По пути Рой Грейс отмечал каждый перекресток, каждый поворот дороги, где можно было спрятать машину. Он не заметил, где укрылся автомобиль вспомогательной команды, — очевидно, ребята хорошо знали свое дело. Грейс с Брэнсоном вернулись к дальнему краю участка, обследовали дорогу, уходившую в лес, и установили, что она вскоре обрывалась, заканчиваясь площадкой для пикников.
Время от времени Грейс сверялся с картой, обсуждая с Брэнсоном, сколько необходимо машин, чтобы перекрыть все пути, ведущие к дому. В идеале их нужно расставить в обоих концах каждой дорожки. Грейс подсчитал, что при расширении сети ему понадобилось бы как минимум еще семь машин, чтобы замкнуть кольцо. Вряд ли они располагают такими ресурсами, тем более что до начала операции у них в запасе остается всего несколько часов.
Сменивший Джулиана Блейзби новый «серебряный» офицер, суперинтендант Терри Новак, нравился Грейсу. Ему были по душе люди, готовые, как и он сам, пойти на риск, — качество, в последнее время ставшее редкостью в сфере правопорядка. Грейс позвонил Терри и поделился с ним своими сомнениями, спросив:
— Возможно, было бы разумнее связаться с Линдой Меррил и заранее предупредить ее, рискуя упустить Коупленда?
— И оставить эту мразь на свободе, Рой? — с горечью в голосе ответил Новак. — Чтобы он и дальше обманом вытягивал сбережения у достойных граждан, разрушая их жизни?
И тут Грейс вспомнил, что всего пару-тройку недель назад Новак рассказывал ему о том, как его пожилую мать развел на двенадцать тысяч фунтов мошенник, представившийся служащим банка. Это были почти все деньги, что оставались у родителей Новака. Его восьмидесятишестилетний отец так переживал, что лишился сна и аппетита и в итоге угодил в больницу с сильным истощением. По словам медиков, такое часто случается с жертвами аферистов. Отца Новака терзали чувство вины, злость и ощущение полной беспомощности… а еще боль невосполнимой потери.
— Рой, у нас есть двое вооруженных наблюдателей, прикрывающих дом, — продолжал Новак. — А также машины группы быстрого реагирования. У Коупленда, черт побери, нет ни одного шанса пройти через парадную дверь.
— Мне нравится твой боевой настрой, Терри.
— А как же иначе, дружище? Порой в этом свихнувшемся мире, где полицейским приходится больше времени тратить на то, чтобы прикрыть свою задницу, чем на поимку преступников, без подходящего настроя просто не обойтись.
113
12 октября, пятница
Утро на острове Джерси выдалось ясным, почти безоблачным, низкое солнце светило прямо в глаза Стиву Барри. Сидя спиной к окну, Сорокин с удовлетворением отметил, что его новый знакомый чувствует себя неуютно. Именно для этого он зарезервировал столик у окна и явился пораньше, чтобы занять то место, которое хотел.
Бывшего нью-йоркского полицейского предупредили, что из-за обезображенного лица Барри предпочитает угловые столики и слабое освещение, стараясь держаться подальше от любопытных глаз. Но сейчас Барри сидел строго напротив окна, свет слепил ему глаза, и выглядел он, словно артист на авансцене. Низко надвинутая на лоб ковбойская шляпа и темные очки довершали театральный образ.
Барри был одет в кричаще-яркий костюм и рубашку без галстука, застегнутую до последней пуговицы, на ногах у него красовались безвкусные лабутены с посеребренными носками. Сорокину тяжело было смотреть на изуродованное шрамами лицо под париком с прядями светлых волос, но и отвести взгляд он тоже не мог.
— Насколько я понимаю, вы задумались о том, вежливо ли будет смотреть на меня в упор, мистер Сорокин… или, скорее, детектив Сорокин, не так ли? — спросил Барри, не особенно ожидая ответа. — Отворачивайтесь, не стесняйтесь, я знаю, что это не самое приятное зрелище. Друзья зовут меня Поджаристый.
Он обнажил в улыбке ровный ряд вполне приличных зубов, смотревшихся странно рядом с тонкими розовыми полосками, оставшимися на месте губ. Затем ткнул пальцем вниз.
— Но есть и хорошие новости. Все, что ниже пояса, в полном порядке.
— Рад это слышать, — ответил Сорокин.
Он постоянно чувствовал на себе мимолетные взгляды других посетителей, но не мог сказать, вызвано ли это любопытство уродством Барри или же его репутацией короля местного преступного мира.
Даже темные очки не спасали Барри от слепящего света.
— Не правда ли, великолепный вид? — вежливо осведомился Мэтью.
Вид на яхтенную гавань и океан за ней был и вправду прекрасен. Как и сам ресторан «Причал» — весь застекленный, с современной мебелью и вышколенным персоналом. Заведение это располагалось поблизости от банковского и финансового центра острова, Сент-Хелиера. Наступило время ланча, и ресторан заполнили хорошо одетые посетители, занятые тихими и серьезными разговорами.
— Я решил, что вам будет приятно полюбоваться красивым пейзажем.
— Вы приезжий, вот вы и любуйтесь, — возразил Барри и покачал головой. — Я ведь говорил вам, что нужно было предупредить персонал, для кого вы резервируете столик: меня здесь хорошо знают и всегда сажают за угловой, в глубине зала, где никто не сможет нас подслушать. — Он оглянулся и подозвал официантку. — Будьте добры, опустите жалюзи.
Женщина направилась было к окну, но Сорокин поднял руку, останавливая ее.
— Не надо! Мне нравится, когда солнце светит в спину. Оставьте как есть, это просто прекрасно.
Барри весь так и ощетинился, но ничего не сказал. Судя по тому, что говорил по телефону этот отставной нью-йоркский коп, имеющий солидный опыт работы в отделе по борьбе с мафией, его связи с организованной преступностью могут оказаться полезными: как для отмывания денег, так и для расширения мошеннического бизнеса в Интернете на территорию США. И все же что-то в Сорокине не вязалось с этим образом. Слишком уж дерзко и самоуверенно он вел себя, как будто точно знал, что у него на руках выигрышные карты.
Появился официант с меню.
— Не желаете что-нибудь выпить, джентльмены? — поинтересовался он.
Сорокин повел рукой в сторону сотрапезника:
— Бокал вина?
— Думаю, нам лучше выпить шампанского, чтобы отпраздновать встречу… за мой счет, — благодушно предложил Барри и заказал бутылку «Болле», но затем подал знак официанту, чтобы тот не уходил, и обернулся к Сорокину. — Вы любите устриц?
— Угу.
— Принесите нам по дюжине жареных устриц, — велел Барри официанту. — А потом мы посмотрим меню.
Когда официант отошел, Барри заметил:
— Тут такие устрицы, что за них и умереть не жалко.
— Отлично.
Барри огляделся, как будто ему позарез понадобился другой стол, подальше от солнца и посторонних ушей, но все места были заняты. Слева за столиком для двоих пара влюбленных миловалась над лобстером «Термидор». Справа встретились за ланчем четверо бизнесменов. Барри наклонился вперед и произнес, понизив голос:
— Итак, вы хотели сделать мне какое-то деловое предложение. Мои уши в полном вашем распоряжении. По крайней мере, то, что от них осталось, — добавил он со странной полуулыбкой.
— Ну, в общем, так. Мне вроде как поздно уже на старости лет подаваться в бизнес, но я тут подумал… Знаете, поздно — это когда ты уже умер. Возможно, у меня еще есть время обналичить свой опыт… особенно те связи, что я наладил за годы работы в органах правопорядка.
— Да, именно так вы и сказали, когда позвонили мне. И вам должно быть известно, что полковник Сандерс начал продавать своих жареных кур, когда ему уже было за семьдесят. Судя по виду, вы старше его всего на несколько лет.
— Знаете старую присказку? — спросил Сорокин. — «Лучшее время для посадки деревьев было двадцать лет назад».
Барри адресовал ему слабое подобие улыбки: так бросают монету в шапку нищего. Появившийся официант ненадолго прервал их разговор. Они подождали, когда он разольет по бокалам шампанское, и продолжили беседу.
На этот раз уже Сорокин заговорил тише:
— Моего бывшего товарища по гольф-клубу в США жестоко умыла одна дамочка, с которой он познакомился через интернет-агентство. Развела беднягу на шестьсот пятьдесят тысяч баксов.
Он внимательно наблюдал за лицом Барри, но за темными очками трудно было что-то различить.
— Он попросил меня воспользоваться своими связями и заглянуть в мир мошенников, орудующих на сайтах знакомств. В результате я выяснил, что бо́льшая часть их находится в Гане или Восточной Европе. К моему удивлению, в Соединенных Штатах оказалось всего несколько крупных игроков. Вот тогда-то у меня в голове и щелкнуло. Я понял, что обширные контакты с организованной преступностью, наработанные за эти годы, дают мне прекрасную возможность самому заняться интернет-мошенничеством, а заодно и наладить каналы по отмыванию денег.
Сорокин все еще не мог ничего прочитать на лице собеседника.
— А потом в списке кибермошенников, попавших под наблюдение ФБР, всплыло ваше имя.
Никакой реакции со стороны Барри он по-прежнему не замечал.
— Вот я и приехал сюда, чтобы предложить вам возможность расширить свою империю на Соединенные Штаты. Если, конечно, вас это заинтересует.
— Откуда мне знать, можно ли вам доверять?
— Я мог бы задать вам тот же вопрос, мистер Барри.
— У той разновидности интернет-мошенничества, о которой вы упомянули, блестящее будущее, мистер Сорокин. Безграничные резервы одиноких, в основном пожилых людей, жаждущих любви. Мы говорим о рынке стоимостью в миллиарды. Если вы откроете для меня Соединенные Штаты, мы сможем заработать больше денег, чем в состоянии потратить.
— А как мне при этом не угодить в тюрьму?
— Разумеется, оставаясь неуловимым… как я.
— Вы и правда считаете себя неуловимым? Но почему же тогда я так легко на вас вышел?
— Вычислить меня вы вполне могли, мистер Сорокин. Другой вопрос: есть ли у вас хоть какие-нибудь доказательства того, что я связан с преступностью? Нет? То-то и оно! — Барри напряженно и в то же время торжествующе посмотрел на Мэтью.
— Очевидно, вы ловко маскировали свои действия, — вынужден был признать тот.