— Будет сделано, босс.
89
11 октября, четверг
Жюль де Коупленд сидел, склонившись над маленьким столиком в своей квартире, и неуклюже выстукивал длинными указательными пальцами на крохотной клавиатуре:
Как дела, моя красотка? Я весь дрожу от страсти, думая о завтрашнем дне. О том, что сделаю с тобой, как только ты окажешься в моих объятиях. Я сведу тебя с ума, покажу небо в алмазах. Я так хочу обнять тебя, сорвать с тебя одежду, а потом подарить тебе что-то необыкновенное. Завтра… Еще так долго. Как мне дождаться?
В тот самый момент, когда Коупленд отослал электронное письмо, начался шестичасовой выпуск новостей по «Радио Суссекс». Он старался по возможности слушать все новости.
Ну, что там у нас? Первым пунктом был очередной скандал с президентом США, который пытались замять. Вторым шел сюжет о недавнем визите в Брайтон принца Гарри и его супруги Меган.
От третьей новости Коупленд аж подпрыгнул на стуле.
— «Представитель тюрьмы Льюиса подтвердил, что один из заключенных был найден сегодня утром мертвым с колотой раной. Его личность не разглашается, но нам известно, что покойный находился в центре адаптации, где вновь поступившие заключенные проводят первые несколько дней. Мы будем держать радиослушателей в курсе и сообщим новые подробности об этом происшествии, как только они появятся».
Коупленд выключил радио и призадумался.
Центр адаптации. Кофи должен быть именно там.
Конечно же, скорее всего, это какой-нибудь другой арестант. Но Коупленда мучили дурные предчувствия.
Ох, как скверно.
Он подошел к окну и посмотрел на парковку внизу. Никаких следов того мужчины и его «поло». Сигнал о пришедшем письме отвлек Коупленда, и он поспешил назад к компьютеру.
Мой прекрасный Ричи, у меня для тебя просто замечательные новости! Мне удалось собрать £300 000. Я совершенно забыла, что мой покойный муж продал за наличные много старинных драгоценностей. Часть денег он спрятал в тайнике дома, потому что боялся, как бы банк не разорился, а другую хранил в депозитной ячейке, и я заберу их завтра по дороге к тебе! Боже, просто не могу дождаться, когда почувствую твои руки на своем теле! И узнаю, что же такое особенное ты задумал со мной сделать. Я страдаю… безмерно. Как мне уснуть сегодня? Твоя фотография будет лежать у меня под подушкой, как и каждую ночь. Люблю тебя.
Он рассеянно ответил:
Я мечтаю, чтобы наши головы лежали на одной подушке, чтобы мы скорее были вместе. Мой ангел! Завтра вечером в половине седьмого эта мечта наконец-то сбудется! Я люблю тебя даже сильнее, чем ты любишь меня!
Неужели все-таки Кофи и был тем погибшим мужчиной, имя которого не разглашалось? Зарезан ножом? Убит? Его чумовой бро? У Коупленда аж сердце упало, когда он вдруг понял, как много значил для него Кофи Оконджо с того момента, как их жизненные пути переплелись. Больше, чем любой друг. Его брат. Самый близкий для него человек, после жены и сына.
«Черт, ты в порядке, бро?!»
Да какое там в порядке. Коупленд почти не сомневался, что Кофи мертв. Зарезан ножом.
Не слишком ли рискованно оставаться здесь еще на один день? Может, лучше бросить все и сбежать прямо сейчас? Забыть о Линде Меррил и ее трехстах тысячах? Кофи все испортил. Кроме того, Коупленд понятия не имел, что́ этот парень мог рассказать копам, когда его арестовали. Полицейские тоже не дураки, они сумеют связать все ниточки воедино. Англия. Германия. Гана.
А кто-то уже связал все раньше полиции. И Коупленд уже догадывался, кто бы это мог быть.
Тот, кого они разозлили до такой степени, что он пожелал убить Кофи. И самого Коупленда тоже. Тот, у кого хватит влияния и связей, чтобы все осуществить. Это мог быть только один человек. Когда они разошлись, он поклялся выследить и убить их обоих. Сказал, что никто не может кинуть его и остаться после этого в живых.
И вот теперь эта жуткая угроза стала реальностью. Стив Барри.
Если убитым, о котором говорили по радио, и впрямь был Кофи, то ему никогда уже не увидеть свою девушку Юлию. Свои машины. Эта мысль встревожила Коупленда. Его жена Ама и сын Бобо живут в сельском домике под Мюнхеном. Ждут его возвращения. Если у Барри есть свои люди в тюрьме, Коупленд не может позволить себе риск быть арестованным.
Ах, Ама, милая Ама. Он взглянул на фотографию жены и поцеловал ее прелестное личико. Потом поцеловал и Бобо. На глазах выступили слезы. Возможно, он поступил как дурак. Погнался за деньгами. Возможно, Барри прав, и они не настолько ловкие, чтобы выжить без посторонней помощи. Кофи был слишком уж безбашенным. И вот теперь он мертв?
Нужно возвращаться в Германию. Туда, где его терпеливо ждет Ама, ждет и верит. Живет, бедняжка, на чужбине, одна-одинешенька: никого там не знает, друзей нет. Он сам запретил жене с кем-либо общаться. Ама сидит безвылазно в доме, в чужой стране, где говорят на языке, которого она даже толком не понимает. Сидит и ждет, когда муж увезет ее обратно в Гану, к родным и друзьям. Ей не выдержать еще одну сырую, холодную, жестокую зиму, она в прошлом году постоянно замерзала до полусмерти. Он пообещал жене, что они уедут. А сейчас уже октябрь, и холода не за горами.
А вдруг его схватят? Он проведет долгие годы за решеткой, если вообще останется в живых. Что же делать? Бросить все и сбежать, пока еще можно? Пока у него есть хоть какой-то шанс?
Жюль вытащил из нижнего ящика стола толстый коричневый конверт и вытряхнул из него содержимое: голландский паспорт и водительские права на имя Киса Вандеграффа. Потом убрал новые документы в карман, а старые положил в конверт и задвинул его обратно в ящик. Выглянул в окно, но следившего за ним мужчину нигде не заметил.
Коупленд встревожился. Куда же делся этот тип?
Он услышал сигнал о поступлении электронного письма и вернулся к компьютеру. Письмо было от Линды: адрес места завтрашней встречи и подробное объяснение дороги. Вперемешку с восклицательными знаками и поцелуями.
Он переписал адрес в блокнот, лежавший на столе, и добросовестно отправил кучу поцелуев в ответ. Интересно, долго ли она будет сопротивляться? Похоже, коттедж действительно уединенный, никаких соседей. Хозяева не вернутся до понедельника. Потребуется немало времени, чтобы добраться до Германии, но провозить наличные в самолете слишком рискованно — в аэропорту есть служебные собаки. Значит, придется ехать поездом. Ночью он сядет в экспресс «Евростар», курсирующий из Лондона в Париж и обратно через Евротоннель, а в субботу рано утром уже будет в Мюнхене. Обменяет наличные на биткойны, заберет семью и улетит в Аккру.
Ама будет недовольна, что придется собираться в спешке и оставить большую часть вещей. Но зато обрадуется, узнав, что возвращается домой. Это перевесит все остальное. Какое у нее будет лицо, когда он скажет ей об этом! Коупленд не мог дождаться, когда увидит и обнимет жену. И Бобо тоже.
Он прикинул в уме и пришел к выводу, что безопаснее всего будет улететь в Гану не позже чем в воскресенье днем. Друзья Линды Меррил должны вернуться только в понедельник. У него оставался резерв времени, хоть и не очень большой, на случай задержки или отмены рейса. Коупленд не хотел убивать эту женщину, но решил, что это, пожалуй, лучший выход. Если просто связать, то друзья освободят ее и она сможет описать его местной полиции, Интерполу или кому там еще. Убийство же даст ему еще небольшую фору.
Жюль мысленно представил, как это будет. Обхватить руками ее шею.
Раз — и все.
90
11 октября, четверг
Обратная дорога в Брайтон ничуть не улучшила настроение Роя. Электричка в час пик была забита до отказа, все сидячие места заняли задолго до того, как он зашел в вагон. Пришлось стоять целый час, зажатым со всех сторон, как сардина в банке, и вдыхать ароматы чеснока и спиртного, исходившие сразу от троих соседей, словно бы ему посчастливилось стать судьей в конкурсе на самый противный запах изо рта.
В какой-то момент зазвонил телефон. Рой не без труда выудил его из кармана и посмотрел на экран. Это был Гленн Брэнсон.
— У нас новости, босс.
— Не могу сейчас говорить, — пробормотал он. — Перезвоню через полчаса.
Но сказал он это уже в пустоту, связь оборвалась, когда поезд с грохотом ворвался в тоннель.
Когда экспресс вынырнул по другую сторону тоннеля, Рой послал Брэнсону короткое сообщение.
Наконец, без малого в половине седьмого, он спрыгнул на платформу и вдохнул относительно свежий вечерний воздух, проталкиваясь сквозь толпу пассажиров, в большинстве своем спешивших домой, в отличие от него самого.
Грейс позвонил Клио и предупредил, что вернется поздно. Затем, подходя к турникету, набрал номер Гленна Брэнсона.
— Как все прошло в Лондоне, босс?
— Лучше не спрашивай, — ответил он, засунул билет в аппарат и прошел в вестибюль вокзала. — Ну что, какие там у тебя новости?
От вокзала Рой направился прямо к автостоянке.
— Один из жителей комплекса Мэринэ-Хайтс в Кемптауне, только что вернувшийся из-за границы, позвонил нам и сообщил, что с его машины кто-то снял номерные знаки.
— И как это связно с нашим делом?
— Принявшая звонок диспетчер сразу сообразила, что к чему: она знала о взятой на контроль машине. Во-первых, у этого человека тоже был серый «фольксваген поло». Автомобиль той же самой модели и года выпуска Зуб оставлял ночью на Уитдин-роуд, а потом обменялся номерами с машиной судьи Энтони Нортклифа.
— Любопытно.
— Это еще не все. Сержант Александер получил от компании «Баджет» из Гэтвика записи с камеры видеонаблюдения, на которых заснят человек, арендовавший у них «поло». Гайдн Келли изучил их и подтвердил, что это Зуб, вне всяких сомнений.
— Отличная работа, — похвалил Грейс. — Так как же Зуб связан со всем этим? Если вообще связан.
— Вряд ли он просто решил провести отпуск в Брайтоне, босс.