Зуб ответил:
Другой засранец успел раньше. Возможно, тебе стоит нанять для наблюдения засранцев с более высокой квалификацией. А заодно научись хорошим манерам. Сам засранец!
28
1 октября, понедельник
Закончив разговор с Паникером Энакином, Рой Грейс, сидевший за кухонным столом, некоторое время молча ковырялся в тарелке. А потом продолжил беседу с женой:
— Я просто не знаю, что делать с Бруно, он постоянно грубит.
— Нужно дать ему время, — чуть помедлив, ответила Клио.
— Ты только об этом и твердишь. — Грейс глотнул воды. — Он здесь уже больше полугода, но до сих пор не завел ни одного друга… насколько нам известно. Помнишь, что говорил на прошлой неделе директор школы?
— Меня больше волнует то, что он сказал про амбиции Бруно.
Хамфри ткнулся носом в ногу хозяина.
— Я, пожалуй, счел бы это забавным… если бы не был уверен, что он это всерьез.
Рой наклонился и ласково потрепал пса, а затем, подражая немецкому акценту Бруно, произнес:
— «Я собираюсь стать или химиком, или диктатором». Ничего себе заявление, да? — Он покачал головой.
— У мальчика большие планы.
— Правда? Тебя радует, что под одной крышей с нами живет начинающий Саддам Хусейн, Муаммар Каддафи или Ким Чен Ын?
— Дорогой, мне кажется, что ты слишком преувеличиваешь. Возможно, Бруно просто пошутил. Вспомни себя в его возрасте. Ты сам-то знал, что будешь делать, когда вырастешь?
Грейс отпил еще воды и снова пожалел, что в стакане не было чего-нибудь покрепче.
— Да, представь себе, знал… в какой-то степени. Я просто чувствовал, что хочу сделать этот мир лучше.
Клио накрыла его ладонь своей:
— Именно это мне в тебе очень нравится… нравится, что для тебя это действительно важно.
Рой пожал плечами:
— Меня вдохновил пример отца. Помню, как он возвращался домой в форме и рассказывал о том, что случилось на дежурстве за день или за ночь. Как он разыскал пропавшего ребенка, или помог утихомирить дерущихся в пабе, или погнался за грабителем и арестовал его. Или нырнул в море и спас кого-то. Или как в него однажды стреляли. Эти рассказы просто зачаровывали меня. И в глубине души я всегда знал, что буду служить в полиции, хотя какое-то время собирался стать глазным хирургом, чтобы возвращать зрение ослепшим людям. Но ты же знаешь, что мне тяжело давались все эти науки, и в результате я провалил экзамен по биологии, так что возможности пойти в медицину у меня не было. — Он опять повел плечами. — А ты, когда училась в своей элитной школе, думала хоть раз, что будешь работать в покойницкой?
Клио покачала головой:
— Никогда, даже в самых необузданных мечтах, хотя смерть всегда притягивала меня. Мама и папа наверняка считали, что я немного странная. Как-то раз мы поехали в отпуск в Ирландию и нашли там католическое кладбище, где было полно огромных гробниц. Помню, как я бегала вокруг, опускалась на колени и всматривалась в проемы, надеясь разглядеть лежащие на полу кости.
— Так ты даже не пыталась получить диплом врача? — спросил он.
Жена еще раз покачала головой:
— Боже мой, нет. Выпускницы школы «Роудин» обычно поступают в университет. Папа с мамой уговаривали меня поехать в столицу, надеялись, что я сумею стать птицей высокого полета. Но я не могла представить себя мультимиллионершей из инвестиционного фонда, а потому получила диплом медсестры.
— А кончилось тем, что ты вышла замуж за жалкого копа и зарабатываешь расчленением трупов. Забавно порой складывается жизнь.
Клио наклонилась и поцеловала его.
— Кто сказал: «Начни с большой мечты и сделай свою жизнь достойной ее»?
— Не знаю. И кто же?
— Не могу вспомнить. Но именно ради этого я работаю и ради этого вышла за тебя замуж.
— Значит, мне повезло, — заключил Рой.
— Ага, не забывай об этом. И не позволяй какому-нибудь подонку вроде Кассиана Пью убедить тебя в обратном.
Он встал и поцеловал жену в губы.
— Пойду посмотрю, лег ли Бруно спать.
— Хорошо, только прояви понимание, если он еще не спит. Представь себя на его месте.
Рой поднялся по лестнице, прошелся по зачехленным коврам до спальни старшего сына. Перестройка ванной уже началась, в воздухе висел запах пыли и опилок.
Бруно развалился на кровати в наушниках и красно-белой футболке мюнхенской «Баварии». В руках он держал пульт управления игрой и был настолько ею поглощен, что даже не повернул голову, когда вошел отец.
Компьютерный футбол был в самом разгаре, пальцы мальчика танцевали по клавишам пульта, управляя игроками. Взглянув на счет 2:1 в нижнем левом углу монитора, Грейс понял, что команда сына выигрывает.
— Бруно! — сказал он. — Ты же знаешь распорядок. Завтра учебный день, к девяти нужно быть в школе. Ты должен был лечь спать еще час назад. Выключай немедленно!
Бруно по-прежнему не замечал его, сосредоточившись на игре. Грейс снова ощутил прилив злости. Злости на то, что сыну он совершенно не интересен.
«Ты что, не понимаешь, какая прекрасная жизнь у тебя впереди, парень?»
Без излишней мягкости он снял наушники с головы Бруно.
— Алло? — позвал он.
Бруно никак не отреагировал, вперив застывший взгляд в экран, как будто играл с отцом в особую игру «кто моргнет первый».
Мяч был у полузащитника Бруно. Не обращая внимания на отца, мальчик нажал кнопку, отпасовывая мяч крайнему нападающему, и тот побежал вдоль бровки.
Рой выхватил пульт из рук сына.
— Эй! — сказал Бруно. — Ты мне только что помешал…
— Не смей говорить мне «эй», никогда! — сердито заявил Грейс. — Ты очень грубо ответил Клио, отказавшись есть ужин, который она приготовила. Ты ведешь себя некрасиво.
— Так если она не понимает, как нужно готовить, — огрызнулся Бруно. — Сегодня на ужин была какая-то вегетарианская дрянь. Вчера я сказал, что хочу шницель, а она дала мне какую-то дурацкую курицу.
Грейс ошеломленно смотрел на сына, размышляя о том, как бы поступил его собственный отец, вздумай сам он в детстве так себя вести. Отец наверняка отвесил бы ему затрещину.
— Бруно, не смей так с нами разговаривать. Понятно?
«Нужно обходиться с ним построже», — решил Грейс. В то же время он хорошо понимал, как трудно, наверное, дался мальчику переезд сюда из Мюнхена. Рой все время держал это в уме, но Бруно то и дело провоцировал их с Клио, подталкивая к самой границе терпения.
— Здесь тебе не ресторан, где можно выбирать блюдо по меню. Если, как уже говорила Клио, ты объяснишь нам, какая еда тебе не нравится, мы постараемся тебе ее не давать. А если тебе захочется чего-то особенного, предупреди нас заранее, хорошо?
Бруно все так же смотрел на экран, не замечая отца.
— Ты слышал, что я сказал?
Сын неохотно обернулся.
Грейс уселся на край кровати, не решаясь поначалу посмотреть ему в лицо.
— Послушай, я понимаю, что тебе нелегко. Ты потерял мать, а потом тебя увезли с родины в совершенно новую страну, где говорят на другом языке. Мы с Клио хотим понять, что можем сделать, чтобы тебе жилось лучше.
Рою почудилось, будто озлобленность исчезла с лица мальчика, сменившись печалью.
— Бруно, мы так мало знаем — почти совсем ничего — о том, как ты жил десять лет до переезда к нам. Может быть, нам стоит поговорить об этом, понимаешь? И тогда нам всем будет проще.
И в этот момент в кармане джинсов Роя зазвонил телефон.
— Суперинтендант Грейс, — ответил он, кивком извинившись перед мальчиком.
Это снова звонил Энакин, и на этот раз он определенно был в панике.
Отойдя к двери, Грейс прошептал сыну:
— Потом поговорим.
— Босс, как я вас и предупреждал, события развиваются! — громко и взволнованно произнес, едва ли не прокричал, Энакин.
— Можно подробнее, Энди?
Рой вышел на лестничную площадку и закрыл дверь в спальню Бруно.
— Этот Лиам Моррисси, он заявился в дом бывшей жены на Хадден-авеню и не желает оттуда выходить. Грозится покончить с собой.
— А жена с ним? Кэрри, так, кажется, ее зовут?
— Да, точно, Кэрри. Нет, она ушла и обоих детей забрала с собой. Отправилась в дом матери в Холлингбери.
— Так что именно сейчас происходит?
— Этот Моррисси… Лиам Моррисси. Он засел там и не выходит.
Рой быстро обдумал услышанное.
— Значит, Моррисси в ее доме, один, больше там никого нет — ни женщины, ни детей?
— Верно, Рой. О боже, придется брать дом штурмом!
— Успокойтесь, Энди, никакого штурма не будет, ясно?
— Нет, будет. Он не хочет выходить. Заперся внутри и сидит там.
— Спокойно, Энди. У него есть оружие? Он угрожает открыть стрельбу по вашим полицейским?
— Нет, шеф, не угрожает… пока, во всяком случае.
— Ну и какой же тогда может быть штурм?
— Самый настоящий, Рой! Злоумышленник не хочет выходить, он запер дверь! А если он причинит себе вред? То есть… застрелится. Что тогда?
— Тогда мне придется вычеркнуть его из списка тех, кому я собираюсь отправить открытки на Рождество.
— Лично я ничего смешного не вижу. Положение просто безвыходное!
— Выход есть, Энди. Надо послать в дом местную службу по обеспечению порядка. Вы видите Лиама Моррисси?
— Да-да, вижу, — еще сильнее заволновался Энакин. — Он сейчас на лестнице, выглядывает в окно. Что же нам делать?
— Да успокойтесь вы уже, — сказал Грейс, теряя терпение. — Слушайте меня внимательно. Вот что вы должны сделать: вскрыть входную дверь, надеть на Лиама Моррисси наручники, препроводить его в ближайшую камеру и доложить мне. Сроку вам на все тридцать минут. Выполнять!
— Но почему вы так разговариваете со мной, Рой? На каком основании?
— На каком основании? Сейчас я объясню это тебе, Энди. Да на таком, что это наш город, а я, черт побери, сегодня вечером здесь шериф!
Час спустя Грейс стоял в темноте сада, дожидаясь, когда Хамфри закончит свои дела. И тут телефон запикал, приняв сообщение.