– Доктор Роудс утверждает, что пумы не затаскивают добычу на деревья, – сказала Маура. – И что случилось с остальными людьми из обеих групп? В Неваде было четыре туриста. Нашли только одного. В Монтане – четыре охотника, но нашли останки лишь двух. Пумы не смогли бы вовсе не оставить от всех никаких следов.
– Может, там было семейство пум.
– Это вообще не пума, – возразила Маура.
– Знаете, доктор Айлз, мне трудно свести воедино ваши меняющиеся гипотезы. – Кроу оглядел присутствующих. – Сначала вы утверждаете, что убийца ненавидит охотников и потому подвешивает их и потрошит. А теперь что? Какой-то сумасшедший, вообразивший себя леопардом?
– Он не обязательно сумасшедший.
– Слушайте, если бы я начал изображать леопарда, – сказал Кроу, – вы бы вызвали людей в белых халатах, чтобы меня заперли.
– Мы вообще можем прийти к какому-нибудь заключению? – пробормотала Джейн.
– Мы должны выслушать доктора Айлз, – сказал доктор Цукер. – Опишите нам еще раз состояние тела мистера Готта.
– Мы все читали отчет по результатам вскрытия, – запротестовал Кроу.
– И тем не менее пусть она еще раз опишет характер повреждений.
Маура кивнула:
– Мы имеем вдавленный перелом правой теменной кости, совместимый с ударом тупым предметом. Имеют место также множественные параллельные разрывы гортани, возможно посмертного происхождения. Обнаружены сдавленные повреждения щитовидного хряща, что, вероятнее всего, привело к удушению. Брюшина рассечена одним надрезом от мечевидного отростка до паха, внутренности из грудной и брюшной полости удалены. – Она помолчала. – Хотите, чтобы я продолжила?
– Нет, я бы сказал, это дает нам достаточное представление. А теперь позвольте зачитать вам описание врача, сделанное на другом месте преступления. – Цукер надел очки. – «Жертва – женщина лет восемнадцати, обнаружена мертвой в ее хижине на рассвете. Ее горло раздавлено, а лицо и шея разодраны когтями хищника, повреждения такие сильные, что, видимо, являются следствием пожирания плоти хищником. Внутренности и печень отсутствуют, но отмечу одну особенность: отсечение внутренностей с одной стороны сделано чрезвычайно аккуратно. Дальнейшее исследование установило, что брюшина была рассечена исключительно чисто и ровно – такую рану не могло нанести ни одно известное мне дикое животное. Таким образом, несмотря на мое первоначальное впечатление, согласно которому несчастная явилась жертвой леопарда или льва, я должен прийти к выводу, что это преступление человека». – Он положил лист бумаги, с которого читал. – Вы ведь все заметили, что доклад имеет поразительное сходство с тем, о чем только что говорила доктор Айлз?
– А что это за дело? – спросил Фрост.
– Это было написано немецким доктором-миссионером, работавшим в Сьерра-Леоне. – Цукер помолчал. – В тысяча девятьсот сорок восьмом году.
В комнате воцарилось молчание. Маура оглядела сидящих за столом и увидела удивление Фроста и Тама, скептицизм Кроу. «А что думает Джейн? Что я хватила через край и преследую призраков?»
– Позвольте выразиться прямо, – сказал Кроу. – Вы полагаете, мы имеем дело с убийцей, который делал это в тысяча девятьсот сорок восьмом году? А это значит, что ему сейчас… сколько? Лет восемьдесят пять?
– Мы говорим вовсе не об этом, – сказала Маура.
– Так в чем состоит ваша новая гипотеза, доктор Айлз?
– Суть в том, что существует исторический прецедент этих ритуальных убийств. То, что происходит сегодня – параллельные отметины, эвисцерация, – является отражением происходившего на протяжении веков.
– Мы что, говорим о культе? О призраках? Или вернулись к человеку-леопарду?
– Ради бога, дай ей сказать, Кроу. – Джейн посмотрела на Мауру. – Я надеюсь, у тебя есть не только восторги перед сверхъестественным.
– Это очень реальная вещь, – сказала Маура. – Но сначала нужен небольшой исторический экскурс во времени, почти на век назад. – Она обратилась к Цукеру: – Вы не расскажете им эту историю?
– С удовольствием. Потому что история эта восхитительна, – сказал Цукер. – Приблизительно во время Первой мировой войны в Западной Африке, согласно сообщениям, случилось несколько таинственных смертей. Жертвами были мужчины, женщины и дети. Их находили со следами того, что казалось когтями, их шеи были раздавлены, животы выпотрошены. Некоторые частично съедены. Все указывало на нападение крупных кошек, а один из свидетелей видел нечто, показавшееся ему леопардом, убегающим в буш. Решили, что какая-то бешеная кошка прокрадывается в деревни и нападает на людей во сне. Но местные власти вскоре поняли, что леопард тут ни при чем. Убийцами были люди, принадлежащие к древнему культу, уходящему в глубину веков. К тайному обществу, которое так сильно идентифицирует себя с леопардами, что его члены искренне верят: если выпить кровь жертвы или поесть ее мяса, то можно на самом деле трансформироваться в это животное. Они убивают, чтобы стать сильными, набраться энергии тотемного животного. Осуществляя эти ритуальные убийства, член общества облачается в шкуру леопарда и стальными когтями наносит раны жертве.
– В шкуру леопарда? – переспросила Джейн.
Цукер кивнул:
– Таким образом, кража шкуры снежного барса обретает новый смысл, не правда ли?
– И этот культ леопарда все еще существует в Африке? – спросил Там.
– Слухи ходят, – сказал Цукер. – В сороковые годы в Нигерии происходили десятки убийств, которые приписывали людям-леопардам. Некоторые из них совершались даже при свете дня. Власти приняли меры, нагнали туда дополнительно сотни полицейских, в конечном счете они арестовали и казнили несколько подозреваемых. Нападения прекратились, но исчез ли культ? Может, он просто ушел в подполье… и распространился?
– До Бостона? – усмехнулся Кроу.
– Слушайте, у нас здесь есть дела, в которых фигурируют последователи культа вуду и сатанисты, – сказал Там. – Почему не люди-леопарды?
– Эти убийства в Африке, связанные с культом леопарда, – сказал Фрост. – Какой у них был мотив?
– У некоторых, возможно, политический – устранение конкурентов, – ответил Цукер. – Но это не объясняет немотивированные убийства женщин и детей. Нет, за этим стояло что-то еще – то же самое, что порождало культы ритуальных убийств по всему миру. Огромное число людей приносилось в жертву самым разным верованиям. Убиваете ли вы для устрашения врагов или чтобы умилостивить богов вроде Зевса или Кали, все равно это сводится к одному – завоеванию власти.
Цукер оглядел людей за столом, и Маура снова ощутила холодный поцелуй ящерицы.
– Посмотрите на особенности этих убийств, и вы увидите общую черту: охота как средство власти. Убийца может иметь вполне заурядную внешность и выполнять заурядную работу. Это не дает ему острых ощущений или чувства власти, которые он получает при убийстве. Поэтому он ищет жертву, у него есть для этого средства и свобода. Причина какого еще количества смертей была неправильно классифицирована как происшествие с дикими зверями? Сколько еще пропавших туристов на деле были жертвой убийцы?
– Леон Готт не был туристом, – сказал Кроу. – Его убили в собственном гараже.
– Вероятно, чтобы похитить шкуру снежного барса, – подхватил Цукер. – Это тотемный символ убийцы, он использует его в ритуальных целях.
– Мы знаем, что Готт хвастался этим снежным барсом на охотничьих форумах, – сказал Фрост. – Он всем сообщил, что у него будет одно из самых редких животных на земле.
– А это опять указывает на охотника как на подозреваемого. Здесь и практическое, и символическое объяснение. Убийца идентифицирует себя с леопардом, одним из самых совершенных хищников в природе. Кроме того, он сам прекрасно чувствует себя в дикой природе. Но в отличие от других охотников его добыча не олень или лось – он выбирает людей. Туристов или путешественников. Это сложнее всего, и он предпочитает дикие места, чтобы выслеживать добычу. Горы Невады. Леса Мэна. Монтана.
– Ботсвана, – тихо произнесла Джейн.
Цукер, нахмурившись, посмотрел на нее:
– Что вы имеете в виду?
– Сын Леона Готта исчез в Ботсване. Вместе с группой туристов они отправились на сафари в какое-то глухое место.
При упоминании Эллиота Готта пульс Мауры пустился галопом.
– Как и туристы. Как и охотники, – сказала она. – Они идут в дикие места и пропадают там.
Шаблоны. Все дело в том, чтобы видеть шаблоны. Она посмотрела на Джейн:
– Если Эллиот Готт стал одной из его жертв, это означает, что шесть лет назад этот убийца уже выслеживал жертвы.
Джейн кивнула:
– В Африке.
Этот файл уже несколько дней хранился в ноутбуке Джейн – его прислали из Главного национального бюро Интерпола в Ботсване. Он содержал почти сотню страниц с докладом полицейской службы Мауна, полицейской службы Южно-Африканской Республики и Йоханнесбургского отделения Интерпола. Джейн, когда она получила этот файл, была убеждена, что он никак не связан с убийством Леона Готта шестью годами позже, а потому лишь мельком пробежала его. Но исчезновение туристов в Неваде и охотников в Монтане имело тревожные параллели с обреченным сафари Эллиота Готта, и вот теперь она села за стол и вновь открыла этот файл. В отделе звонили телефоны, Фрост громко хрустел оберткой, разворачивая сэндвичи, а Джейн изучала информацию, на сей раз гораздо внимательнее.
В докладе Интерпола содержалось резюме событий и проведенного расследования. 20 августа шесть лет назад семь туристов из разных стран сели на самолет в Мауне, Ботсвана, и направились в дельту Окаванго. Туристов высадили на отдаленной посадочной полосе, где их встретили следопыт и проводник, оба из Южной Африки. На машине они направились вглубь дельты, где каждую ночь должны были проводить в разных местах, спать в палатках, питаться добытой дичью. Сайт проводника обещал «настоящее африканское приключение в одном из последних райских уголков, оставшихся на земле».
Для шести из этих несчастных туристов это приключение стало путешествием в небытие.