмотрела на секундную стрелку наручных часов. — Передай быстро трубку твоему начальнику!
Цигельман растерялся, и было слышно, как рядом кто-то нашептывает хозяину квартиры на ухо.
— Какому?
— Который сейчас трахает тебя во все дырки! — сорвалась Ершова.
— Сейчас, сейчас!
Трубку взял Барышников.
— Ершова? — весело спросил майор.
— Неважно, — ответила женщина.
— Что нужно?
— Это не мне нужно, а тебе!
Барышников зло усмехнулся.
— У меня все есть, — процедил сквозь зубы мужчина, — и фотопленка, и твой хахаль!
Катя рассмеялась.
— Ошибаешься, тупица, — возразила Ершова, — у тебя нет главного свидетеля! Да и фотопленка у тебя одна. А их знаешь сколько?
Барышников насторожился.
— Сколько?
— Две!
Майор был ошарашен.
— Как две?
— Я же говорю, что ты — жопа! — усмехнулась Катя и, посмотрев на часы, повесила трубку.