Рой посмотрел на экран. Сообщение, которое прислал Энди Энакин, было весьма лаконичным:
Он арестован.
29
2 октября, вторник
Констебля Холли Литтл коллеги прозвали Карманным Танком — из-за маленького роста и громоздкого набора всевозможных гаджетов и средств защиты, которые она постоянно таскала с собой, превращаясь в ходячего робота. Холли патрулировала сектор Б вместе с напарником Джоном Олдриджем, похожим на регбиста здоровяком ростом в шесть футов четыре дюйма и весом в восемнадцать стоунов,[14] известного среди друзей как Добрый Великан. Они уже два часа колесили по Брайтону-энд-Хову — «охотились», как это у них называлось. Хлестал косой дождь, и это означало, что вся городская моль забилась в щели, не желая промокнуть. Старый служака констебль Дождь выполнил свою работу. Хотя у заскучавшей этим утром группы быстрого реагирования руки чесались заняться делом.
Пока у них был только один вызов: семейный скандал на восточной окраине города, в Кемптауне, откуда они сейчас и возвращались. Две женщины-лесбиянки не поладили между собой, но к моменту приезда патрульных там уже стояли три другие машины, с такими же скучающими полицейскими.
— Чертова Тэ, — сказал Олдридж сидевшей за рулем напарнице.
Ни один полицейский не произнесет намеренно слово «тишина». Это дурная примета. Они ехали по набережной Брайтона, мимо лежавшего слева Дворцового причала и бушующего за ним серого моря.
— Вернемся на базу и возьмем кофе? — предложила Холли.
— Отличный план, — одобрил Олдридж.
И стоило только ему это сказать, как внимание Холли привлекла побитая «астра», движущаяся навстречу.
— Похоже, это Литхем Грин! — воскликнула она. — У маленького засранца недавно отобрали права. Я поймала его за вождение без прав всего пару месяцев назад.
Джон Олдридж быстро оглянулся через плечо, заметил номер машины и ввел его в компьютер. Через мгновение пришел ответ: она и впрямь была зарегистрирована на имя Литхема Грина с отметкой о неуплате налога и страховки.
— Разворачиваемся, — велел Джон, наклонился вперед и включил мигалку с сиреной.
Ехавшее навстречу такси любезно притормозило и просигналило фарами. Как только Холли сделала разворот и прибавила газу, по рации прозвучал голос женщины-диспетчера:
— Чарли-Ромео-ноль-пять?
— Я Чарли-Ромео-ноль-пять, слушаю, — отозвался Олдридж.
Холли тут же попала в затор на двухполосном кольцевом перекрестке перед пристанью. Между ними и «астрой» нарушителя было несколько машин, но они не могли свернуть в сторону, и Холли отключила сирену, оставив гореть синий проблесковый маячок.
— Чарли-Ромео-ноль-пять, мы получили два вызова по одному и тому же адресу на Сомерхилл-авеню. Из Австралии позвонила женщина, которая беспокоится за свою немолодую мать. Она не может связаться с матерью с самых выходных. Та не отвечает ни на звонки, ни на сообщения, ни по электронной почте, ни в «Фейсбуке». Есть еще заявление от соседки: она сообщила, что по этому же адресу вот уже долгое время лает собака. Вы сможете прибыть на место? Уровень «два».
— Вас понял, выезжаем, — ответил Джон. — Он повернулся к напарнице. — Видишь, куда направляется Грин?
Она покачала головой.
— Ну и брось его, поехали лучше на Сомерхилл.
Уровень «два» означал, что ситуация не экстренная, и Холли с сожалением выключила мигалку.
— Что известно о жильцах? — спросил Джон у диспетчера.
— Хозяйку зовут миссис Сьюзан Драйвер. Она вдова, живет одна и содержит йоркширского терьера Бастера. Соседка сказала, что беспокоится, потому что несколько раз пыталась навестить Сьюзи, звонила и стучала в дверь, но не получила никакого ответа, кроме лая взбесившейся собаки. Пес лает уже третий день напролет, чего раньше никогда не случалось. Соседка пробовала связаться с миссис Драйвер по телефону, но та не берет трубку.
— Мы уже едем.
Джон склонился над спутниковым навигатором и вбил адрес.
— Все в порядке, — сказала его напарница. — Я знаю этот район.
Холли повернула налево на Олд-Стейн, потом еще раз налево на Норт-стрит к Часовой башне и дальше вверх к Севн-Дайелз. Она оглянулась на Джона.
— Джи-пять?
— Похоже на то.
Холли наморщила нос:
— Не самое приятное дело.
— По крайней мере, сейчас не лето. Помнится, два года назад пожилая леди из дома на набережной натянула на голову пакет из супермаркета и пролежала так три месяца, а никто и не заметил, что она куда-то пропала. Вызов пришел от соседки, которая сказала, что из квартиры странно пахнет. Когда я зашел, мне сначала показалось, что хозяйка жива и шевелится, но потом до меня дошло, что все ее тело покрыто червями.
— Фу! А я однажды приехала к старику, целый месяц пролежавшему мертвым в запертой комнате с котом. Тот объел ему пол-лица.
— Это многое говорит о котах, правда?
— Не хотелось бы думать, что моя мордастая кошка Мадам Ву станет есть любимую хозяйку, — ответила Холли. — Пожалуй, лучше не давать ей такой возможности.
Крохотная «хонда» с двумя старыми курицами в салоне остановилась прямо перед ними на развязке и застыла как вкопанная. Ее объехали такси, потом фургон, легковушка, грузовик, затем, после долгой-долгой паузы, еще одна машина… «Хонда» не двигалась с места.
— Ну, чего ты ждешь? Трогай! — выкрикнула Холли в ветровое стекло. — Ради всего святого!
Джон ухмыльнулся, забавляясь ее нетерпением. Мимо проскочил еще один автомобиль.
Холли с досады заколотила по рулевому колесу:
— Поехали уже!
Наконец маленькая машина дернулась, прямо поперек дороги отчаянно сигналившему «БМВ», который едва не зацепил заднее крыло «хонды».
Пару минут спустя напарники медленно катили по Сомерхилл-авеню, присматриваясь к номерам домов.
— Милая улочка, — заметила Холли Литтл. — Напротив красивый парк. Пожалуй, я не отказалась бы здесь жить.
— Всего-то и нужно, чтобы скончался богатенький дядюшка, оставив тебе два-три миллиона фунтов, и все будет в порядке.
— Можно еще выиграть в лотерею, — добавила она.
— Не стоит на это особенно рассчитывать. Однажды я чуть было не сорвал куш.
— Правда?
— Ну, вроде того — пять совпадений. Однако в этот день половина Англии поставила на те же самые цифры. В итоге мне достались какие-то жалкие сотни фунтов. Семьсот восемьдесят пять, если быть точным.
— Вот облом.
— Не совсем то слово, которое использовал бы я, но ты на верном пути. — Джон ткнул пальцем в ветровое стекло. — Сюда!
Они остановились перед красивым, хорошо сохранившимся викторианским домом из красного кирпича. Асфальтовая дорожка вела через маленький прелестный садик к бывшему встроенному гаражу, переделанному в жилое помещение. Выходя из машины, патрульные услышали отчаянный собачий лай.
Они поспешили сквозь дождь к навесу над крыльцом. Джон нажал на элегантную, под стать эпохе, кнопку звонка. Патрульные отчетливо слышали в прихожей его пронзительную трель. Пес заливался лаем.
Джон наклонился к почтовому ящику и заглянул в щель. Пол за дверью был усыпан газетами и письмами. Он прижал нос к щели и принюхался, но тотчас отшатнулся.
Это был тот самый запах, который все полицейские мгновенно опознают и искренне ненавидят.
Патрульные переглянулись. Они давно работали вместе и научились понимать друг друга без слов. Вот и сейчас Холли Литтл прочитала намерения напарника без особого труда.
Они прошли вдоль боковой стены мимо мусорного бака в довольно ухоженный сад, которому, однако, не повредила бы стрижка газона. Из оранжереи позади дома дверь вела во внутренний дворик. Джон постучал в окно. Пес яростно царапал лапами стекло, словно бы совсем обезумел.
— Может, стоит вызвать бригаду кинологов? — спросил Джон.
— Слабак! И с кем я только связалась?
Они вернулись к парадному входу. Джон вытащил из машины бошер — тяжелый металлический ручной таран и поднес его к внушительной двери.
— Сейчас увидишь, какой я слабак! — обратился он к напарнице. — Слушай, а мы, часом, не нарушаем никакой из этих новых законов о неприкосновенности жилища? И ордер нам тоже не нужен?
— С каких это пор ты стал перестраховщиком?
— Ладно, давай обойдем дом сзади и займемся дверью во внутренний дворик — ремонт обойдется дешевле.
Они поспешили назад. Джон тараном разворотил дверь в щепки, потом приложился еще раз и пробил наконец достаточно широкую брешь, чтобы пробраться внутрь. Пес зарычал и выскочил в садик. Джон опустил таран на землю и крикнул:
— Миссис Драйвер? Вы здесь? Отзовитесь! Это полиция!
Как он и ожидал, ответа не последовало. Терьер забежал обратно в дом, Холли Литтл попыталась приласкать его, но он вырвался и умчался вверх по лестнице.
Внутри запах ощущался еще сильнее. Характерный приторный запах разлагающейся человеческой плоти и крови. Самая отвратительная вонь на земле для любого полицейского.
— Миссис Драйвер! — крикнула Холли. — Отзовитесь, это полиция!
Они разделились и тщательно обследовали все комнаты первого этажа. На белом ковре виднелись следы собачьей мочи и кучки дерьма. Патрульные заглянули также и в отдельно расположенный гараж. Там стояли «мини» последней модели и классический серебристый «Мерседес 500SL» восьмидесятых годов. Но людей нигде не было.
Только после этого они отважились подняться наверх. Пес отчаянно лаял и скреб лапами дверь. Джон повернул ручку и попытался войти, но дверь едва сдвинулась. Он надавил сильнее, и она приоткрылась на несколько дюймов. Вонь стала почти невыносимой. Олдридж навалился всем своим нешуточным весом, и дверь распахнулась настежь. Он вломился в комнату, Холли последовала за ним.
А еще через мгновение Джон уткнулся лицом в болтающиеся в воздухе женские ноги, одну — в бархатной тапочке, а другую — только в чулке.
30
2 октября, вторник
Мэтью Сорокин, одетый по всей форме, сидел в отведенном ему крохотном кабинете одноэтажного здания управления шерифа округа Эрнандо. Он шмыгал носом, чувствуя, что снова простудился. Единственное, что не нравилось ему во Флориде, — это кондиционер, вымораживающий до самых яиц. Снаружи может быть жарко и влажно, как в аду, а ты сидишь в настоящем холодильнике. То дрожишь, то потеешь, а иногда, как сейчас, и то и другое сразу.